Клара Меральда - Пожилая дама в Голландии

– Послезавтра, в десять утра. И извините, что сейчас не смогу подвезти вас.

Он оставил меня за столиком одну, к тому же злую. Я жалела, что в последний момент не успела ему сказать, что он садист.

День опять выдался чудесным. Было очень тепло, несмотря на ветер. Из высокой густой травы выглядывали желтые и фиолетовые цветы.

Когда он утром сказал по телефону, что через десять минут будет ждать меня у главной дороги, я без объяснений со своими выскочила из дома.

Мы сидели в лесу на поваленном пне, перед нами блестело на солнце водяное «окошко». Было так тихо и приятно, когда мы подъехали к лесу, что я не сразу забросала его вопросами, сначала мы оба шли в молчании. Только теперь, оторвав взгляд от зеленой воды, я спросила:

– Так кто же из трех моих соседей был тогда у канала?

– Никто. – И со строптивой усмешкой добавил: – У всех троих вы должны мысленно просить прощения.

Этого я не ожидала!

– Мою шляпку от дождя выбросил в мусор не убийца?

– Убийца, – подтвердил он. – Ваше предположение было правильным.

– Так как же это было?

– Должен начать с того, что было не одно, а два убийства…

Я резко дернулась и упала бы с пня, если бы он не поддержал меня за руку.

– Впрочем, истина о втором убийстве выяснилась случайно, но об этом чуть позже. Делом об обнаружении трупа в канале занимался амстердамский уголовный розыск. Были извещены все отделы по уголовным делам в стране. И наш отдел в N. в том числе. Вы в своих показаниях не только сообщили, что видели, как женщину бросили в канал в Амстердаме, но и назвали имя и фамилию убитой и предполагаемую причину убийства. Вечером того же дня мы телексом сообщили в Амстердам, что убитая, скорее всего, была полькой. С того момента наш отдел подключился к следствию, а позднее принял его.

После вашего визита к нам мы, конечно, поинтересовались всеми жителями вашей улицы. Из ваших показаний следовало, что меховая шапка, принадлежавшая Голень, была передана амстердамской полиции. Амстердам же это категорически отрицал. Ни в один из полицейских участков лисью шапку не передали, кстати, и никакую другую тоже.

– Не может быть, чтобы госпожа Хение присвоила ее себе! Скорее поверю, что она ее потеряла.

– Итак, выяснилось, что Марийке Хение обманула вас, сообщив, что якобы передала шапку в полицию. Это была первая ниточка, которая могла вывести нас на правильный путь. И мы за нее ухватились. Пригласили Марийке Хение к нам на беседу. Но мы не посылали официальный вызов. Рано утром попросили ее по телефону прибыть в наше учреждение для некоторых разъяснений, сказав, что речь идет о выполнении кое-каких формальностей. Сначала она хотела перенести время встречи, которое, как она сказала, было ей очень не с руки. Но когда мы заверили ее, что встреча будет короткой и что лучше сразу решить этот вопрос, она согласилась и скоро приехала. Я решил применить против нее надежный прием: сразу дал ей понять, что мы ей не верим. Для этого я решил воспользоваться полученной от вас информацией о неудачном приезде польской кузины Кострейко. Как только она вошла и предъявила документы, я начал атаку:

– Нам известно, что сообщенные вами сведения о смерти Романа Кострейко ложные. Почему вы дали такие сведения?

Я ожидал реакции типа удивленного возмущения: «Он ведь мертв, все это могут подтвердить» и т. п. Однако она отреагировала совершенно иначе. Она побледнела как полотно и молчала. Я подождал минуту и повторил еще раз:

– Почему вы дали такие сведения?

Я не ожидал ответа, который услышал:

– Я этого не делала! – выдавила она из себя.

– А кто? – почти автоматически спросил я.

– Не знаю, то есть… никто. Он упал с лестницы и, падая, ударился основанием черепа.

В ее глазах был страх. Как же мне хорошо знаком по последним допросам страх человека, который отдает себе отчет в том, что он в ловушке! А ведь обнаружилось то, чего я совершенно не предполагал. Я должен был собраться с мыслями.

Я заверил ее, что наша информация абсолютно достоверна, и дал ей два часа для того, чтобы она все обдумала здесь, на месте, у нас. Тут же связался с Амстердамом. Одновременно мы узнали в отделе актов гражданского состояния фамилию врача, который составил акт о смерти Романа Кострейко. Это был старый авторитетный врач. Инспектор Хардеек застал его дома за ленчем. Он много лет был домашним врачом Кострейко и его жены. Инспектор повел себя по отношению к нему очень тактично, в качестве причины посещения назвал возмутительную беспечность сотрудника, который не внес в акт подтверждение о смерти его пациента, и сказал, что обнаружилось это только сейчас, когда госпожа Хение пришла за нужной ей копией. Потом инспектор попросил показать акт. Он взял дубликат и между делом выяснил, что, когда врач пришел в дом, старик лежал не на месте своего падения, то есть, как ему сказала госпожа Хение, у лестницы, а на кровати, куда он был перенесен. Беглый осмотр подтвердил, что сомневаться в смерти не приходится.

– Не только в таком возрасте падение с лестницы может так плохо кончиться, – заверил инспектора Хардеека старый доктор.

Таким образом, Марийке Хение было чего бояться.

Спровоцированный мною и невольно вырвавшийся у нее ответ «Я этого не делала!» был достаточно серьезным аргументом, свидетельствующим о том, что это сделал кто-то другой. Женщины, как правило, стараются защитить своих мужчин. Это я и взял за основу. В борьбе с преступностью, какую мы ведем, все психологические приемы допустимы, в том числе «брать на пушку». К счастью, ее родственник был католиком и не был кремирован. Мы сообщили Марийке Хение, что вызвали ее к нам уже после эксгумации трупа и что, как подтвердила экспертиза, Кострейко не умер собственной смертью – кто-то ему в этом помог. Если мы не докажем, что это сделал кто-то другой, обвинение падет на нее как на лицо, жившее с ним в одном доме и задумавшее получить выгоды после его смерти в виде наследства. Она сломалась после ночи, проведенной под арестом. В нашем здании есть несколько камер для задержанных на сорок восемь часов. Она попала в самую худшую, которую не убирали. Для такой холеной женщины это было дополнительным шоком…

– Если это не она убила, то у вас нет сердца! – прервала я его.

– По-вашему, у меня было бы сердце, если бы я оставил безнаказанным убийство старого человека и беззащитной женщины? Пожалуй, я избавлю вас от дальнейших подробностей, скажу только, что показания Хение подтвердили мои предположения. Вашего земляка убил ее приятель, совладелец посреднического бюро по продаже недвижимости в Амстердаме. Очень прыткий тип, Виль Баккер.

– Он был ее партнером?

– Официальным партнером был кто-то другой, но неофициально она занималась именно посредничеством. Ее приятель умел обделывать дела. И вы знаете, кто им оказался? «Тип с перрона», как вы его называли.