Роберт Грэмхард - Побег из Сансет

– В зал заседания вызывается Тиффани Фёрт, супруга подозреваемого. Молодая особа с темными волосами и плоским животом.

– Тиффани Фёрт, где вы были 19 числа вечером? – спрашивает Пейдж.

– В магазине. Делала покупки.

– Наблюдали ли вы странные вещи в поведении Энди?

– Нет.

– Ваша позиция ясна.

….

– В зал суда вызывается Тревор Альб, шериф нашего города.

– Уважаемый шериф, сообщите, пожалуйста, нам о поимке хранителя наркотиков.

– Возражаю, господин судья! Мой клиент – всего лишь подозреваемый.

– Возражение принято.

– Могу я? – спрашивает полицейский. Толстый, с глубоко посаженными глазами, но добрым лицом. Заторможенный тип. Судья кивает трижды, и все разы тщетно.

– Да, можете.

– Мы ворвались в дом Фёрта, потому что он скрылся с места преступления. Он продал нашему агенту кокаин, что зафиксировано на снимках, заснятых нашими специалистами. Сегодня нам стало известно, что в городской больнице умер парень, которому была продана на прошлой неделе наркота. В своих показаниях он указывал на Энди Фёрта, но нам нужно было доказать его вину…

– Сука! – вскрикнула полноватая женщина с сальными сероватыми волосами, затем, поддавшись ярости, вскочила с трибун и напала на парня. Охранники с силой вытолкали ее из зала. Мать потерпевшего…

Лицевые нервы Энди дернулись, одновременно и кольнуло в сердце. Ему захотелось сделать невозможное – перемотать время и не связываться с наркотой. Теперь светит тюрьма, а ребенок вырастет без отца, мать будет долго страдать от угрызения совести – мол, воспитала такого мерзавца, а жена никогда не сможет простить. За год отношений он понял, что ей палец в рот не клади.

Еще минут двадцать продолжаются судебные прения, а по их завершению суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения. Грегори Коллинз беседует с личными помощниками, все это время проведшими на скамье со слушателями и вникающими в суть дела.

Судья подписывает документ и прикладывает печать.

– Выслушав доводы и доказательства обеих сторон, а также свидетелей суд установил виновность Энди Фёрта. Учитывая его послужной список, наличие маленького ребенка и матери-одиночки, Верховный суд постановил сроком наказания пять лет в тюрьме “Сансет”. Решение обжалованию не подлежит. Понятно ли ВАМ решение суда?

Джейн Кольт, мать подсудимого, всхлипывает и кричит, что ее сын невиновен, что его подставили. Энди рыдает, прикрыв лицо руками. Маклуми хлопает парня по плечу, извиняется и уходит домой. Сегодня жена приготовила свой фирменный вишневый торт, да и трансляцию бейсбола никто не отменял.

Двое служителей закона сопровождают парня к служебной машине, на которой его и повезут в “Сансет”. Фёрт перестал плакать, и влез на заднее сиденье фургона марки “БМВ”. Наручники туго жмут. Тачка то и дело подпрыгивает, цепляясь колесами за дорожные выбоины. Парень в полголоса шепчет несвязный бред, находясь в шоковом состоянии.

Кто бы мог подумать, что его поймают на таком дельце? Многие тинэйджеры употребляют дурь. Перед ним стоял выбор – влиться в интересную тусовку, либо просиживаться целыми днями на парах с ботаниками.

В салоне играет какая-та идиотская песня в стиле кантри, повествующая о лучших временах жизни. Энди затыкает уши пальцами и просит, чтобы поменяли частоту. Водитель велит ему замолкнуть и прибавляет звук. Скоро музыка сменяется хроникой новостей. Диктор сообщает о надвигающемся шторме и советует не выходить из дома. Отменены все перелеты на материк, не говоря уже о морских передвижениях.

– Твоя жена еще не залетела? – спрашивает водитель у своего коллеги. Обоим по шестьдесят лет, и ни у одного нет детей. Жизнь летит вперед, а после себя кроме праха нечего оставить.

– Нет, но я ее каждый день тра*аю, – заверяет собеседник и достает флягу. Раз сегодня не за рулем, то можно и выпить. Все – равно никто не проверяет их через алкотестеры. Посидел часок другой, забрал виновного, сдал в тюрьму и больше ничего.

– Берегись!

Сильнейший толчок опрокидывает машину в кювет. Лязг железа по грунту, дребезг стекол, поднявшаяся пыль. Темнота в глазах.

Джейн Кольт узнает чуть ли не самой первой о побеге сына, если не брать в расчет ФБР. Два агента в течение часа расспрашивают женщину о том, где мог бы скрываться преступник. Оба представителя закона – слабого пола. Видать, руководство решило, что это поможет более эффективному завершению допроса.

– Есть ли у вас родственники в других городах? – спрашивает Мишель Галлакхер, самая симпатичная. Ее голубоватые глаза пронизаны спокойствием, чем и привлекают людей, несмотря на жесткий характер и серьезное выражение лица. – Отвечайте.

– В случае сокрытия информации вам грозит уголовное дело, – отмечает Эллис Шейн. Уродливая худышка с рыжеватыми волосами и ямочкой на подбородке. Такие люди, как она, всегда являются костылями, их чуткий присмотр и хищное рвение найти хоть какие-либо улики, то и дело приближают к раскрытию дела.

– Нет. Все, о ком я поведала вам, живут в Форест Хилле, – говорит Джейн и выдыхает, все ее мысли связаны с сыном.

– Миссис Кольт, скажите честно – как женщина женщине – достоин ли укрывания ваш сын? – спрашивает Галлакхер, пододвигаясь корпусом ближе к собеседнице, отчего просвечиваются ее трусики из брюк. Татуировка меж ягодиц “Вход воспрещен” смотрит в сторону стены.

– У вас есть дети?

– Вам, кажется, задали другой вопрос, – снова вмешивается Эллис, похожая в такие минуты на змею, которую хочется схватить и душить до потери сознания, затем ждать пока она придет в себя, и душить с еще большим рвением.

– Я никого не скрываю, – всхлипывает Джейн. Она держалась до последнего, только чтобы эти две стервы, вломившиеся в ее дом, не увидели ее слабость, но нервы на пределе. – За моим сыном гонятся все полицейские города, и вы думаете, он пришел бы ко мне?

– Мы не думаем… – Галлакхер кладет ладонь на руку опрашиваемой и тщательно старается подбирать слова. Она уверена, что с помощью искусной коммуникации можно найти общий язык с любым человеком.

– То-то. Не соображаете вообще, – вырывается из уст Кольт, резко и быстро, как патроны одноименного пистолета.

– Что ты сучка сказала? – шипит рыжеватая бестия. – В тюрьму захотела?

– Шейн прекрати. Она ничего не знает. Допрос завершен. Миссис Кольт, в случае чего – звоните нам, – визитка перебирается в руки бедной Джейн. В душе она рада, что сын смог скрыться. Она не считает его поступок пустяком, но пять лет заключения – слишком строго для такого правонарушения. Тюрьма разрушает людей, ломает их. О какой справедливости может идти речь, если в одну камеру порой сажают мелкого грабителя и маньяка, на чьем счету десятки смертей?