Андрей Демченко - «Скрипач» на крыше

«Хороша ты, житуха блатная, но, как зимний денек, коротка…» Вору в законе по кличке Золотой, казалось, удалось оспорить актуальность этих сентиментальных строчек. Коронован он был в одной из ИТК неподалеку от Красноярска вот уже десять лет назад и до сих пор жил и здравствовал. На его жизнь, правда, уже не раз покушались, но попытки оказывались неудачными: создавалось впечатление, что Золотого хранит некая таинственная сила. Один раз в машину авторитета заложили взрывное устройство, мощности которого хватило бы для уничтожения целого коттеджа, но оно не сработало… Через год после этого, когда Золотой, накурившись шмали, додумался отпустить охрану и вошел в подъезд своего дома один, киллер пытался выстрелить в него почти в упор, но пистолет заклинило. Золотому повезло куда больше: мгновенно выхватив свой верный «бульдог», он хладнокровно всадил в злополучного убийцу весь барабан.

— Эх, сколько раз я братанам говорил: никогда не берите на дело автоматические волыны, — как ни в чем не бывало поделился Золотой с опером, когда его везли на Петровку, — клинят они только так. Застрянет патрон — и кранты, волына годится только на то, чтобы орехи колоть. А вот револьвер — это пушка козырная. Если осечка, то нажмешь еще раз, барабан повернется, и следующая пуля уже не подведет…

— А это уж кому по судьбе как положено… — пробурчал себе под нос опер, невольно потрогав кобуру, где мирно дремал заслуженный табельный «макарыч».

— Это верно. Кому — книга «Тихий Дон», кому — штопаный гондон, — изрек Золотой, большой знаток блатных пословиц и поговорок.

В тот раз Золотому не могли инкриминировать даже превышение пределов необходимой самообороны, и в камеру вор зачалился только за незаконное ношение оружия. Правда, через несколько дней Золотой, пользуясь помощью своих влиятельных покровителей, снова оказался на свободе. С тех пор прошло уже четыре года; покушений на авторитета больше не было…

В тот душный июльский вечер Золотой отмечал свой день рождения в итальянском ресторане «Пальяччо», неподалеку от Садового кольца. Шумных застолий вор не любил; в отдельном кабинете за уставленным деликатесами столом на удобных кожаных креслах вместе с ним сидели еще только два авторитета и три роскошные бандитские куколки. Девицы были увешаны тяжелым золотом, тускло мерцавшим в свете хрустальной люстры — даже на щиколотках у каждой было по цепочке. Сам же авторитет, отнюдь не оправдывая свою кликуху, к золоту был вполне равнодушен. Погоняло, столь звучное и красивое, он в свое время получил за успехи в воровском деле. Когда-то Золотой был высококлассным медвежатником, с сейфами вел закадычную дружбу, и они гостеприимно распахивали перед ним свои толстенные дверцы, но теперь, обеспечивая со своей командой мощную «крышу» для многих бизнесменов, он «соскочил с масти»: зачем все время ходить под статьей, когда можно наживать деньги и без этого.

Золотой, хоть ему исполнилось пятьдесят девять, девочек фартовых любил очень, особенно совсем молоденьких, и ни одной возможности позабавиться с ними-не упускал. Уважал и группешник. Вот и этих трех шикарных девиц кореши привели ему в подарок.

— Да они ж меня, старика, на куски разорвут! — весело постреливая на красоток сладкими хмельными глазами, сказал Золотой.

— Ну уж и старик… — поспешно и предупредительно мурлыкнула одна из девиц, Рита, — вы мужчина в самом соку, вы и пацанам фору дадите!

Вечеринка близилась к концу; вилки совершали свой путь от блюд к тарелкам гораздо медленнее, чем вначале, отяжелевшие языки ворочались все труднее.

— Ну, пора и на воздух, — произнес наконец Золотой, — надоел уже этот кондишен… До костей пробирает, как в январе на лесоповале.

У выхода из ресторана уже стояла охрана авторитета: шестеро крупных парней весьма устрашающего вида — уши и носы переломаны, срослись грубо, кисти рук широкие, будто лопаты. Увидев выходящего хозяина, шестеро тут же окружили его живым забором — хоть из «калаша» пали, Золотого не достанешь. Со стороны парковки мягко прошелестел шинами черный «шестисотый».

Золотой в плотном кольце успел сделать к машине всего два или три шага, как вдруг… Звук был странным — словно молотком по тугому кочану капусты шмякнули. Колени авторитета подогнулись, и он мешком упал на руки телохранителей.

Дико завизжала Рита, две другие девицы будто окаменели на месте. Четверо охранников метнулись по сторонам, как звери, шаря глазами вокруг, один принялся лихорадочно набирать «03» на трубке мобильника, а другой, опустившись на корточки возле Золотого, пытался сделать ему массаж сердца… Между тем это вовсе не имело смысла: в виске авторитета чернела аккуратная дырочка диаметром никак не более сантиметра, из которой вытекло всего несколько капель крови. Никаких признаков жизни Золотой не подавал.

— Снайпер, сука… — бросил сквозь зубы один из охранников, — с крыши, а может, из окна.

— И еще какой снайпер, — отозвался его коллега, — ты только посмотри, вокруг метров на триста стрелять неоткуда… Вон они где, дома-то.

Врачи «скорой», подъехавшей почему-то необыкновенно быстро, констатировали смерть.

Телефон сотовой связи, принадлежавший частному детективу Павлу Воронову, зазвенел в ужасно неудобный момент: его «Мерседес-190», взревев своим двухлитровым движком, вышел на обгон какой-то не в меру наглой «восьмерки». По Минскому шоссе, слава Богу, можно ехать быстро, а «восьмерка» плелась по левому ряду всего-то не более сотни километров в час. И как раз в тот момент, когда Павел бросил машину на встречную полосу — благо впереди было пусто, — резко запиликал мобильник. Между тем водитель «восьмерки» решил не ударить лицом в грязь и явно утопил педаль газа до полика. Если бы не звонок, Павел сделал бы его как стоячего, а тут… Чертыхнувшись, Павел вернул «мерседес» обратно на полосу и, прижав мобильник плечом, сбавил ход.

— Паша, ты что не отвечаешь, уснул? — зазвучал в трубке знакомый басок.