Владимир Колычев - Судьбы вершитель, спусковой крючок

– А что я должна говорить? – в смятении спросила Рита.

– Ты могла бы сказать, что мне совсем не обязательно справляться с собой…

– Что тебе нужно, то и скажу.

– Тогда скажи, сколько у тебя было мужчин?

– Сколько надо, все… Нет, все они чужие…

– Но ведь они были.

– Зачем тебе это знать?

– Сам не знаю… Да и не хочу знать… В твоей жизни должен быть только один мужчина…

– Это ты?

– Да… Я тебя хочу и не могу с собой справиться…

– Кажется, я знаю, что должна сказать. Тебе вовсе не обязательно справляться с собой, – через силу выдавила она.

– Вот и я так думаю…

Его рука скользнула вверх по ноге, залезла под нижний срез джемпера. Рита откинула голову назад, закрыла глаза. Как говорила незабвенная Тонька, в таких случаях следовало расслабиться и получать удовольствие…

Рита расслабилась. Но удовольствия не получила. Хотя бы потому, что не могла представить Артема в амплуа мужчины-любовника. Он овладел ею как женщиной, но она восприняла это как кощунственную противоестественность…

Артем по-хозяйски обошел дом, заглянул в каждую комнату. Почти два месяца прошло с тех пор, как не стало тети Розы, и только сейчас Рита реализовала свое право жить в отчем доме. И вместе с Артемом… Никто и не подумал обвинять их в убийстве бывшей и незаконной хозяйки.

– Хорошо, очень хорошо… Менять ничего не будем. Только гарнитур в спальне обновим…

Рита покорно кивнула. Как скажет он, так и будет. Тем более что ей вовсе не хотелось заниматься с ним сексом на той кровати, где когда-то спали ее родители. Эту кровать и без того опаскудила тетя Роза, когда стелилась под своим Ершом… Но саму кровать она выбросить не позволит. И Артем не уговорит ее сделать это. Хоть она слушается его во всем, но все же свое мнение у нее есть; иногда он даже позволяет ей козырять им.

– И садом бы я занялся, – сказал Артем.

– Это дело, – улыбнулась она.

Тетя Роза запустила двор и сад, но Артем все поправит… Хоть и не получала Рита удовольствия от близости с ним, но все же признавала, что ей с ним хорошо. Он суров, но справедлив. И в быту вел себя как заботливый муж… Что, если его так увлечет забота о саде, что ему больше не захочется убивать? Хотелось бы на это надеяться…

– Но не сейчас, потом. Мебель закажем, садовника наймем…

– Я думала, ты своими руками…

– Руки у меня есть, но не под это заточены. Но когда-нибудь я и сам смогу. Говорят, на пенсии хорошо сады опрыскивать…

– И сколько тебе до пенсии осталось? – невесело спросила Рита.

– Если бы в армии служил, то уже бы мог выйти. А так, пока звонок не прозвенит…

– Какой звонок?

– Не знаю. Знаю, что он может и прозвенеть, и просвистеть. Как пуля у виска… Короче, расслабляться нам с тобой еще рано. Тем более тебе. Твоя служба только начинается…

– Плохая это служба, – уныло вздохнула Рита.

– Разговорчики! – бравурным тоном одернул ее Артем.

– Молчу.

Спорить с ним бесполезно. Если он назвал черное белым, а мокрое сухим, то лучше в том согласиться. Начнешь пререкаться, задавит морально, а он умеет это делать…

– Значит, так. Завтра заказываем мебель и перебираемся на квартиру.

Рита решила, что разговор идет о московской квартире, право на которую она получила вместе с регистрационным свидетельством на дом.

– Но там же люди живут. Зачем нам их выгонять, если они хорошо платят?

Квартиру внаем сдала еще покойная тетя Роза, жильцы – люди состоятельные, две тысячи долларов за аренду платили исправно. На эти деньги Рита могла жить, не работая. Закончила бы школу, поступила бы в институт, чтобы стать человеком… В институт она, может, и поступит. Но профессия у нее уже есть. Артем воспитал из нее преданную собаку, сделал из нее киллера. И он ее не отпустит от себя, да и она не хочет уходить от него. Будет жить и дальше с ним в тихом кровавом омуте…

– Не надо никого выгонять. Сами квартиру снимем, лучше дом…

– Зачем?

– Так надо.

– Ты получил заказ? – догадалась она.

– Да. Работать будем вместе.

– Не скажу, что ты меня обрадовал, – тускло улыбнулась Рита.

– Где ж тут радость? – как бы соглашаясь с ней, кивнул Артем. – Одна тоска. Но делать нечего. Есть заказ, и его надо исполнять…

– Ты мог бы отказаться. У нас есть деньги. Две тысячи в месяц…

– Я же тебе говорил, отказаться нельзя. Из нашей профессии только один выход – на тот свет. Извини, но это касается и тебя.

– Спасибо, утешил.

– Не вешай нос. Мы обязательно справимся с заданием. И вернемся сюда, к тебе домой. Отдыхать будем, на санках кататься…

– На лыжах, – мрачно усмехнулась Рита.

– И на лыжах тоже… Чем плохо на лыжах кататься?

– Ничем.

– Или тебя что-то не устраивает?

– Все устраивает.

– Тогда голову повыше, улыбку пошире. Не надо киснуть, солдат…

Рита вымученно улыбнулась. Она не хотела участвовать в заказных убийствах, но Артем, как всегда, сумел внушить ей, что у нее нет иного выбора, как пойти у него на поводу…

Егор пьяно мотнул головой, тускло глянув на собеседницу, завернутую в сырую простыню.

– Ты мне скажи, Шура, в чем для тебя заключается смысл жизни?

– В чем, в чем… Вот мы сейчас хорошо сидим, и ладно. А завтра что бог пошлет…

– А если не пошлет?

– То и не будет…

– М-да, поговорили…

Шура любила пиво, секс и баню. И все в прямой последовательности. Пивком нагнетала жирок, баней и сопутствующими ей забавами его разгоняла. Но в то же время последовательность была обратной – ведь сначала баня, затем секс, ну а после пиво – для охлаждения. Так или иначе, но Шура была частым гостем в бане у Егора. Раз в неделю по пятницам – стабильно. И никаких конфликтов с ее мужем-подводником. Оказывается, Сеня действительно хватил в свое время радиации по самое не могу. Благо что квалификацию радиста со службы привез и сейчас на досуге радиоделом баловался. Радиостанцию свою собрал, в эфир выходил, общался с единомышленниками. Какой-никакой, а интерес. А на жизнь зарабатывал тем, что в лес выходил да веники вязал. И не очень-то волновало его, что жена потом эти веники распаривала на чужих мужиках. Ну, даст ей в глаз иногда, но не со злости, а от большой любви…

Такой вот была черно-белая проза деревенской жизни. Егор был сыт ею по горло, но тем не менее продолжал крутить с Шурой. И прежде всего – назло Весне, с предательством которой он так и не мог смириться. Все два месяца, с тех пор как Шенгрей приставил ее к Егору, она жила с ним. Ластилась к нему, но всегда получала отпор. Хотя иногда и накатывало на него желание воспользоваться ее фальшивой любовью. Особенно по пьяни. А пил он с каждым разом все больше…

– И сидим хорошо, – кивнул он после долгой паузы. – И полежать бы не мешало…