Альберт Баантьер - Маска смерти

– И ты считаешь, что в этом замешан Бертус?

– Конечно, замешан! – рассердилась Минтье и ткнула пальцем в сторону инспектора. – Вы просто наивный ребенок, если думаете, что сможете прищемить хвост этому Бертусу.

Де Кок внимательно наблюдал за ней. Откровенность молодой проститутки сбивала с толку.

– А почему Пауль решил, что Бертус из Утрехта убил Аннетье?

Минтье поджала губы.

– Потому что Аннетье слишком много про него знала.

Де Кок прищурил глаза. – Что именно?

Лицо Минтье покрылось пятнами, которые не мог скрыть даже густой слой косметики.

– Она много знала… от самого Бертуса…

– Каким образом, – спросил инспектор, осторожно подбирая слова, – Аннетье могла многое узнать от Бертуса из Утрехта, ведь этот человек привык сам справляться со своими делами, такие субъекты обычно избегают лишних ушей и глаз.

Минтье спустила плащ со своих округлых плеч.

– Должно быть, так и было раньше, но в последнее время он стал все чаще перепоручать свои дела Аннетье, и она со всем справлялась. Чуть свет, она уже на ногах, и до самого вечера носится по его делам.

– По каким делам?

Женщина недовольно нахмурилась, а потом подняла на следователя умоляющие карие глаза.

– Вы же не хотите завтра найти меня мертвой? Де Кок потер ладонями лицо, желая выиграть время. Он понимал, что ему будет очень трудно вытянуть из этой девицы хоть что-нибудь про темные делишки старого сутенера.

– Аннетье была твоей подружкой? – почти ласково спросил он.

– Можно так сказать…

– Она тебе доверяла? – Не во всем.

Де Кок пощипал нижнюю губу.

– Почему так случилось… почему Бертус в последнее время стал поручать Аннетье вести его дела?

– Я думаю, он был болен, – неуверенно произнесла Минтье.

– Болен? – удивился Де Кок. Она кивнула.

– Правда, по нему этого совсем не видно, он выглядит вполне здоровым, но мне кажется, с некоторых пор он боится выйти на улицу, перестал ездить на машине, за полгода ни разу не выводил ее из гаража, а если ему надо поехать куда-нибудь, он вызывает такси.

– Аннетье что-нибудь говорила тебе об этом?

– О его болезни?

– Да.

Белокурая Минтье замотала головой.

– Нет. Это всего лишь мои собственные предположения. Я заметила, что в последнее время Бертус почти перестал появляться на людях, и мне показалось это странным.

Де Кок поднялся со своего места. Нет смысла пытаться заставить ее говорить о вещах, о которых она не хочет рассказывать. Он дружески положил руку на ее круглое плечо.

– Возвращайся назад, – тихо сказал он, – тебя там, наверное, заждались.

Минтье улыбнулась.

– Я сказала, что должна съесть гамбургер, если не хочу упасть в обморок.

Седой сыщик накинул ей на плечи плащ.

– Если появится что-то, чем тебе захочется со мной поделиться, зайди ко мне в управление или позвони.

Она кивнула и торопливо засеменила к двери на своих высоких каблучках. Де Кок проводил ее взглядом, и вдруг за его спиной зазвонил на столе телефон. Фледдер снял трубку. Инспектор обернулся и увидел, как побледнело лицо его молодого помощника.

– Кто? – коротко спросил он. Фледдер положил трубку.

– Дежурный бригадир.

– Что там стряслось?

– Рихард Недервауд… захватил в заложницы какую-то женщину.

– Какую женщину? Фледдер смешался.

– Дежурный не сказал. Наверное, он и сам не знает. Он направил нескольких полицейских на Аудекерксплейн. Кажется, Рихард Недервауд подскочил к молодой женщине на площади Дам, возле Национального музея, приставил к ее горлу нож и пройдя таким образом через Беюрсплейн, Беюрсстраат и Патернорстерстейг, приблизился вместе с заложницей к башне Старой церкви.

Де Кок посмотрел на своего молодого коллегу, все еще ничего не понимая.

– К башне Старой церкви? Фледдер кивнул.

– В такое время башня обычно закрыта, но именно в этот день ее открыли для группы экскурсантов. Когда Рихард Недервауд втолкнул женщину в помещение башни, там уже никого не было.

Де Кок по-прежнему ничего не понимал. – От-куда, – спросил он, заикаясь, – поступило это сообщение?

– Вероятно, кто-то из прохожих видел, как Недервауд схватил женщину, и пошел за ними.

Де Кок с сомнением покачал головой.

– Но откуда этому прохожему стало известно, что человека, взявшего женщину в заложницы, зовут Рихардом Недерваудом?

– Возможно, Рихард назвался сам…

– Назвался сам?

– Ну да!

Де Кок подошел к вешалке, схватил свою шляпу и махнул рукой Фледдеру.

– Пошли скорей! – прорычал он. – Надо предотвратить беду!

Они бросились вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. В вестибюле Де Кок на бегу бросил Яну Кустерсу:

– Есть какие-нибудь новости? Дежурный бригадир скороговоркой доложил:

– Этот парень и женщина находятся на верхней площадке башни, у первого зубца. Он грозится столкнуть ее вниз, если кто-нибудь попытается подняться в башню.

Де Кок испуганно взглянул на него.

– Надеюсь, полицейские этого не сделали?

– Нет.

– Чего же он хочет?

– Откуда я знаю. – Ян Кустерс пожал плечами.

– У тебя есть мегафон? – спросил Де Кок. Дежурный повернулся к шкафу и извлек оттуда звукоусилитель на батарейках.

– Возьми, только обращайся с ним очень осторожно, это собственность муниципалитета.

Де Кок одарил его уничтожающим взглядом и с мегафоном в руке в сопровождении Фледдера вышел из управления. Они направились по Вармусстраат.

На Аудекерксплейн уже собралась толпа. На лицах было написано напряженное ожидание. Зеваки, запрокинув головы, глядели вверх – на зубчатый край верхней площадки. Молодой полицейский, первым заметивший инспектора, подошел к нему.

– Экскурсовод, – пояснил он, – намеревался показать башню группе немецких туристов, прибывших на «Сейл Амстердам». – Он указал рукой наверх. – Видно, этот молодой человек двигался по Вейде Керкстейг, увидел, что дверь в башню открыта, и…

– Он сразу направился к башне? Молодой полицейский покачал головой.

– Как утверждает свидетель, который следовал за ними от памятника на площади Дам, они сначала повернули с Патернорстерстейг на Вармусстраат, потом этот тип вдруг развернулся и потащил женщину в обратном направлении: через Вейде Керкстейг к башне.

Де Кок посмотрел вверх и увидел на площадке длинную фигуру Рихарда Недервауда. Тот прижал светловолосую женщину спиной к зубчатому ограждению площадки. С такого расстояния разглядеть нож в его руке было невозможно. Инспектор поднес микрофон ко рту.

– Рихард! – крикнул он в рупор. – Я, следователь Де Кок, сейчас поднимусь к тебе, нам надо поговорить!

Фледдер положил ему руку на плечо.

– Лучше это сделаю я, туда очень высоко взбираться… Не меньше сотни ступенек, а вы человек не первой молодости, Де Кок.