Льюис Тед - Убрать Картера

«Что ж, – подумал я, – это тоже выход».

Я подошел к своей машине и сел за руль. Тронувшись с места, я посмотрел в зеркало заднего вида. Я сразу же повернул налево и стал спокойно набирать скорость. У меня не было времени на то, чтобы сменить машину.

Я доехал до небольшого почтового отделения на окраине. Стеклянная дверь была закрыта, но внутри горел свет, и я понял, что нужно просто постучать.

Я припарковал машину и перешел дорогу. В окне были выставлены рождественские ежегодники, игрушки и игры в ярких коробках. Женщина лет пятидесяти сидела за прилавком и что-то писала в старомодном гроссбухе.

Я постучал в дверь. Женщина подняла голову. Я еще раз постучал. Ее губы задвигались. В поле моего зрения появился мужчина примерно такого же возраста. На нем были очки и коричневый кардиган. Он подошел к двери. Вид у него был унылым.

– Прошу прощения, – с подчеркнутой артикуляцией проговорил я через стекло, – мне нужны марки. И конверт.

Мужчина оценивающе оглядел меня. Потом посмотрел на женщину. Та в задумчивости покусывала кончик шариковой ручки. В конечном итоге мужчина накинул цепочку и приоткрыл дверь.

– Сколько марок?

– Где-то на пять шиллингов.

– А какой конверт?

– Из плотной бумаги. Около десяти дюймов в длину.

Мужчина ушел и вернулся с конвертом. По дороге он захватил марки, которое женщина оторвала от большого листа.

– Всего пять шиллингов и десять центов, – сказал он.

Я отсчитал нужную сумму и протянул мужчине. Мужчина отдал мне конверт и марки.

– Большое спасибо, – поблагодарил я.

– Простите за излишние меры предосторожности, – сказал мужчина. – В наши дни это не повредит.

– Вы абсолютно правы, – сказал я. – Никогда не угадаешь.

Я отошел от двери, достал ручку, написал на конверте адрес и приклеил марки. Затем я достал из кармана пленку, сунул ее в конверт и запечатал его. Я не стал бросать конверт в почтовый ящик, так как сначала должен был сделать один телефонный звонок.

Телефонная будка была через дорогу. Я положил конверт на телефонный справочник, поднял трубку и попросил соединить меня с номером Мориса.

На этот раз Морис оказался дома.

– Морис?

– Да?

– Что произошло?

– Худшее.

– Рассказывай.

– Джеральд добрался до Одри.

– Где она?

– Здесь.

– Как все случилось?

– Он пришел домой, избил ее, а потом позвонил Кемму и велел ему заняться ею, чтобы не везти в больницу.

– И?

– Джеральд оставил ее с Кеммом. Мы с Томми забрали ее после того, как Кемм обработал раны.

– Как она выглядит?

– Хуже некуда.

Вот так. Теперь к остальным прибавился Джеральд.

– Джек, – нарушил молчание Морис.

– Слушай меня. Увези ее оттуда, хорошо? Завтра, в понедельник – как только позволит ее состояние. План тот же. Только обязательно увези.

– Ладно. Что ей сказать, если она будет спрашивать о тебе?

– Ничего.

– Она будет настаивать. Она может отказаться ехать, если я ничего не скажу.

– Хорошо. Скажи, что я приеду к ней на следующей неделе. Скажи, что дела заняли у меня чуть больше времени, чем я рассчитывал. Только говори так, чтобы она поверила. Иначе она не поедет, а так не годится.

– Может, ты сам поговоришь с ней? Ближе к ночи.

– Нет, – сказал я. – Нет, не буду.

Морис промолчал.

– Позаботься, чтобы у нее было достаточно денег.

– Ладно, Джек.

Молчание.

– И еще, – сказал я. – Где я могу раздобыть немного наркоты?

– Наркоты?

– Да. Здесь.

– Нигде. Там – нигде. Надо ехать в Гримсби.

– С кем мне там встретиться?

– С парнем по имени Стори. Ты найдешь его на втором этаже кофейни, которая почему-то называется «клуб». Только подумай – «Матадор»!

– Он сделает все, как ему скажут?

– Да.

– Тогда позвони ему и предупреди, что я приеду.

– Когда?

– Сегодня. Через несколько часов.

– Ладно.

– До встречи.

– Когда?

– Я тебе сообщу.

Я положил трубку, перешел дорогу к почте и сунул конверт в щель ящика.

Мрак был непроглядным. Уилтон-Эстейт скрывался за стеной дождя. Я выехал на дорогу, где высадил Дорин, медленно приблизился к перекрестку, но не повернул, а с ускорением проехал вперед. Напротив того дома, куда утром зашла Дорин, на обочине стояла патрульная машина.

Я чертыхнулся, на следующем перекрестке поверил налево, на параллельную улицу, и остановился. По крыше стучал дождь. Я закурил и задумался. Если я хочу, чтобы мой план сработал, с Дорин надо увидеться во что бы то ни стало, так как она должна рассказать мне кое-что. Есть и другие причины, чтобы увидеть ее.

Я вылез из машины. Плохо, что придется оставить ее здесь. Полицейские уже вовсю трясут Брамби. Вероятно, у тех полицейских, что обложили Дорин, номера моей машины нет, но наверняка он будет их ждать, когда они вернутся в свою машину.

Я но мокрым лужайкам пробрался к дому, в котором находилась Дорин. Задняя дверь была открыта, и оттуда лился свет. Я спрятался за кустом бирючины. В кухонном окне я увидел двух полицейских. Они что-то говорили мужчине и женщине, которые внимательно смотрели на них. Между этими двумя парами стояла Дорин. Она выглядела бледной и сникшей. Наконец полицейские замолчали, отошли в сторону, пропуская Дорин, а потом пошли вслед за ней. Дверь дома почтительно закрылась. Через несколько секунд открылась и закрылась дверца патрульной машины и заработал двигатель, но машина не тронулась с места. Вероятно, эти ублюдки с наслаждением слушали по рации номер моей машины. Они стояли почти пять минут, прежде чем наконец тронулись. Я ждал, как их машина удаляется. Они ехали обратно на Хай-стрит. Прочь от места, где стояла моя машина.

Я опять выругался. На этот раз на Гленду. И на себя – за то, что оставил ее легавым.

Я вернулся тем же путем. Машина стояла там, где я ее оставил. Поблизости не было полицейских, делающих пометки в своих маленьких блокнотиках. Я сел в машину и поехал обратно, но не к Хай-стрит, а на улицу с одноквартирными домами.

Нужный автомобиль нашелся очень быстро. Это был крохотный «морис-тревеллер», припаркованный на пустыре в конце улицы. Он стоял под навесом из гофрированного железа. Я остановил машину рядом с ним и вылез. Справился я быстро. Покрутил кое-какие провода – и готово. С окном вообще все было просто. Как в старые добрые деньки. Я перенес в «морис» ружье, патроны и сумку.

На этот раз я не стал заглядывать в комнату к домовладельцу и сразу поднялся наверх к Кейту.

Он лежал на кровати и курил. У него на груди стоял радиоприемник. «Радио-1» с трудом прорывалось сквозь помехи. На кровати лежали журналы «Ривели» и «Тит-Битс», а также сильно зачитанная «Дейли миррор».

Когда я вошел, у Кейта шевельнулись только глаза. Все тело осталось неподвижным.