Варвара Деревянных - Свет над выходом погас

Глава 19. Предательство или месть?

Кровь кипела в венах. Голова была готова взорваться в любой момент. Страшные образы плыли перед глазами, каждый из которых пугал с новым разом всё сильнее. Он спал. Рядом, сложив хрупкую холодную, но давящую на шею, руку, лежала Аиша. Её накрывал разорванный в нескольких местах плед. Оголённые плечи и скинутая одежда доказывали её наготу в данный момент. Линхён же был одет. Лишь куртка была снята и нелепо брошена рядом.

Образ того трупа, что смутно походил на кого-то, исчез. Лин очнулся. Мёртвая рука Аиши не давала ему дышать. Горячая, но бледная, будто неживая, она сдавливала горло и душила. Линхён резко поднялся. Затхлый воздух наполнил лёгкие, насыщая мальчика жизнью. Рука девушки скатилась, словно оковы.

Вокруг Лина лежали ребята, и все, как один, казались мёртвыми.

Внимание привлекло шуршание в прихожей. Там, почти невидимая, слившееся с ночью тень перебегала с места на место. Лина не смутило то, что на улице уже глубокая ночь, что давно уже стоило быть в детском доме, и даже то, что сегодняшняя доза отключила его почти на двенадцать часов. Его смущала та тень.

Аккуратно поднявшись, Лин привлёк внимание чёрного пришельца. Тот шарахнулся в сторону, но потом вдруг выпрямился и принял облик человека. Теперь Мяту было сложно не узнать.

– Что ты делаешь? – с сонной хрипотой начал Лин.

Мята сделал вид, что не слышит. Он продолжил копошиться в темноте. На ободранном диване, найденном их «бандой» на свалке, лежали какие-то сумки, вещи и еда.

Старшеклассник поднял голову на Лина и так долго всматривался, что через время его чёрные зрачки поплыли в стороны. Он смотрел не на Лина, а сквозь него.

– Что ты делаешь? – более настойчиво переспросил младший, невольно поджимая губы.

– Замолчи, – резко ответил Мята и нагнулся к сумке, которую с силой закинул на плечо. – Иди за мной.

Линхён сердито свёл брови. Двигаться за Мятой он не стал. Тогда старшеклассник, приблизившись к входной двери, обернулся и прошипел:

– Советую поторопиться!

Увидев, как Мята вышагнул в ночь, освещаемую полнолунием, Лин запаниковал. Он успел лишь коротко вякнуть, после чего ринулся за курткой в комнату. Аиша мирно спала, прикрывая нагую грудь своей маленькой ручкой. Лицо у неё сонно перекосилось, а ресницы время от времени подрагивали. Лин посмотрел на девушку с отвращением и грустью, но будить не стал. Взял куртку и быстро зашагал к двери, как вдруг остановился на полпути и замер. От щёк отхлынула кровь. Губы затряслись от страха.

Лея – его одноклассница, влюблённая в Мяту, – не спала. Глаза её были широко раскрыты, а бездонные зрачки мёртво закатились за побелевшее веко, пристально смотря на трещины в потолке. Лицо было до жути бледное и бездыханное. В открытом рту, на щеках, плечах и покрывале было много густой зелёно-красной жидкости – рвоты. Судя по цвету и сильному запаху, совсем свежей.

«Она умерла только что!» – решил Лин, нервно усмехнувшись. Передёрнувшись не от отвращения, а от близости смерти, мальчик сглотнул набравшуюся слюну в горле. Но жалеть мёртвую девочку было некогда – нужно догнать Мяту.

Мята уверенно шёл по бездорожью, держа в руках сумки. Настроение у него было странным. Он был сердитым, но в то же время как-то победно улыбался темноте. Линхён нагнал его, громко и тяжело дыша от бега.

– Прошу, постой! – вскрикнул он, когда позволил себе остановиться и склониться к коленям.

Мята послушался. Он на пятках развернулся и опустил взгляд на младшего.

– Ты объяснишь? – через выдох проговорил Лин.

– Что?

– Что происходит?! – прикрикнул и выпрямился, гордо подняв голову на старшего.

– Не ори, – шикнул Мята, снова качнул головой и пошёл вперёд. Лин медленно пошёл следом, но всё равно ускорился, когда Мята начал делать быстрые и уверенные шаги. Он двигался в сторону Братского леса. – Я заработал достаточно денег. Но всё встало под угрозу, когда в школе пошли слухи о моём бизнесе.

– Думал, все и так знали, – невежливо перебил Линхён, покосившись на старшеклассника.

– Да, но раньше это было всё в шуточной форме, чтобы поднять авторитет! Кстати, твой сородич… лысый который. Всё с него началось.

– Позволь спросить…

– А я отвечу! – прервал Мята. – Зазнался. Стал подставлять мой заработок. Моя репутация главного авторитета школы превратилась в репутацию наркоши и беспредельника! Мне такое нахрен не нужно было! Поэтому я его и выкинул из команды.

– Хорошо. Этого придурка я даже оправдывать не буду, – спокойно ответил Лин. – Но что происходит сейчас?

– Я думал, что тебя больше будет волновать время. Три часа ночи, а ты не в детдоме, – хихикнул старший, поправляя на плече сумку.

– Я понял, что ты дал больше дозы нам. Поэтому все до сих пор в отключке, – всё также равнодушно говорил Линхён.

– А ты смышлёный. Я думал, что ты не очнёшься, но так даже лучше. Ты хороший малый. И ни в чём ещё не успел провиниться.

– А в чём успели провиниться они? – младший мотнул головой назад и снова сглотнул, вспоминая умершую девочку.

– Подметаю хвосты. Сейчас дойду до автобусной остановки, позвоню там в милицию и расскажу о доме и об обдолбавшихся детях, а потом спокойно уеду. Отличный план. Никаких возможных крысятин, что пропалят меня. Ах, – радостно вздохнул. – Да и достали они меня. Все пользовались мной, чтобы стать крутыми…

– А ты пользовался ими, – рассуждал Лин, осматриваясь по сторонам.

– Это была торговля, дорогой.

«И как он не боится, что в милиции ребята могут сказать его имя? Они же не умрут от того, что попадут в тюрьму… или куда там свозят малолеток?» – говорить это Лин не стал. Посчитал, что не нужно портить настрой Мяты.

– Видел, что у вас было с Аишей, – смело перевёл тему старшеклассник, ехидно усмехнувшись.

– А что было?

– Тебя лишили девственности! – горделиво проговорил Мята и похлопал младшего по плечу.

Лин скривил губы и опустил глаза.

– Я ничего не почувствовал даже.

– Может, это даже и к лучшему. Мой первый раз тоже был в тринадцать. Такое себе мероприятие. Мне не понравилось. Думал, больше никогда сексом заниматься не буду. А потом… короче, с возрастом всё придёт, – Мята задорно рассмеялся, на что Лин лишь кивнул и отвернулся.

Мальчики зашли в Братский парк. Место, населённое местными призраками, хотя кладбище было весьма далеко отсюда. Мята помрачнел, когда над головой появились острые и длинные ветки сосен. В темноте они казались кукольными руками, мечтающими прикоснуться и в лучшем случае задушить, а в худшем – разодрать.

Лин шёл размеренно и спокойно. Он знал все тропинки в этом парке, поэтому легко вывел Мяту к мосту, ведущему в центр Бардова. Перейдя реку, мальчики оказались на перекрёстке, где пути их расходились. Детский дом был справа, вокзал слева.