Мария Обатнина - Игры в добро и зло. Часть первая. Реванш

– Заткнись… – процедил Алексей. – По-хорошему прошу, захлопнись!

– Я лично добьюсь, чтобы тебе дали пожизненное.

– Ну-ну, – Смолин цинично цыкнул, прикрыв один глаз, а вторым насмешливо, с провокационной издёвкой, подмигнул полковнику.

– Знаешь, о чём я жалею? – спросил Белов с абсолютно непроницаемым выражением лица.

Алексей молчал.

– О том, что не убил тебя!

– Браво, Белов, – хмыкнул Смолин, – Браво! В этом месте шквал аплодисментов! Появился звериный блеск в глазах, чувствую эмоциональный накал до ведённого до точки человека, браво, как сказал бы Станиславский, ВЕРЮ!

– Ты же умный мужик, Смолин, с твоими-то мозгами мог бы добиться немыслимых высот, а из-за своей гордыни разменял свою жизнь по пятикопеячным монетам, и что теперь, ответь мне, Смолин, что? На твоём счету столько человеческих жизний,что я лично буду добиваться тебе пожизненного срока где-нибудь в «Дельфине» или «Сове», – казалось, Павел Дмитриевич не обратил на язВительный сарказм Алексея, но по тому, как сквозь зубы цедил слова полковник, было ясно, насколько трудно даётся ему этот диалог и каких немыслимых усилий он прилагает, чтобы не отпраВить оппонента на тот свет своими собственными руками.

– ЛИЧНО, СЛЫШАЛ, СМОЛИН?

– Ты чё пришёл, шахматист? – Алексей облизнул губы, одарив Белова сексуальной ухмылкой.

– Соскучился? Знаю, у нас взаимная любовь.

– Паясничаешь всё? Не долго тебе осталось, Смолин, и не таких там ломали,будь уверен.

– Пришёл сообщить, что на «крытке» в тираж меня спишут? – проницательные глаза Алексея отсвечивали шалым безумием.

– Расслабься, Белов, ты же герой, поймал меня, радуйся.

– Месть тебя сгубила, Смолин, будь ты чуточку поумнее, ты бы…

– Да пошёл ты, – приказал Алексей низким железным голосом, – вали давай, шахматист, не мешай мне отдыхать!

«СУКА, ДАЖЕ НА НАРАХ УМУДРЯЕТСЯ КОМАНДОВАТЬ!»

Окинув высокомерного Алексея сочувственным взглядом, Павел направился к выходу, но в дверях обернулся, адресуя противнику многообещающую улыбку.

– Увидимся на допросе, Смолин.

Алкесей проводил его нахальным бандитским взглядом, но едва лишь за Беловым закрылась дверь, с лица Смолина схлынули все краски, а в глазах появился холодный, расчётливый блеск.

«За всё ответишь, шахматист, за всё платить по счетам будешь! Я убью тебя, Белов, слово даю, убью!»

После разговора с Беловым, Смолин снедаемый злобой, потерял счёт времени. Тошнота подкатывала к горлу, щемящая тоска сдавила грудь словно в тисках, а перед глазами расплывались туманные оранжевые пятна. Кругом мелькали расплывчатые фигуры, размытые лица, лица, где-то вдалеке гремела какофония звуков, мешая ему сосредоточиться на очень важном моменте, который он упустил из виду, что и явилось причиной его недавнего поражения в доме Белова. Тугая повязка на шее сильно мешала, и его натужное дыхание со свистом вырывалось из груди. Застонав, как от зубной от боли, Алексей попытался перевернуться на бок, но, увидев своего двойника, стоящего лицом к нему, поморщился, процедив непечатное ругательство.

– Опять ты?

– Я! – Смолин скрестил руки на груди, прислонившись спиной к дверному косяку.

– Чего тебе?

– Ну что, родной, добегался?

– Иди ты, – огрызнулся Смолин, сжав руку в кулак. – Слушай, проваливай, а, советчик хренов.

– Слушал бы меня – не лежал бы сейчас здесь, – на Смоленском-двойнике был надет забрызганный кровью джемпер, чёрные волосы всклокочены, под глазами залегли тёмные круги. – Хорошо, что хоть бронежилет надел.

– Отвали, а, в натуре!

– Ну-ну, – хмыкнул двойник, бесцеремонно присаживаясь на кровать.

– Пошёл ты, родной.

– Думай лучше, где ты допустил ошибку!

– Отстань, а? И без тебя тошно! Башка съехала, глюки мерещатся!

– Ты скажи мне, долго валяться собираешься?

– Повторяю для тупых -пошёл ты!

– Я-то пойду, только сын чёрти где, Круглый в больнице, а Белов прав – ты к ЭТОМУ стремился? Гнить на «пожизненном»?

– Если ты сейчас же не свалишь…

– Тогда что? – усмехнулся Смолин-двойник, дёрнув носом.

– Я выйду отсюда, эта тварь Белов ещё… – прохрипел Алексей, яростно сверкнул глазами.

– Не пори горячку. Всё гораздо сложнее, чем в первый раз. Это тебе не «лепилу» шприцом мочить. Белов выставил кордон охраны, мышь не проскочит. Послушай мой совет! ЗИМА ВСЕ ОФОРМИТ В ЛУЧШЕМ ВИДЕ. Ты же везунчик, родной. Приведи в порядок нервы, перестань накручивать себя, тебе нужны чистые мозги!

– Чистые мозги… чистые мозги… Оставь меня.

– Как скажешь, ты главный!!! Только помни, выход там же, где и вход… – промолвил двойник, растворяясь в дрожащей дымке галлюцинаций Алексея Смолина.

– Выход там же,где и вход…-

Смолин перевёл взгляд на капельницу, завороженный процессом падения капель физиологического раствора.

«Выход и вход… дед… как же так… где я допустил неточность… где…»

* * *

Смолин умел ждать: для него было совершенно не важно, час или два просидеть в засаде, главное, во что бы то ни стало достичь поставленной цели. Он подкрался незаметно, со спины, дождавшись, когда Белов отпустит охрану и поднимется по ступеням в парадное. Мелькнула чёрная тень, и карающая рука судьбы приставила дуло пистолета к беззащитной шее ненавистного чекиста.

– Вот и свиделись, шахматист! Не ждал?

– Ты? – удивлённо прохрипел Белов, занеся ногу над новой ступенькой.

– Я обещал, что прикончу тебя.

– Этого не может быть! – в интонациях полковника сквозило удивление. Он опустил ногу, но тот час получил увесистый тычок в спину.

– Стой, не двигайся, тварь! – лязгнул затвором гнева Алексей.

– Ты дьявол, Смолин, как тебе удалось сбежать?

– Это философский вопрос, Белов, – органическим тоном процедил Алексей, – Не время устраивать дискуссию. Шах и мат, ты проиграл, шахматист.

– Чёрт бы тебя побрал!

– Час назад я убил твою жену, Белов! – просто и внятно известил противника Смолин. Полковник дёрнулся как от удара, спина напряглась, а руки непроизвольно сжались в кулак.

– НАТАША!

– Я же обещал отнять у тебя всё! Всё, что тебе дорого! Юля, Артём, его невеста, твоя жена!

– Где Вера.. она жива? – непослушными губами прошептал Белов.

– Такую радость я не предоставлю тебе! – зашёлся кхекающим смехом Алексей, наводящим на мысль о его полном безумии, – Воссоединения семьи на небесах не будет. Я не воюю с детьми. Она будет жить, а ты сдохнешь, сдохнешь, тварь, сдохнешь сука, молись, в кого веришь! – разразился демоническим смехом Смолин, нажимая на курок.

– Мат, это конец, реванш! – сплюнул себе под ноги Алексей, опустив руку с пистолетом, скептически рассматривая кровавые брызги на стене. – Ты проиграл, Белов, хреновый из тебя шахматист.