Димитр Пеев - Седьмая чаша

Спустившись вниз, они вновь оказались во дворе, и здесь Смилов спросил:

– Товарищ подполковник, для чего вам «Юманите»? Насколько мне известно, единственное французское слово, которое вы знаете, – это «мерси»!

Геренский таинственно улыбнулся. Потом извлек из папки газеты. У одной была оторвана половина страницы.

– Оглянитесь-ка, – обратился он к одному из экспертов. – Видите мусорную яму? Да, под акацией, видите? Там несколько ведер с мусором, и из одного торчит железный прут. Возьмите эту железку и отнесите в лабораторию. Пробу со стены и газеты, – он протянул эксперту номер «Юманите», – туда же, на срочную экспертизу. Что нужно выяснить? Во-первых, не этим ли прутом сделана вмятина в стене. Во-вторых, не был ли обернут прут именно этой газетой. Задача ясна? Выполняйте. – Геренский повернулся к капитану Смилову: – А ты, Любак, займись пузырьком из-под пенициллина.

– Ясно, товарищ подполковник. Иду к медсестре – взять у нее отпечатки пальцев.

– Я тебя немного провожу. Надо кое в чем разобраться.

Они медленно шли безлюдными, тихими улочками, молчали, и каждый пытался разобраться в запутанной игре, которую вел против них неведомый преступник, обнаруживая при этом железную логику и непоколебимую уверенность в собственной непогрешимости.

– В чем же смысл нового хода нашего мистера Икс? – спросил как бы про себя Смилов. – Отвлечемся пока и от Средкова, и от Паликарова. Допустим, это сделали не они, кто-то другой… Значит, настоящий убийца дрогнул, нервы не выдержали, и он начал принимать защитные меры?

– Возможно! Очень возможно, Любак! Предположим, убийца решил направить нас по ложному пути. На ночном столике у Боби стоят двадцать пузырьков. Можно не сомневаться, что на каждом из них есть отпечатки пальцев Паликарова. Итак: украсть пузырек, всыпать цианистый калий, подсунуть Средкову, позвонить в милицию.

– Действительно, хитро! – откликнулся Смилов. – Таким образом убийца поставил нас перед выбором: либо Паликаров сваливает вину на таможенника, либо таможенник – на Паликарова. Третьего не дано…

– Тогда вполне возможно, что Паликаров сам устроил погром в своей квартире, – задумчиво сказал Геренский. – Заметив исчезновение одного пузырька, он подумал, что тот, кто его украл, готовит ему какую-то неприятность. Этим мнимым нападением он хочет привлечь наше внимание: если потом где-нибудь обнаружится роковой пузырек, у него, дескать, стопроцентное алиби… В сетях страха бьются сейчас все подозреваемые, весь этот сброд, именуемый консорциумом. Никто из них не знает, чего ждать друг от друга, и ради собственной безопасности они наводят тень на бывших своих сообщников и приятелей. Затевают черт знает какие нелепости. Анонимка против Дарговой, падающие с неба кирпичи, теперь вот погром у Паликарова…

– Вы правы, шеф, – сказал Смилов. – Сейчас они боятся друг друга еще больше, чем нас, вот и строят козни… Поликлиника тут рядом, за углом. Если застану медсестру, через час-полтора выяснится все и с отпечатками пальцев.

– Жду тебя в управлении, – сказал Геренский и взглянул на часы.

Подполковник не ошибся в своих предположениях, экспертиза установила, что злоумышленник орудовал в квартире Боби прутом, который нашли в мусорном ведре. Ничьих отпечатков пальцев на пруте не обнаружилось: орудие было предусмотрительно протерто лавандовым спиртом. Зато не осталось никаких сомнений, что мельчайшие бумажные волокна на пруте – от того самого номера «Юманите диманш».

Когда через час десять капитан появился в кабинете, Геренский встретил его заготовленной фразой:

– Догадываюсь, Любак! Пузырек побывал именно у этой медсестры?

– Именно у этой – весьма, кстати, миловидной, – улыбнулся Смилов.

– А теперь посмотри результаты экспертизы. Капитан бегло просмотрел листок, почесал нос, неторопливо сказал:

– Да, я сразу почувствовал там, у Боби: неладно что-то в датском королевстве. Теперь понятно, почему злодей переколол дешевый фарфор, а на старинной мебели даже и царапины не оставил! Чувствительный, видать, товарищ. Со вкусом к старине. Жалко было собственное имущество. Как прикажете поступить? Вызвать Паликарова?

– А зачем? Сделаем вид, что ломаем голову над загадкой, которую нам загадал мистер Икс. Разве ты не замечаешь, нервы у него начали пошаливать, он то и дело пытается что-то предпринять, отвлечь от себя подозрения, навести их на других. Оставим все как есть – увидишь, убийца снова как-нибудь да выкажет себя.

– Выкажет-то он выкажет, только как бы до той поры кто-нибудь еще из этой компании не помер.

– Именно поэтому всех надо в ближайшую пятницу собрать здесь, в управлении… Небольшой коктейль-парти!

– Включая Даракчиеву, Тотеву и Данчеву?

– Всех! К тринадцати ноль-ноль. Кто получил анонимки, пусть захватят их с собой. И последнее. В ближайшие два дня, пока меня не будет, вплоть до самой пятницы, никаких мер по этому делу не предпринимай. Договорились?

– Насколько я понял, вы собираетесь в командировку?

– Есть одно дельце. Генерал поставлен в известность, так что до пятницы командуй здесь, верховодь…

В пятницу всех собрали в кабинете Геренского. На пепельно-сером лице Боби Паликарова не было написано ничего, кроме страха. Подполковник отметил про себя необычную для старого донжуана небрежность в одежде: нечищеные туфли, мятые брюки, кое-как повязанный галстук.

Во взгляде и поведении Даракчиевой, севшей рядом с Боби, нельзя было заметить ничего, кроме любопытства. Одетая с подчеркнутой элегантностью, она спокойно играла ручкой своей сумочки. Зеленые глаза женщины с нескрываемым интересом останавливались то на одном, то на другом своем подследственном собрате.

Беба Даргова, видно, еще с утра успела пропустить стаканчик-другой. Устремив мутный взгляд в лицо лейтенанта Никодимова, она, казалось, спала с открытыми глазами.

На диване сидели трое. Дальше всех от Геренского был Дамян Жилков. Этот демонстрировал спокойствие, только руки у него заметно дрожали.

Елена Тотева за последние несколько дней изменилась – стала строже, собраннее. И все же в сплетенных ее пальцах и потупленном взгляде угадывалось сильное волнение.

Справа на диване развалилась Мими. «Эта и на голгофу пойдет с маникюром и ярко раскрашенной физиономией», – подумал подполковник.

– Следствие подходит к концу, – сказал он. – Понимаю, вам интересно узнать, зачем я вас вызвал. Секрета нет. Все вы, кроме Данчевой и Тотевой, получили анонимные письма. Никто не забыл захватить эти письма с собой? Впрочем, не сомневаюсь, что память у всех хорошая. Запомните: мы располагаем точными доказательствами, что тот, кто писал и отсылал письма, или сам является убийцей Даракчиева и Даргова, или знает убийцу. А поскольку анонимщик сейчас здесь, в этом кабинете, давайте вместе попытаемся его разоблачить. Вопросы есть? Если нет, расскажу, как будет происходить эксперимент. Вот этот товарищ, – Геренский показал на Никодимова, – этот товарищ – эксперт-графолог. Он-то и установит, чьей рукой написаны анонимки. Пожалуйста, передайте ему свои письма.