Елена Арсеньева - Лесная нимфа

– «Lexus LX 570», – проговорила, точно продекламировала Блока, Алена.

– Класс «President», – эхом отозвался спаситель. – Внедорожник. Сто двадцать пять тысяч баксов. Не кот начхал!

Алена глянула было на него возмущенно, потом сообразила: спаситель-то просто не в курсе, что мы решили не упоминать больше этих… серых, рыжих, полосатых, с когтями, хвостами и ушами!

– Понятно, что в такой машине ни хрена не видишь: ни кто у тебя сзади, ни кто спереди, ни кто под колесами, – иронически хмыкнул спаситель. – Припарковался, как дурак. И как он выходить из машины собирается, интересно?!

Только тут Алена разглядела то, что ее спаситель – человек явно опытный – заметил моментально. Массивный «Лексус» – кстати, был он благородного серебристо-бежевого цвета – вклинился в не слишком большой промежуток между двумя менее помпезными автомобилями, и выйти теперь водителю, не задев соседа, было бы затруднительно.

В это мгновение дверца «Лексуса» распахнулась – ну да, она именно что распахнулась, так, как если бы он находился не на теснейшей стоянке, а в чистом полюшке, – и агрессивно врубилась в бледно-зеленый бок стоявшего рядом «Рено».

– Мать родная, – потрясенно сказал Аленин спаситель. – Да что ж ты, мужик…

И осекся, потому что из «Лексуса» показались две длиннющих ноги в шикарных сапожках из змеиной кожи, а вслед за ними – шикарная блондинка в не менее шикарно выщипанной шикарной норковой шубке… ну просто не женщина, а мечта «Гринписа»!

Даже не покосившись на изувеченную дверцу, она захлопнула свою и, тряхнув платиновой гривой (надо ли уточнять, что тряхнуто было шикарно?!), двинулась к магазину. Однако Аленин спаситель все же справился с оцепенением, сковавшим его гортань, и выкрикнул с детски-обиженным выражением:

– Девушка, вы мне дверцу изуродовали!

Ага, так, значит, это был его «Рено». Вот те на!

Блондинка не оглянулась.

– Вы что, не слышите?! – возопил спаситель на полтона выше.

Блондинка слегка повернула голову на точеной шее… Господи, где, в каком романе Алене уже встречалось это выражение?.. Да ладно, встречалось и встречалось, во-первых, нет ничего нового, чего раньше не было бы под солнцем, а во-вторых, что делать, если шея оказалась именно точеной?!

– Тычодумаешьябудутутнатебявремятерять? – произнесла она стремительно-небрежно и скрылась за угодливо раздвинувшимися перед ней дверьми «Этажей».

Алене потребовалось некоторое время, чтобы сообразить: произнесено было не одно слово, а самое малое – десять, не считая знаков препинания. Не в силах издать даже звука от такой наглости, она поглядела на своего спасителя. Тот сосредоточенно шевелил губами и, судя по всему, еще пытался, как Золушка, отделить чечевицу от золы, или какую ей там непосильную задачу давала злобная мачеха… короче, пытался докопаться до смысла фразы.

Алена почувствовала, что краснеет. Можно представить, как он отреагирует, когда поймет, что ему ответила эта наглая шикарная тварь. Конечно, разразится матом. Конечно, будет бушевать, махать кулаками, проклиная владелицу «Лексуса», который стоит раза в три-четыре больше, чем его «Рено», это было известно даже Алене, которая в принципе ничего не знала ни об автомобилях, ни об их стоимости. Ну и что толку в этом его махании? Наверное, он побежит в магазин искать блондинку. Устроит ей скандал – публично… Тоже совершенно бессмысленно. А перед тем как ринуться на поиски блондинки, повернется к Алене и бросит что-то вроде, мол, это она во всем виновата, мол, не пришлось бы ему спасать одну дуру, которая ползала в снегу, собирая свои жалкие рубли, он бы успел уехать, был бы далеко отсюда… Только тут Алена сообразила, что все свои несчастные пятаки она уронила в процессе спасения. И теперь они снова лежат в снегу, придавленные мощными колесами «Лексуса». Да ладно, бес с ними, не лезть же снова собирать их! Нужно уходить. И потому, что ноги замерзли, и вообще – пора. А главное – потому, что увидеть беспомощное от злости и злое от бессилия лицо человека, который, вполне возможно, спас ей жизнь… а ведь не исключено, что эта стервоза запросто наехала бы на Алену и ушла бы, даже не посмотрев, кто это там копошится (а то и не копошится уже!) под колесами, только бросив свое пренебрежительное: «Тычодумаешьябудутутнатебявремятерять?» – ну так вот, Алене не хотелось видеть этого мужчину слабым.

Поэтому она тихонько попятилась и под прикрытием других машин выбралась со стоянки. Входя в нехотя раскрывшиеся двери «Этажей» (двери, словно прожженные лакеи, ленились: небось чувствовали, что Алена идет не в меховой или золотой бутик, а всего лишь в продуктовый отдел, да и то отнюдь не за икрой черной, не за осьминогами копчеными и даже не за стейками норвежской форели!), она оглянулась и увидела, что спаситель открывает дверцу своего «Рено». Значит, скандала не будет – он просто решил уехать. Ну, может, и правильно, хотя…

Да просто правильно, без всяких «хотя»!

– Скорей бы кончилось это поганое лето! – пробормотал Дима, отрываясь от крана с теплой, невкусной водой.

– У вас льда нет? – спросил Леша, открывая дверцу старенького «Саратова» и насмешливо оглядывая полупустые недра.

– Да нет… потерялись где-то формочки, – соврал Дима, чувствуя неловкость и за скудность запасов в холодильнике, и за вранье, и, главное, за то, что ни ему, ни, конечно, матери и в голову не приходило держать хотя бы запас льда в полиэтиленовом мешке, не говоря уже о соках, минералке или – куда там! – пиве… Воду из-под крана с вареньем – вот что он мог предложить приятелям, и только. Ладно хоть записи хорошие, да ведь и те не его…

Сладкие итальянские стоны, доносившиеся из комнаты, сменились ритмичным бульканьем. Дима невольно задергался в такт, но звонок в дверь остановил его. Кто бы это мог… и звонок у них, конечно, пронзительно-резкий, не переливчатое мурлыканье, как у других, прямо-таки бьет по нервам, вроде будильника, который по утрам выдирает из постели. Пошел открывать.

Выглянувшие из комнаты парни увидели, как в прихожую, едва приотворилась дверь, втиснулся массивный мужик в тенниске и грязно-белых брюках и огромными руками стиснул Димины худые плечи:

– Подонок… кровь твоя ржавая! Горбатого могила исправит, так, что ли?

Оттолкнув растерянного Диму, разъяренный гость двинулся в комнату. Ребята невольно расступились.

– Музыку гоняешь, стервец? – гудел гость, и каждая мышца его огромного тела, казалось, вибрирует от ненависти. – Балдеешь помаленьку?

Он бросил взгляд на портативный кассетный магнитофон, стоящий на подоконнике, и на его багровом лице проступила некая обескураженность.

– Это чей маг? – спросил он подозрительно.