Евгения Грозд - Верная (не)верная: под крышкой лжи

Конференция неожиданно переросла в вечерний приём, на котором Лена, увы, не котировалась. Если мой дорогой костюм ещё мог сойти для подобных мероприятий, то её облачение категорически нет. Можно было бы отправить девушку в отель, но вдруг представил себя здесь одного. Нет, не хочу.

Елена Сергеевна стойко и терпеливо несла долг службы на своих плечах. Приветливо улыбалась всем, кто подходил к нам, пока меня не увели. Мужская беседа о бизнесе и о том, у кого яйца круче, мало интересовала – я ревниво наблюдал за ней. Один богатый хрыч пригласил девушку потанцевать, но Лена решительно отказалась. Позже секретаршу обступили жёны моих партнёров и коллег, после чего эта паразитка не выдержала и дала стрекача. Ага, размечталась! Ещё и без меня?! Прихватил забытый женский пиджак на баре и поспешил за ней следом.

В этот вечер не хотел оставаться один, поэтому настоятельно пригласил свою компаньонку на ужин. А почему нет? Пусть в этот вечер все непонимания и личные недомолвки забудутся и сотрутся острые углы. Всё же мы работаем вместе и будет лучше, если окажемся на одной волне.

Но по непонятным причинам эта волна разыгралась на гребне красного полусладкого. Она улыбалась и так искренне и непредвзято общалась, рассказывая весёлые моменты из своей жизни, смеялась над моими тупыми шутками и даже слегка подтрунивала надо мной. И был не против. Девушка, как источник с живой водой, способной исцелить и дать что-то новое и… счастливое. Захотелось спрятаться в этом оазисе и отдохнуть под тенью его благодатных деревьев так сильно, что засосала под ложечкой, как у умирающего от голода бедняка.

Когда слился с ней в поцелуе, понял, что пропал. Нет… Мы оба пропали. Раньше я целовал много женщин желанных и нежеланных и всегда чувствовал видимый и невидимый барьер – отчуждение, любопытство, долг, деньги, но от Лены исходило иное. Она утонула именно во мне, а не в том, что я могу ей предоставить. Впервые кому-то была нужна моя душа, и я безоговорочно отдал бы её. Чувствовал, как трепещет в моих руках, как сердце в груди повторяет за мной, как дыхание стало одно на двоих, в котором мы оба великодушные дарители. Я хотел её всю и без остатка, но мудрость и совесть соткали эту женщину. Разорвала поцелуй. Смотрит так, словно впервые видит меня, тяжело дышит, не в состоянии выровнять дыхание. В глазах искорки истомы и желания, но в ответ отрезвляющие и двоякие слова:

– Спокойной ночи, – и спряталась за дверью своего номера.

А вот теперь возвышенная и окрыленная душа камнем рухнула вниз, пробив пол и летя глубоко-глубоко в ад, в чистилище. Именно сейчас понял, что мог оскорбить её этим поступком. Лена – честный человек и не способна на подлость, а я едва не вынудил её пойти против принципов. Валерия и эта секретарша – подруги не один год, и стать камнем преткновения между ними не очень благородно с моей стороны. Знаю, супруге чихать на меня и размазать, но Лена чтит святость чужого союза, даже если этот союз дьявольский.

Алкоголь позволил взбудораженному телу уснуть, а утром решил провести эти свободные часы до вылета с ней, а не с кипой бесполезных бумаг тире денег. Сперва пригласил Лену на завтрак всё в тот же ресторан при отеле.

Смущённые любезности, взгляды исподтишка и… Она безумно милая в этой кофточке, почти не накрашенная. Карие глаза, как чёрный жемчуг, алебастровая кожа с нежными лепестками чайной розы вместо губ и дымка невинного румянца на щеках – всё это делало девушку воплощением чистоты с нотками мизерного дьявольского штриха греховности, и эта греховность наш вчерашний поцелуй, что мы оба помним.

– Рейс вечером. Рабочих дел не намечается, – начал с простого. – Если хотите, можно пройтись по городу, посмотреть местную достопримечательность.

– Тюремный замок, – Елена Сергеевна шутливо улыбнулась, явно пытаясь раскрепоститься. Тоже расплылся в улыбке, подыгрывая ей.

– Интересуетесь бывшим местом расстрела политзаключенных?

– Это же Сибирь – край, куда российское правительство ссылало всех неугодных.

– Да, верно, но всё же, мне кажется, Тюремный замок более интересен для студентов и выпускников ВУЗа, которые готовят на эту тему курсовую или дипломную. Осмелюсь предложить посетить Александровский сад, Абалак или Софийский собор.

– Куда предложите, Алексей Николаевич, туда и пойдём. Думаю, в вашей компании везде будет интересно, учитывая, что кроме Москвы и Питера я больше нигде не была, – и девушка деловито отпила свой кофе.

– Нигде? – удивлённо поднял вверх брови. – Отчего же так?

Девушка тоскливо потупила взор.

– Родители умерли очень рано, а бабушка, что растила меня могла дать только самое необходимое. Никита – мой бывший и отец Димки – только разок съездил со мной в Питер, и то к другу на день рождения. Вот так вот…

– Выходит, придётся брать вас с собой во все командировки, – слегка приподнял уголки губ. – Думаю, неплохой и весьма экономичный способ увидеть мир.

– Спасибо, но вынуждена отказать, – Лена горделиво приподняла нос кверху и озорно прищурилась. – Опасаюсь за вашу нервную систему.

– Небольшой тик очень даже оригинально. Быть не таким как все мне вполне импонирует, – и игриво подмигнул ей.

– После этой командировки вы определённо вернётесь другим, – и указала пальчиком на мой подбитый глаз.

Посетить первым делом решили собор. Лена шла по церковной площади и крутила головой, пока я всячески старался уберечь её то от выступа на тротуаре, то от ямки, в которую едва не угодил каблук девушки. Да, за ней нужен глаз да глаз и, пожалуй, один ради неё я вчера едва не потерял.

На обед идти в местный ресторан девушка категорически отказалась и потащила меня в обычную столовую. Самолепные пельмени, чёрный чай с брусничным вареньем, горячий бутерброд с ветчиной, помидорами и плавленым сыром. Лена уплетала еду за обе щёки без реверансов и этикета. Чёрт, мне кажется, я даже в столовой Варвары Петровны подобного себе не позволял. А тут… Последовал её примеру.

Вкусно, не претенциозно, по-домашнему. Будь моя воля, остался бы в Тобольске и жил бы напротив этой столовой, чтобы каждый день поглощать еду, приготовленную с простотой и от души. А рядом… Рядом эти шоколадные глаза, сияющие уютом и добротой. Сглотнул колючий комок, нехотя возвращая себя на грешную землю. Ничего подобного не будет, как бы мне этого не хотелось. Ни в этой жизни.

В Москву прилетели в одиннадцатом часу ночи. Ступив на землю родного города, понял, что вышагнул из Эдемского сада. Я снова вернулся туда, где в спину целятся недруги и шипят змей. Туда, где адово кольцо тисками держит грудь, не давая вдохнуть и шевельнуться. Туда, где от моих решений может случиться непоправимое и страшное. Я в волчьем племени, где невинным овцам, вроде, моей секретарши, нет места.