Елена Зевелова - Тайник Великого князя

Усевшись поудобнее и почувствовав вскоре себя в своей тарелке, о чем свидетельствовала появившаяся на лице Наркаса привычная улыбка, означавшая предвкушение очередной встречи с выдающимися легкоатлетами страны, он огляделся и увидел стоящих у перил на парапете рядом с главным зданием стадиона ребят из своей секции, которые давно успели размяться не только на запасном поле, но и на главной арене. Теперь, стоя на плавящемся под солнцем асфальте, они внимательно наблюдали сверху за тренировкой и прекрасно видели последний мастерский бросок своего наставника. Потому, когда он опустился в кресло, зааплодировали шефу. Немного подумав, он жестом правой руки пригласил их всех к себе за столик, решив вместе с ними окончательно расслабиться после напряжения, поболтать в теньке, а заодно попить пивка и поесть шашлычку. Тренер пришел к выводу, что сегодня ребята, вопреки всем его установкам, вполне заслужили такое право. Они живо откликнулись на его приглашение и через минуту сидели рядом с ним, развернув столик еще дальше в глубь кабачка, где хоть и не было ожидаемой прохлады, зато тени от крыши оказалось гораздо больше. Он же, в свою очередь, уверенно пообещал ученикам, что максимум часа через два сюда же подойдут и члены сборной Союза, и он с удовольствием представит им своих верных и любимых учеников, естественно, познакомив их с ведущими мастерами.

Все ребята, как по команде, сняли пропитанные потом спортивные майки и к тому моменту, когда проворный официант в светло-грязной рубашонке принес каждому по заказанной Наркасом запотевшей кружечке «Жигулевского» (другой марки этого напитка ни в Ташкенте, ни в Узбекистане попросту не существовало, да и эта была огромной редкостью, но неизвестно чьей милостью постоянно присутствовавшей в незатейливом меню кабачка стадиона «Пахтакор»), яростно кряхтя, стали обтирать ими свои мокрые от жары лица и головы…

– Все-таки, ребята, не очень хорошо получается, – сдув шапку пены и отпив из своей кружки глоток прохладного и всегда почему-то кислого напитка прервал воцарившуюся тишину, набычившись перед вторым серьезным глотком, Наркас. – Я даже не заметил вначале, что вы, размявшись до моего прихода, побросали на поле свои снаряды, пошли бегать на большую спортивную арену, а теперь и я добавил несколько «молотков» к вашим. Мы сидим здесь, прохлаждаемся. Это, конечно, очень приятно, так ведь? А убирать за нас опять должен старый Урман. Не дело, каждый раз старику такую работенку подкидывать. Вы здоровые, как бугаи, а он же худосочный, слабосильный, да к тому же, судя по его виду, вчерашний алкоголь у него еще не выветрился.

Думаю, что надо будет так сделать, орлы. Один из вас, ребята, думаю, вполне справится с почетной ролью. Пока принесут шашлычок, да пока поднесут еще пивка – время есть… Пока пена в ваших кружках еще не осела и сами вы от разминки не остыли, стоит сходить в поле, собрать все снаряды и дотащить до «избушки», сдать их на склад. Эту миссию вполне можно выполнить минут за десять, правда? Вон, видите, как хорошо, что и кладовщик наш, а заодно и наш постоянный и самый активный болельщик Урман-ака тут как тут, на своем привычном месте, на стульчике перед складом в теньке отдыхает. Негоже срывать его с привычного места. А потом, он все-таки не пацан какой-то, он же пожилой человек, весь седой, как лунь. Ну что я вам рассказываю, сами знаете. Стыдно заставлять старика каждый раз ходить по полю в такую жарищу и собирать наши тяжелые металлические шарики. Это не копья какие-нибудь, не диски и не шесты. Все-таки каждый по семь килограмм двести пятьдесят семь грамм. Для него это будет тяжелая работа, а с похмелья особенно. Так что давайте, решайтесь. Я правильно говорю, как думаешь, Боб?

– Ну и дела, Наркас Саматович. Как что, всегда у вас Боб да Боб. У нас что, в секции кроме Боба никого нет? Вон Иванов, например, сидит давно, скучает, к тому же он не большой любитель пива, все знают. Не то что я. Потом помладше меня намного будет, да и всех остальных, пожалуй, тоже. Армейский закон все знают: молодым, как говорится, везде у нас дорога. А то всегда почему-то только я крайний. Это надо же, чтобы всегда меня выбирали в таких случаях. Рожей, что ли, я не вышел? – возмутился Борис.

– Ты чего это, Неразов, так раскипятился? Я разве сказал, что идти ты должен, Борис?

При его последних словах ребята приподнялись, напряглись и буквально через минуту выбросили перед собой пальцы. Воодушевленный таким исходом дела Боб стал считать. «Раз, два, пять, семь, тринадцать», – показывая своим указательным пальцем то на одного, то на другого. При слове «тринадцать» Борис остановился, указывая на молча сидящего рядом с ним Глодова – долговязого, длиннорукого студента театрального института.

– Извини, Славик, но сегодня крайним будешь ты, – довольный своим подсчетом, констатировал он. – Фортуну, старик, не обманешь, хотя Иванову это бы, считаю, больше подошло.

Глодов согласно кивнул головой. Потом поправил двумя руками шевелюру, вытер со лба правой рукой пот, потом еще раз обтер лицо и без того мокрой майкой, не торопясь отпил глоток пива из своей граненой кружки. Также молча встал, всем видом демонстрируя полное безразличие к выпавшей на его долю сегодня почетной миссии по сбору снарядов на поле. Он швырнул мокрую майку фирмы «Адидас», подаренную ему кем-то из участников матча Узбекистан – Венгрия, в котором ему довелось недавно участвовать, и нехотя побрел в сторону сектора для метаний в левом углу футбольного поля. В этот момент его взгляд привлек подошедший к окошечку для раздачи пива, шашлыка и другого нехитрого меню спортивного кабачка, в глубине которого призывно шкварчали кипевшие в раскаленном масле большие узбекские беляши, сухощавый черноволосый парень в выпущенной поверх темных джинсовых брюк расстегнутой до конца рубашке в тонкую фиолетовую полоску на белом фоне, с закатанными до плеч и без того короткими рукавами. Внизу, у самой ширинки, уголки его рубашки были на провинциальный залихватский манер завязаны маленьким двойным узлом, на ногах были красно-белые новомодные кроссовки чешского производства на желтой пластиковой подошве под каучук, которые местная молодежь, мечтавшая приобрести такие, по неведомой всем причине почему-то называла «бутасы». Лица парня Вячеслав не видел. Зато заметил под закатанным правым рукавом большую синюю наколку. Длинный, чуть не до локтя, кинжал, который от рукоятки до острия обвивала пышногрудая и пышноволосая русалка с выпученными глазами.

«Смагин», – молнией мелькнула в голове Вячеслава мысль, заставившая его вздрогнуть, мигом забыть свою полусонную расслабленность, внутренне собраться и даже не на шутку насторожиться.