Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король

Пепел прикинул, что Витась пропустил пани из Чехии, вьетнамочку Мэй, Катю и Джейн на круизном лайнере, но решил на этом не акцентировать внимание. Третий и последний член компании тоже сказал свое слово:

– Дас ист фантастиш! А мне ТАМ стало казаться, что я уж никогда не вернусь в Питер.

Пепел столь же внимательно, как Витась Медного всадника [51], разглядывал заторы на Дворцовом и Лейтенанта Шмидта мостах. Потом проводил взглядом катер с мигалкой на носу и с человеком в камуфляже за рулем. Катер рулил к стрелке Васильевского острова.

– Видишь ли, дружище... – думая о совершенно другом, ответил Сергей Витасю, – Кому принадлежат все самки в конском табуне, слоновьем стаде или волчьей стае? Вожаку. Зато вожак чаще под смертью ходит.

– Чего-то подобного ты и ждал? – спросил Андреас.

Пепел кивнул. Так враждебно родной Питер не встречал его с времен охоты за золотом Акелы. [52]

– Слушайте, мужики, а это что за собор? – Витась некультурно ткнул пальцем.

– Исаакиевский, – сообщил бывший немец и бывший лопесовец.

– Мне б такой загородный особняк... Ексель-моксель! Матка боска! – воскликнул белорус и хлопнул себя по лбу, заставив приятелей оглянуться. Нельзя же так бурно в Питере реагировать на каждый памятник культуры.

– Бритву папашину забыл, – с трагическим надрывом произнес Витась. – Осталась в пакете с книгами. Наверное, уже сперли.

– Ну так беги живей! – Пепел развернул белоруса лицом к причалу и подтолкнул в спину. – Мы тебя подождем на той стороне, под деревьями, в тенечке.

Растолкав последних пассажиров, перебирающих ногами трап, Витась пробежал дебаркадер, но у «Ракеты» его тормознул матрос:

– Билет.

– Слышь, мореман, я забыл тут кое-что. Не узнаешь?

Вообще-то матрос сразу узнал человека, простоявшего на открытой палубе от Петродворца до Питера, просто может он себе позволить, имея такую зарплату, слегка повыдрючиваться, или нет? Слегка повыдрючивавшись, морячок пустил забывчивого пассажира на борт.

Пакет с книгами и бритвой висел на подлокотнике кресла. Белорус вытащил бритву с актуальным названием «Ленинград» и рельефом фонтана «Самсоном», который вчера он наконец-то увидел воочию. Правильно Пепел придумал обойти засады врагов именно таким способом – попасть в Питер из Петергофа по воде.

Книги, которые Пепел предпочел забыть на борту, Серега скупал, двигаясь по России, и внимательно прочитывал. Последние книги были накуплены в Петродворце: «Памятники архитектуры Санкт-Петербурга», «Сто вопросов о Петропавловской крепости» и «Узники Нарышкинского бастиона». Просмотрев их сегодня в кресле «Ракеты», Пепел объявил: «Теперь я знаю про Петропавловку не меньше, чем профессор истории, и всяко больше, чем краевед-любитель»...

...– А я укуренный иду по переулочку, и, улыбаясь на ходу, кусаю булочку, – подпевал радиошансону человек по кличке Диагноз за рулем «форда».

На его месте другой не пел бы, а скулил, но Диагноз шагал по жизни несгибаемым оптимистом. Вот сегодня, казалось бы, никаких поводов для оптимизма нет: он безбожно проспал время общего сбора на Петропавловке, а Диагноз все-таки бандит, не работяга, который может отмахнуться от мастера купленным за пару стольников бюллетенем. Но Диагноз уже придумал отмазку – типа его перепутали с Пеплом и задержали на мосту менты.

На приборной доске, куда обычные шоферюги приляпывают фотки с грудастыми девками, у водителя «форда» красовались три мужских фотопортрета: Пепла, какого-то белоруса и какого-то полурусского-полунемца. Ишь, ловок! И команду успел сколотить!

А ведь полтора месяца назад Диагноз не предполагал, что ему вновь придется поработать на кокаинового короля. Он думал, все закончится стараниями не выпустить Пепла из города и обработкой какого-то Пакета, с которым они малость переусердствовали...

Он не ударил по тормозам только потому, что имел железную выдержку. Проехал еще метров сто, до места, где разрешено парковаться, и там прижал «форд» к тротуару. Здесь Диагноз проанализировал ситуацию и понял, что особо суетиться незачем. Бегун, так похожий на свою фотографию, держал курс на пристань, откуда ему никуда не деться. Если только уплывет на корабле. Так и черт с ним тогда...

Бандит не забыл поставить любимый «форд» на сигнализацию – озорников в городе хватает. Затем пересек дорогу и пружинистой походкой оптимиста направился к дебаркадеру, вертя ключами на пальце левой руки. Правая в кармане грела оружие. Прекрасная отмазка перед Лопесом. Гораздо лучше задержки на мосту...

...Пепел и Андреас взлетели по трапу, отшвыривая всех, кто попадался на пути.

– Убили! Убили! – вопила женщина на пристани. – Ой-ей-ой, что же это делается! Горе то какое! Убили!!!

Под навесом, где висит большая карта Санкт-Петербурга, столпились люди. Громко, с истерическими взвывами звучал мужской голос:

– Налетели, орут, руками машут! Я ж не понимаю, чего они хотят. Они ж не русские. Если б я сразу понял... Может, и увидел бы гада...

Пепел и Андреас узнали матроса с «Ракеты». Под «нерусскими» тот имел в виду притихших, напоминающих стайку испуганных воробушков, итальянцев. Лишь слышался их тихий шепот: «мафия», «мафия».

– Я ничего не видела, ничего не знаю, – ненужно оправдывалась перед всеми кассирша, выскочившая из будки.

– Он же приплыл на нашей «Ракете». А потом вернулся. Пусти, говорит, друг, забыл кое-что. Я и пустил, мне не жалко, – от нервного перевозбуждения матрос не мог заткнуться.

Пепел раздвинул зевак, присел на корточки. Осознавая бесполезность действия, проверил пульс. Витась был заколот в область сердца. Застывший взгляд придавал лицу выражение искреннего детского непонимания. Ножа не было, наверное, бросили в воду.

– Как накаркал, – скорее простонал, чем прошептал Сергей. Слез не было, была сосущая боль за всех тех простых людей, которые помогли Сергею пройти дьявольски опасный маршрут, иногда погибая сами. За портье в Венецианском отеле, отца Баны, сторожа портовых складов во Владивостоке, и вот теперь за самого родного из всех, ставшего верным другом белорусского парня. Сергей преодолел все преграды благодаря им, простым людям разных стран.

– Что у него в руке? – забеспокоился кто-то за спиной Пепла.

– Никак, старинная бритва, – подключился другой голос.

– Механическая, у меня такая же на даче. В шестидесятых мы все такими брились.

– В шестидесятых этот парень мог разве только родиться.

– Когда я подбежал, он был еще жив, – матрос не умолкал ни на миг. – Он бормотал. Я запомнил слово в слово: «Передай Бажене, что ее проклятие сбылось».

– Бредил, – хмыкнул кто-то из толпы.

Пепел закрыл белорусу глаза, поднялся с корточек и молча пошел прочь. Андреас последовал за ним.