Юрий Кузнецов - Холодная сталь

– Те самые козыри, о которых я уже упоминал. Это – наше секретное оружие, которое может сделать нас неуязвимыми. А что касается личной безопасности, то на этот счет я твердо полагаюсь на Клина. У этого парня отличный нюх на опасность и на стукачей. Месяц назад он вычислил одного предателя, которого забросили ко мне менты.

– И что же он с ним сделал?

– Убил. А уши отрезал и заспиртовал, и теперь хранит у себя в шкафчике как сувенир. Чтобы обезопасить себя от других группировок, мне пришлось организовать собственную, – пояснил Александр Драков. – Мы назвали нашу группу «Азия». Поначалу «Азия» обеспечивала только прикрытие для моих операций. Но со временем мы набрали такую силу, что смогли перейти в контрнаступление.

– Что ты подразумеваешь под контрнаступлением? – спросил сын.

– Когда пять лет назад один из секретных отделов прокуратуры вплотную подобрался к нашей организации, мы перестреляли кучу ментов, и нас оставили в покое. Так что имей в виду, Сережа, в моих руках, а теперь и в твоих, сконцентрирована большая сила. Нужно только уметь ею правильно распорядиться.

Драков-старший потушил сигару и тут же затянулся новой.

– Но папа, ты даже не поинтересовался моим согласием, – мягко упрекнул отца Сергей Драков. – Ты не соблаговолил даже спросить меня – согласен ли я участвовать в этой игре?

В ответ Александр Драков снисходительно усмехнулся и выпустил изо рта струю сизого дыма:

– Я слишком хорошо знаю тебя, сынок, чтобы тратить время на такие глупые вопросы. Дело, которое я тебе предлагаю наследовать – именно то, о котором ты мечтал, пусть даже и неосознанно, всю жизнь. Ты по своей натуре – хищник, волк, натянувший на себя овечью шкуру на время. Как и все, ты мечтаешь иметь власть, почет и богатство. Я предлагаю тебе все это. Конечно, в этом деле, как и во всяком другом, есть свои издержки. Тебе придется привыкнуть к мысли, что время от времени твоей драгоценной жизни будет угрожать смертельная опасность. Но эта мысль еще больше будет возбуждать тебя, и ты по-новому оценишь все прелести жизни. Именно здесь в тебе вновь в полную силу заговорит голос твоей северной крови. Тебе предстоит вспомнить, что твой прадед был простым таежным охотником. Потому что главный закон охотника – опередить того, на кого он охотится, чтобы самому не стать жертвой. Так какой же ты мне дашь ответ, Сережа?

– Я согласен, – улыбнулся Сергей Драков.

– Вот и прекрасно. Надеюсь, все хлопоты, связанные с твоим переездом сюда, будут быстро улажены. Кстати, ты меня спрашивал о телохранителе. У меня есть на примете один человечек. Он уже приходил с рекомендательным письмом от моего старого приятеля. Я намерен пригласить его сюда еще раз.

– А этому твоему человеку можно доверять? – настороженно спросил Сергей Драков.

– Я очень скоро это выясню, – загадочно улыбнулся отец.

«Я был крайне обеспокоен тем, что Василий Мохов не связался со мной в тот день, когда мы договаривались. Что могло случиться? Я несколько часов мучился этим вопросом и не находил ответа.

Вечером я сидел в гостиничном номере и уже подумывал о том, чтобы принять душ перед сном, когда в дверь вдруг постучали. Я нащупал в кармане пистолет и отошел в угол комнаты с таким расчетом, чтобы меня нельзя было заметить с порога. Я не мог исключить того, что Мохов оказался предателем и заложил меня «азиатам». Если это пришли «мокрушники», чтобы отправить меня на тот свет, то первую автоматную очередь они выпустят прямо перед собой, и лишь через две секунды выстрелят в угол. Этих двух секунд мне вполне хватало, чтобы застрелить посетителей. Благо, пистолет с глушителем!

– Войдите, – разрешил я, держа палец в кармане брюк на предохранителе.

Дверь открылась – на пороге стоял… мой сын Борис.

– Ку-ку, – поздоровался он, и в воздухе сильно запахло водочным перегаром.

Я сразу определил, что мой сынок здорово «заложил за воротник». Интересно, с какой стати?

– Тебе, небось, интересно, чего это я такой поддатый к тебе явился? – дурацкая усмешка перекосила лицо Бориса.

Он захлопнул дверь и нетвердыми шагами прошел в глубь комнаты.

– Ты прав, мне это очень интересно, – искренне ответил я.

Ноги отказались держать Бориса, и он рухнул, как подкошенный, на кровать. Но через секунду сел и залился истерическим смехом:

– Ха-ха-ха!.. Вот, сижу, вот… Ха-ха-ха!

Мое мрачное молчание подействовало на Бориса отрезвляюще, и он раздельно проговорил:

– Я сразу понял – тут что-то нечисто… Сразу же, как только ты выследил меня и предложил мне деньги. И почему я в ту минуту не догадался?

Усевшись рядом с сыном на кровать, я опустил голову и спросил:

– И о чем ты догадался?

– О том, что ты и есть мой родной отец!

Его слова подействовали так, словно на меня вылили ушат ледяной воды. Я вскочил на ноги и начал быстро расхаживать по номеру.

– Прости, Боря, но ты несешь ахинею, – начал я неуверенно защищаться.

Я паниковал. Слова Бориса означали полный провал моей миссии. Это надо же – меня «вычислил» мальчишка, родной сын! Так что уж говорить о матерых волках из «Азии»!

Я не знал, что и предпринять. Связаться с Центром в Москве? А как заставить молчать Бориса?

– Ты, небось, думаешь, что я сейчас закричу: «Ах, дорогой папочка! Я ждал этой встречи столько лет!» – и упаду в твои объятия? Черта с два! Я пришел сказать тебе, что ты мразь и подонок!

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – закричал я.

– Что, отцовские чувства в тебе вдруг пробудились? – издевательски засмеялся Борис. – А что ж ты, папочка, к этим своим чувствам пять лет назад не прислушивался?

– Я вовсе не твой отец! – вновь закричал я.

В другое время и при других обстоятельствах я бы за такие слова самому себе язык мог отрезать! Но сейчас я пытался воздействовать на сына криком, так как мы оба превосходно понимали, что я не прав.

– Я не твой отец, – повторил я тише ужасные слова. – Но я был его близким другом и не позволю обращаться со мной в такой манере!

– Ах, какая щепетильная натура! – засмеялся Борис. – Прямо-таки кисейная барышня…

– Не надо тебе этого говорить, – начал я убеждать его и положил руку ему на плечо.

– Не надо мне лапшу на уши вешать! – резко скинул он мою руку со своего плеча. – Мне еще в ту нашу встречу твоя физиономия показалась очень знакомой. А дома я пересмотрел все наши семейные фотоальбомы и понял, что ты – мой бывший отец…

От того, как подчеркнуто Борис произнес слово «бывший», меня едва не передернуло.

– Но окончательно мне помогло в этом убедиться другое, – продолжал сын. – Хочешь знать, что именно?

– Я хочу только, чтобы ты поскорее заткнулся…

– Вот этот портрет! – не слушая меня, закричал сын и показал пальцем на портрет Владимира Высоцкого, висевшего напротив кровати.