Лидия Грибас - Противостояние. Часть 2. МУРЕНА

Прокурор упокоился в колодце. Сколько в нем было жизней? Один Господь знает. Но не один благоразумный мент не сунется сюда. Сунуться сюда в момент упокоения кого-то – самому отправиться в колодец. Все менты знают и про карьер, и про колодец и про то, кто этим колодцем пользуется, но все считают этот карьер заброшенным и всех это устраивает. Орден посмертно – не нужен ни кому. Джип прокурора взорвался, слетев с крутого обрыва.

Когда я вернулась домой, Марк, все еще, сидел у камина, у его ног тихо дремал маленький Алабай. Марк, как-то странно посмотрел на меня. Я оглядела себя – моя дубленка была забрызгана кровью. Молча посмотрев Марку в глаза, я протянула ему документы на дачу. Он все понял.

– Выпьешь? – спросил он, когда я, переодевшись и приняв душ, спустилась к нему.

– Да, – ответила я, бросая в огонь в камине дубленку и остальные вещи, в которых была на даче.

Мы выпили, я закурила, Теперь я много пила и много курила. Не напивалась, не уходила в запои, нет, но мой издерганный организм, периодически требовал дозу.

Марк пристально смотрел мне в глаза.

– Марк, – жестко сказала я. – Не стоит на меня, таксмотреть. И вопросов задавать мне, тоже не стоит. Ни кто и ни что уже не сможет остановить меня. Ни кто и ни что не сможет меня напугать. Меня – можно лишь завалить, но поверь, я перевалю всех, кого хочу завалить, прежде чем завалят меня.

Марк знает, если я зову его Марком, а не отцом – перед ним, реально обезбашенный «мужик», с которым, в данный момент, лучше не спорить.

Я очень люблю и уважаю Марка, который смог стать мне отцом, но, в отличии от его сыновей, всегда говорю с ним на равных – прямо и открыто.

Я – не девочка-соплячка!

Я – не умею по другому!

Моя жизнь поделилась на две половины – дети Данилы и работа.

Видя, как тяжело Сашке с Димкой без Веры и Данилы и насколько одиноки они стали без родителей, которые любили их и окружали их заботой, все свободное от работы время я проводила с ними. Боясь того, что они могут замкнуться и стать ожесточенными, я, как могла, старалась стать им близким другом, которому они могут целиком и полностью доверять, всегда и во всем поддерживала их. Я хотела, чтобы они были уверенны в том, что я всегда рядом, я с ними и они вовсе не одни в этом жестоком мире. Свою же боль я оставила лишь себе и никогда не показывала насколько больно и тяжело мне самой.

Мою душу переполняли боль и ярость, Мурена намеревалась завладеть и душой и телом, уничтожить во мне человечность, оставив в моей душе лишь безжалостного демона. Я не давала ей этого сделать. Нет больше нежной Настеньки, но есть уравновешенная Настя и именно Настя будет руководить Муреной, а не иначе. Ни что не сможет убить во мне живую человеческую душу – я нужна детям, я нужна друзьям, я нужна отцу…

С детьми я вела себя мягко и сдержанно, но, вне стен дома… Мурена – высокомерный, гордый и безжалостный человек… Метаморфозы происходили порой настолько быстро, что даже моим близким было сложно привыкнуть к ним. Как день и ночь, как белое и черное… В мгновение ока Настя могла превратиться в бездушную Мурену, которую не особо интересовала чужая жизнь и чужие проблемы. Неизменно было лишь одно – преданность, справедливость и любовь к детям, эти качества Мурены и Насти были равносильны. Какой бы сильной и жестокой не была Мурена, Настя могла контролировать ее, но… я должна была быть сильной…

На фирме было полно дел, если Марк работал с сыновьями, которым он мог доверять, то мне кроме Глеба верить было некому. Глеб только закончил университет и опыта, как такового, у него не было. Мой универ был еще не закончен, но я уже четыре года работала на фирме и не в одном из филиалов, а в головном офисе. Видимо сам Бог подтолкнул меня идти работать в 16-ть лет и сейчас я была в курсе всех дел фирмы. Если бы я, как и Глеб, просто училась, то, учитывая состояние Марка первые полтора месяца после похорон сыновей, «Империя» стала бы банкротом, как этого и хотел «звонивший». Сейчас Марк уже работал вместе со мной и все же управлять всеми делами было сложно, поэтому теперь Глеб развивался по ускоренной программе. Я, как могла, пыталась вложить в него все, что должен знать и уметь директор. Глеб был примерным учеником и через три месяца интенсивной стажировки смог занимать руководящую должность.

Относительно спокойные и неимоверно сложные полгода…

Дела на фирме тоже не давали мне расслабиться, я сама лично контролировала работу всех вновь нанятых директоров филиалов. Сегодня один из них, который руководил теперь бригадами Данилы, сдавал мне детский сад, на который у нас уже был покупатель и уже через месяц этот детский сад должен был начать работать, но… Я осматривала готовый объект, директор филиала разъяснял мне что, где и как, так же с нами были несколько специалистов из бригад. Все было очень даже хорошо. Бригады Данилы были одними из лучших бригад и выставлялись на строительство наиболее сложных объектов. Оставалось осмотреть помещение кухни и столовой и вот дойдя до нее, мне в нос ударил резкий запах газа. Видимо в одной из труб была утечка, причем не слабая. Когда я осознала суть ситуации, мне было уже не до интеллигентных разговоров.

– Че за хрень?! – возмущенно заорала я в лицо нынешнему директору.

– Анастасия Марковна, вчера все было в полном порядке, – ответил он.

– Всем немедленно покинуть помещение! – сказала я, посмотрев на ребят из бригады.

Рабочие в недоумении покинули детский сад, я вышла следом, по телефону набирая службу газа, но дозвониться до нее я не успела. Не успели мы отойти и 15-ти метров от здания, как раздался взрыв – едва достроенный детский сад был разрушен, оставив после себя руины и клубы пыли. Мужчины из бригады, присев, закрывали головы ладонями, когда пыль немного рассеялась, мы встали, осмотрелись.

Понимая, чем все это может закончиться для меня, я ожесточенно посмотрела на директора, он молча смотрел на меня. Я вызвала Марка, чтобы он побыл на месте аварии до прибытия службы газа и милиции, следом я позвонила адвокату и ввела его в курс дела.

– В офис! – жестко сказала я, посмотрев на бригаду.

Приехав в офис, я вызвала к себе в кабинет Глеба. Директор и специалисты остались ждать в приемной.

Это была не просто сложная ситуация, это была очень хреновая для нас ситуация. Глеб нужен мне был как сторонний слушатель, чтобы, как можно скорее разобраться с этой хреновой ситуацией.

– Добрый день, Анастасия Марковна, – сказал Глеб, войдя ко мне в кабинет.

– Присаживайтесь, Глеб Андреевич, – хмуро сказала я.

Я рассказала Глебу, что произошло на стройке и первым вызвала к себе в кабинет не директора, а одного из бригадиров, который больше 10-ти лет проработал с Данилой.