Клара Меральда - Пожилая дама в Голландии

К сожалению, из моих неэтичных замыслов ничего не вышло по причине решительного сопротивления Крыся. На мои хитрые просьбы пригласить к себе дочь соседей он заартачился:

– Не хочу! Не люблю играть с девчонками.

К моим уговорам типа того, что играть с девочками можно даже очень хорошо, он остался глух.

– Я люблю играть с Бассом, – твердо заявил он. Тогда я снова подумала о Лизе. Она, вероятно, близка к Петеру и его семье, раз пригласила их тогда, чтобы познакомить меня с соседями.

Если я позову Лизу к себе, она наверняка прибежит. Но в таком случае я должна буду с ней долго беседовать, чтобы получить ответы на интересующие меня вопросы. Эта мысль отбила у меня желание приглашать ее. Ну о чем я могла бы говорить с глупой Лизой? К тому же я не могла не сказать о ее посещении Эльжбете, а ведь это ее дом, а не мой. Наверняка Эльжбету не обрадует тот факт, что с моей помощью усиливаются контакты с Лизой. Я временно отложила идею пригласить Лизу, надеясь, что мне придет в голову что-нибудь получше.

В пятницу я решила поехать на рынок в N. Правда, я могла съездить на рынок в соседний район, тем более что до него лишь две остановки. Но туда в свое время возил меня высокий голландец, и сейчас, не знаю почему, меня удерживало неясное опасение, что если я там появлюсь, то встречу его.

Подозрения, которые возникли, когда я увидела его на матче, привели меня в смятение. То я готова была поверить, что он опасный преступник, как считает Войтек, то, вспоминая встречи с ним, приходила к выводу, что это невозможно. Я прекрасно сознавала: если бы можно было судить только по внешности, то такими же бессмысленными, как и в отношении «моего» голландца, показались бы и подозрения в отношении троих соседей с нашей улицы, тогда как именно относительно соседей подозрения были все-таки слишком мотивированными. Следовательно, в равной степени я не должна поддаваться впечатлению от внешности высокого голландца. Чтобы избежать встречи с ним, я ходила в магазин рано утром, сразу после ухода Крыся в школу. С этой же целью я выбрала рынок в N., хотя такая поездка доставит много хлопот.

Прежде всего нужно было обеспечить пребывание Крыся у Басса в течение двухчасового перерыва в школе, что должна была устроить Эльжбета. Она не очень понимала, почему я хочу ехать именно в N. и тащить оттуда нагруженные сумки.

– На рынке в ближайшем районе ты купишь то же самое, – уверяла она.

Только когда я сказала, что ужасно давно не пила настоящего кофе, она приняла этот аргумент безоговорочно и поговорила с матерью Басса.

В действительности я не думала ни о каком кофе.

Но когда вышла на знакомую уже Плац-1944, не удержалась от соблазна выпить кофе на обогреваемой террасе.

День был прелестным. Облака плыли высоко на фоне пронзительной синевы. Ветер не рвал волосы, а ласкал, и эта ласка была приятной. В вымытых окнах домов отражалось солнце. Несмотря на множество машин вокруг, запах выхлопных газов не ощущался. Я вздохнула от зависти. Уж сколько лет весна в Варшаве связана для меня с этим удушливым запахом.

Кофе я выпила быстро – он даже показался мне более горьким, чем в первый раз, – и побежала на рынок, спрашивая у встречных дорогу. Я хотела как можно скорее сделать покупки, чтобы еще осталось свободное время. Я рассчитывала, если удастся, сходить к Войтеку в университет и оставить у него большую часть купленных продуктов, чтобы он отвез их вечером домой на машине.

Наконец я добрела до рынка. В этот раз – может быть, потому, что день стоял солнечный, – меня поразило не обилие выставленных товаров, а их разноцветие. В глаза била кирпичная краснота моркови, отдающая воском желтизна лимонов, глубокая фиолетовость баклажанов, пурпур клубники – все гаммы красок и оттенков фруктов и овощей, привозимых сюда со всех концов света.

Вопреки первоначальным намерениям сделать покупки быстро, я зачарованно смотрела на этот живой натюрморт. Когда я наконец купила все, что мне было нужно, а также то, перед чем не смогла устоять, было около полудня. В обеих руках я тащила две нагруженные, дьявольски тяжелые сумки.

Пройдя две улицы, я пришла к выводу, что модные рюкзаки наверняка лучшее средство переноски тяжестей, чем сумки, отрывающие руки. И как только я увидела на витрине кафе заманчивую надпись «У Анзельма», без колебаний переступила порог.

Это было не очень большое кафе. Покрытые темными панелями стены делали его довольно мрачным, несмотря на длинную застекленную витрину. Я заняла первый свободный столик, который попался мне на глаза, и с облегчением поставила свои сумки на соседний стул. Только когда официантка принесла мне заказанные кофе и пирожное, я осмотрелась. Заняты были не все столики, как мне сначала показалось. Мой столик располагался у стены со стороны буфета, загораживающего остальную часть кафе, довольно далеко от окна.

Я также отметила, что большую часть посетителей составляет молодежь в возрасте приблизительно от шестнадцати до двадцати лет. Из этого я сделала вывод, что поблизости находится какая-то школа или другое учебное заведение. К счастью, подрастающее поколение вело себя не шумно. Я не терплю в кафе музыкальных автоматов, громких разговоров и хохота. Обаяние кафе заключается для меня в том, что, несмотря даже на большой наплыв посетителей, каждый столик сохраняет свою интимность. Когда я в молодости бегала в кафе на свидания, еще не было рыкающих музыкальных автоматов, лишь тапер тихонько играл на пианино или на рояле. Тихая музыка, теплый свет ламп, люди, шепчущиеся за другими столиками, – все это создавало необходимый фон таких свиданий.

Я как раз задумалась – приятны ли свидания у нынешних молодых под оглушительный грохот музыкальных автоматов, когда для того, чтобы партнер тебя услышал, и самому нужно орать? Как вдруг передо мной вырос высокий голландец. Он стоял, разглядывая зал, и заметил меня не скоро. В течение всего этого времени я не шевелилась, словно приросла к стулу, хотя моя душа рвалась как раз под него.

Он поклонился издалека, и уже казалось, что не подойдет ко мне, но он подошел. Первое, что он заметил, были мои сумки на соседнем стуле.

– Однако вы выбрались на рынок. – Он улыбнулся, бесцеремонно поставил сумки на пол и занял их место. – Впервые у нас есть возможность выпить вместе кофе. Надеюсь, вы ничего не имеете против? – Как всегда, он смотрел на меня внимательно.

У меня было желание крикнуть, что против имею много чего, но я не отважилась. Сумела только выдавить из себя, что свой кофе я, собственно, уже выпила. Зря я сказала это, потому что он тут же заказал официантке кофе для меня, что я поняла не сразу, так как разговаривал он с ней по-голландски. Если бы я промолчала, то могла бы, допив свой кофе, попрощаться и уйти. А теперь, когда передо мной уже стояла полная чашка, это выглядело бы глупо.