Астер Беркхоф - Девушка из Бурже

– Прощаясь, очевидно, договорились встретиться в один из ближайших дней?

– Да, на другой день.

– Она пришла?

– Да.

– Что на ней было?

– Не понимаю, о чем ты…

– Я спрашиваю: во что она была одета.

– Была одета просто, как всегда… Она была в кожаном пальто. С волосами, распущенными до плеч.

Держала руки в карманах. У нее был спортивный стиль…

– Ты поцеловал ее?

– В щеку… Она вначале вроде испугалась, но я думаю…

– Куда вы пошли потом?

– Мы решили поужинать в ресторане за городом.

– Поехали в ресторан с номерами, где не спрашивают фамилий посетителей?

– Ну да…

– Ты знал этот ресторан и раньше?

– Это тебя не касается! – взорвался Поль.

– Отвечай на вопросы! – потребовал Маркус.

– Я знал этот ресторан раньше…

– С кем ты там бывал?

– С молодой женщиной из этого города.

– С замужней?

– Да.

– Она была женой одного из твоих друзей?

– Надеюсь, ты не будешь требовать, чтобы я назвал ее имя?

– Буду.

– У тебя есть такое право?

– Да.

– Жоржетта Ренардо, – с трудом выдавил из себя Поль и вне себя от ярости закричал: – Надеюсь, ты не собираешься ехать к ней и подробно расспрашивать обо всем в присутствии ее мужа?

– Нет. Но найду способ поговорить с ней наедине. Господин Ренардо имел какое-то отношение к фабрике Сожеси?

– Директор… Но где он сейчас, я не знаю.

– Это мы выясним. А с кем еще ты бывал в этом ресторане?

– С девушкой по имени… Изабелла Жорен.

– Где ты с ней познакомился?

– В «Кантри-клубе», где я занимался верховой ездой.

– Она живет здесь, в городе?

– Тогда жила.

– Адрес?

– Не помню. Ее отец был известный в городе антиквар.

– Эти встречи были у тебя до знакомства с Марией-Терезой?

– Да.

– А потом ты стал избегать встреч с ними?

– Я же говорил, что после смерти Марии-Терезы я не бывал в Бурже!

– Да, но ты мог звонить им по телефону, встречаться в Париже…

– Я не делал этого!

– Потому что это было для тебя небезопасно? Поль Рено бросил на него злобный взгляд.

– Небезопасно? Почему? Я ведь не убивал Марию-Терезу Сенье. Если я больше не появлялся в Бурже после смерти Марии-Терезы, то только потому, что мне было больно вспоминать о прошлом. Поэтому я и уволился с фабрики Сожеси.

– Ах, так?

– Что значит: «Ах, так»?

– Вчера ты уверял, что ты вовсе не «тогда» и не «по той причине» попросил отставки у Сожеси.

На какое-то мгновение Поль Рено смутился.

– Я имел в виду… Это было позднее. Собственно не было никакой связи между событиями, о которых идет речь, и моей отставкой. Но они дополняли друг друга. Мне хотелось оставить фирму еще из-за мучительных воспоминаний.

По быстрому взгляду Крика инспектор понял, что тот тоже заметил оплошность Поля. Прокол, первый прокол! Неосторожное слово, противоречащее всему предыдущему… Поль Рено, явно нервничая и потеряв контроль над собой, обронил это неосторожное слово, одно только слово…

Они ехали в ресторан. Бросив искоса взгляд на Поля Рено, Маркус увидел, как тот сжал челюсти и устремил перед собой напряженный взгляд. Он догадался, что Рено и сам понял свою оплошность.

Ресторан был загородным, он стоял в глубине парка – красивое здание в окружении высоких буков и цветущих рододендронов.

– Ты часто бывал здесь? – спросил Маркус Поля, когда они подъехали к воротам. Он решил, что допрос нужно вести как можно мягче, иначе Рено ему больше ничего не скажет.

– Я бывал в Бурже приблизительно один раз в три недели. Или в две. Я приезжал только ради нее.

Маркус заметил, что Рено нервно оглядывается по сторонам.

– Вы, очевидно, прогуливались здесь? – спросил он, указывая на буковую аллею.

– Иногда.

– И катались на лодке? – спросил он, заметив три перевернутые лодки, лежащие на берегу пруда.

– Случалось иногда.

– Кто владелец ресторана?

– В те годы был Силвен Янсон из Монако и Фил-лис, его жена американка. А вот и Филлис!

Маркус подумал: «Сейчас мы увидим, насколько хозяева заведения в курсе событий, они наверняка обо всем уже слышали по радио.

Филлис Янсон, высокая блондинка, остановившись на лестнице, пристально вглядывалась в лицо Поля Рено. Немного помедлив, она спустилась вниз. Хозяйка была явно растеряна и не знала, что сказать.

– Поль, – нерешительно произнесла она наконец.

– Ты уже, очевидно, что-то слышала? – спросил ее Рено.

– Да. Я полагаю, это какое-то недоразумение… Она сказала это совершенно искренне и, очевидно, хотела услышать из его собственных уст, что произошло.

– Это инспектор Маркус из криминальной полиции, – представил своего спутника Поль Рено, заливаясь краской. – Он хотел бы осмотреть ваш ресторан и задать вам кое-какие вопросы.

– Конечно, конечно!

Маркус показал Филлис фотографию Марии-Терезы Сенье.

– Как часто этот господин бывал здесь с этой девушкой?

– Вы должны знать, инспектор, что обычно мы не даем подобных сведений о наших посетителях, – ответила Филлис Янсон с мягким певучим американским акцентом. – Но раз вы из полиции, придется нарушить это правило. Да, господин Рено и эта девушка бывали здесь.

– Можно мне осмотреть ваш ресторан?

– Разумеется.

Они вошли в просторный вестибюль. Пройдя через несколько салонов, они очутились в просторном зале с громадными окнами, выходящими на пруды.

– Это ресторан, – сказала Филлис.

– Где вы сидели? – Маркус обернулся к Полю Рено.

– Обычно там, – буркнул тот, указав на круглый столик, который, словно в зеленой беседке, укрылся среди папоротников и вьющихся растений.

– Инспектор, – заметила Филлис Янсон, – хочу предупредить вас, что мы принимаем только определенный круг гостей. Именно поэтому мы широко не рекламируем наше заведение. Мне бы не хотелось, чтобы наш ресторан упоминался в печати.

– А я в свою очередь надеюсь, что с карточками посетителей у вас все в порядке.

– С карточками?

– Да. Ведь на каждого гостя, заказавшего номер, должна быть заведена карточка, которую обычно предъявляют полиции.

– Да, да, конечно. Мы это делаем.

Она проговорила это так торопливо и взволнованно, что Маркус подумал: «Если я сейчас попрошу у нее показать карточки за прошлые недели, на столе немедленно появится шампанское».

– Вы разрешите нам пройти в номер?

– Марк, ради Бога! – Поль Рено с трудом сдерживал свою ярость.

– Я полагаю, молодые люди заказывали всегда одну и ту же комнату? Голубую или оранжевую, или еще какого-то другого цвета… А может быть, комнату, названную в честь какой-нибудь знаменитой фаворитки одного из французских королей…

Конечно, здесь были такие номера, и женщина была готова о них рассказать, но она сдержалась и с видом оскорбленного достоинства пригласила: