Глеб Дибернин - Когда Семью выбирают

– Не суетись, – прервал его Брат.– Сейчас мы будем задавать вопросы. От того, насколько искренне ты на них ответишь, будет зависеть многое. В том числе и твоя жизнь.

Зан потер руки в наручниках, его запястья отекли. Бок ныл, похоже, были сломаны несколько ребер. «Братья» сработали очень профессионально при захвате. Кованые ботинки впечатались в ребра с хрустом, который не допустил у Зана и тени сомнения, что его «принимает» настоящий СОБР. Только узнав Удава, он понял: что-что, а срок ему пока не светит, а вот радоваться этому или нет, было еще не понятно…

– Снимите наручники. Чай, не в ментовке. Руки затекли, – поморщился Зан.– Так с гостями не обращаются.

– Посиди пока. Это для твоей же безопасности. Не будешь в супермена играть, из окна прыгать. Тем более тут второй этаж. Убиться не убьешься, а возись потом с инвалидом. Давай к делу, – Брат отпил из чашки чай и продолжил:– Один человек рассказал нам, что это вы с дружками похитили сына Газданова. Это правда?

– Газданов – жулик. У него все автоматы подкрученные, и в рулетку компьютер встроен. Бабками оброс, ни с кем делиться не хочет. Братве не выделяет на малое. Тоже мне бобер, мля. – Зан вел себя спокойно даже с наручниками на руках. Его родной брат был замминистра МВД Осетии. Кто посмеет убить брата такого человека?! Поэтому Зан был уверен, что это всего лишь игра и его берут на «понт». Тем более это были земляки, осетины.

– Мужчины воюют, ходят на разговор, делят блага. Так делали до нас и будут делать после. У меня есть только один вопрос по этому поводу: причем здесь ребенок? – жестко спросил Джава. – Вы готовы на все ради денег? В том числе воровать и издеваться над детьми?

– Дети отвечают за грехи отцов, – метнул, словно молнию дикий взгляд, в лицо Джавы сидевший до этого спокойно Зан.

– Так поступали только проклятые скоты. Осетины никогда не воровали друг друга. Вызови человека, предъяви ему все, что считаешь нужным, убей его в конце концов, если считаешь, что правда на твоей стороне. Как вы могли додуматься украсть больного ребенка и держать его в яме?! Что он вам сделал?!

– Мы кормили его, давали ему лекарство. Были бы мы бессердечными скотами, как ты говоришь, он бы не прожил и месяца.

– Он еле выжил в тех условиях. Кто все придумал? Ты? Рассказывай, мы и так все узнаем, – Брат говорил размеренным, спокойным голосом, постепенно подходя к цели сегодняшней встречи.

– Я только придумал, как все сделать. Саму идею мне подкинул Генуев Эрик.

– Эрик? Это начальник службы безопасности Газданова? – Брат сделал вид, что удивился.– Он же его из дерьма вытащил. Эрик проституток крышевал. Шмаровозом был. Организовывал их доставку клиентам по саунам. А Газданов его к серьезному делу приставил, мать его в Москве лечил. Оплатил ее лечение и пересадку печени.

– Он сам к нам пришел с предложением. Мол, у Газданова денег навалом, а ему только зарплату «кидает», как собаке кость, не хочет его в бизнес пускать. Долю ему не выделяет. Эрик за его бабки братву несколько раз под стволы ставил. Реальные качели были. Сколько раз он воров ловил: то один кассир проворуется, то другой, то крупье мошенничать в свою сторону начинает. Эрик все ждал, что Газданов даст ему долю, а тот все никак. Эрик пришел к нам и сказал, пусть Газданов делится по-плохому, если не хочет по-хорошему.

– Тварь неблагодарная твой Эрик. Зачем ты на это пошел? Или решил, раз брат – большой человек, все можно? Ты же вроде «людского хода придерживаешься», по понятиям живешь, а, Зан? Разве по понятиям с детьми воевать? Или воровские понятия уже стали лишь пугалом для первоходов?

– У меня с братом плохие отношения. Устал он вытаскивать меня из разных «историй». Я поэтому в Москву и уехал, а с Газдановым у меня старые счеты. Я ему охрану предлагал еще во Владикавказе. Он отказался. Вот теперь и нахлебался с Генуевым. Так что это личный счет. А бабки, бабки они как вода, всегда сквозь руки протекают. Их всегда мало, – Зан оскалился в улыбке, потирая затекающие запастья, – Ты же сам знаешь, как бабки тяжело зарабатывать. Наслышан я про тебя.

– Ты считаешь, что ты лучше Генуева? Ты такой же ублюдок. На что вы потратили деньги?

– Я машину купил новую. Генуев тоже тачку купил, кажется. Часть потратили на вещи, девочек, рестораны. Все как всегда. Я еще часы купил, «Ролекс», золотые. Отцу машину новую приобрел, дом ему отремонтировал. Братишка на своей работе ментовской ничего не зарабатывает, праведник. Долги раздали, ну и так, по мелочи, – Зан снова скривился. Было видно, что каждый вздох дается ему нелегко. Ныло поломанное ребро.

– Вы похитили ребенка, чтобы красиво тусоваться, гулять в ресторанах, покупать хорошие вещи. Вы готовы были убить ребенка за бабки. Ну и кто вы после этого? Что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Такой закон жизни. Кто-то волк, а кто-то баран. Баранов надо выращивать, сначала щипать, а потом резать. Придет время, и Газданова зарежут, как барана. Не мы, так другие. Пока его только пощипали.

– Вот как ты заговорил. Волками себя считаете. Но это не так. Волк убивает, чтобы наесться и накормить своих волчат. Он не убивает ради развлечения или для того, чтобы съесть лишнего. Его толкает на это нужда. Ведь вы не голодали, не так ли? Вам понравился бизнес боевиков. Кто вы после этого? Нет, вы не волки. Вы шакалы.

– Вы похитили Соломона Баграева? Тоже ваша работа? – внезапно спросил Удав. Он все также сидел, прикрывши платком часть лица.

Зан вздрогнул. Впервые за время разговора ему стало по-настоящему страшно.

– Что молчишь, думаешь, мы не знаем, что это тоже ваша работа? – продолжал Удав.

Зан судорожно думал. На его безмятежном ранее лице появились глубокие морщины. Он весь как-то сразу сник, и его уверенность стала пропадать. Эти люди слишком много знали. Они могли случайно узнать про пацана Газданова, но как они узнали про Баграева? Зан все проконтролировал лично, все было сделано четко. Никто не мог выйти на след похитителей. Они запросили один миллион «зеленых». У Баграева было и больше. Жена смогла собрать часть денег, Московская Осетинская община тоже помогла. В последний момент все испортил Шрам. Он вызвался быть посредником в передаче денег. Когда звонили договариваться насчет выкупа, Дзап специально говорил с чеченским акцентом. Несколько раз они назначали место передачи, но получали предупреждение, что их будут ждать. И все срывалось. В один из дней вновь была назначена передача, но Шрам спугнул их. Он положил деньги в условленном месте. После чего на мобильный позвонили. Шрам стал говорить звонящему, что тот осетин, а не чеченец, и, вообще, он знает, как того зовут и где тот сейчас находится. Они испугались, и обмен снова сорвался. Деньги так и не получили. Там произошла какая-то темная история. Деньги, оставленные Шрамом в условленном месте, странным образом пропали. После этого у Баграева оставалось мало шансов. Он еще несколько месяцев жил в специальной яме на окраине села, у одного из сообщников по кличке Картавый. Пока решали, что с ним делать.