Вячеслав Денисов - Дело государственной важности

– Кто распределяет и регулирует квоты на отлов?

К этому вопросу Кряжина Тоцкий был готов. Разумеется, квоты распределяются в Министерстве рыболовства, в Москве. На долю же покойного ныне Константина Игоревича и его Комитета по рыбным ресурсам приходилась обязанность распределения этих разрешений внутри области между рыболовецкими компаниями.

– Хотел бы особо заострить внимание на обороте готовой продукции, – сказал порядком уставший майор. – Он, ежегодный, составляет что-то около полутора миллиардов долларов.

– А теперь тема, обойти которую было бы верхом несправедливости, – выждав и понаблюдав за реакцией Кряжина на цифры, продолжил Тоцкий. – Мининск – эпицентр активизации этнических преступных группировок. По информации тамошнего УБОП, в городе их насчитывается семь, наиболее активные и многочисленные – чеченская и ингушская.

Кряжину не нужно было объяснять, что они наиболее организованные. Любому, кто борется с преступностью, следует время от времени проходить стажировку в Москве. Если по статистике МВД в стране ежедневно совершается четыреста квартирных краж, то есть – каждые три с половиной минуты взламывается чья-то квартира, вынимается из сумки сотовый телефон или уводится из гаража автомобиль, то по статистике Московского уголовного розыска каждый третий разбой в столице совершается организованными этническими преступными группами, часть дохода от которых обязательно уходит в «воровской общак» организованных преступных сообществ, возглавляемых лицами с Кавказа. Так называемыми «пиковыми ворами». К обычным «ворам в законе» они, как правило, никакого отношения не имеют и «коронованы» за деньги, вносимые в ОПС. Для объявления такого «пикового» «вором» достаточно двоих в камере и доказательства внесения в «общак» определенной суммы. Такие «коронации» у истых «воров» не признаются, а потому на «толковищах», которые часто происходят в Москве и Подмосковье, «воры» настоящие с «ворами пиковыми» общего языка, как правило, не находят. Такие «стрелки» заканчиваются поножовщиной или стрельбой, и в результате происходит то, что у Чарльза Дарвина именуется «естественным отбором». Пустую нишу занимает следующий «пиковый», имеющий нужную сумму, и все возвращается на круги своя.

Но Москва впитала в себя элиту преступного мира. Как натуральную, так и прочую, «апельсиновую». [5]Здесь тусуются и правят уголовным миром уважаемые в блатном мире люди и различные отбросы, считающиеся лучшими среди себе подобных. Мининск – другое дело. Элита его преступного мира, прибыв в Москву, окажется не на своем пастбище, а потому все стадо мгновенно попадет под седла более авторитетных людей. По этой причине мининский криминалитет в столицу едет лишь для того, чтобы прозябающие там в роскоши воры решали их проблемы.

Но случаются и исключения из правил. Если верить Тоцкому, который сослался на приватную беседу с заместителем начальника Мининского УБОП, один из таких «пиковых» по фамилии Хараев со свойственным кавказским темпераментом на достигнутом не остановился и решил чуток приподнять планку дозволенного. Чтобы Кряжин понял, о какой высоте идет речь, муровец решил дать пояснения.

Руслан Резванович Хараев относился к той породе людей, которым нужен миллион, и сразу, либо ничего, но уже через час – два миллиона, и еще быстрее, чем сразу. О таких в блатном и в ментовском мире говорят «отмороженные», и это определение тридцатилетнему чеченцу подходило лучше всего. Он никогда не появлялся в городе без пистолета за поясом и гранаты в кармане, хотя человеку его положения («короновали» его в «Крестах» двое таких же, «пиковых») это вроде бы и ни к чему. Тем не менее факт остается фактом, и Руслан Хараев по кличке Руслан Маленький ездит по городу вооруженный, и об этом знает каждый милиционер. Его уже четыре раза задерживали, при понятых изымали из карманов недозволенные законом предметы и на следующий день выпускали на волю по постановлению мининских районных судов. То, что на языке правоохранительных органов называется незаконным ношением, хранением и транспортировкой оружия, по представлению беспристрастного правосудия города Мининска называется «недоказанностью». Всякий раз в судебных процессах выяснялось, что Руслан Резванович становился жертвой стечения обстоятельств, как то: ехал сдавать найденное на дороге оружие в милицию или оказывался потерпевшим при производстве милицейской провокации.

Тоцкий вынул из папки другую папку, пластиковую, и разложил перед советником послужной список лихого мининского горца. В далеком девяностом шестнадцатилетний Хараев становится чемпионом СССР среди юниоров по вольной борьбе в категории, именуемой у боксеров категорией «мухи». В девяносто первом, за несколько месяцев до несчастного случая, произошедшего со страной, – чемпионом Европы. Далее след юркого горца теряется и обнаруживается лишь в девяносто пятом под Костромой. Там чемпион Европы в группе из четырех человек организовал отъем крупной денежной суммы у бизнесмена, занимающегося пушниной, и первый раз «въехал» в зону. Его «подвиг» суд квалифицировал как мошенничество в особо крупных размерах и приговорил чемпиона Европы к шести годам лишения свободы. Но уже через четыре года, вывернувшись из захвата правосудия, Хараев освобождается условно-досрочно и отбывает на родину подлечить нервы. Мошенничество – не самая почетная статья в преступной иерархии. Эти четыре года Хараеву, с его-то характером, показались не самыми счастливыми.

Но тяга к организаторской деятельности и участие в ней в качестве лидера у Хараева была. Уже через год, освободившись условно-досрочно, он организует группу из соплеменников и проводит несколько успешных дел. Последнее успешным не было, и в городе на Неве, в момент принятия ста тысяч долларов наличными в качестве выкупа за сына, оказывается под арестом его ближайший подельник. На допросах на Хараева он не показал, как, впрочем, не показал никто из его группы. И все, чем довольствовалась питерская милиция, – это приземление Хараева в «Кресты» на два года за незаконное ношение оружия.

В «Крестах» Хараев оказался в общей камере и полгода провел в ней без выезда в колонию. Следствие затянулось удивительно надолго, и этого времени хватило двоим авторитетам из Чечни, один из которых находился под следствием, а второй уже услышал свой приговор, встретиться с Хараевым в одной камере (удивительно, как подобные безобразия могут происходить в такой тюрьме, как «Кресты») и по глубокой обкурке короновать его, запоганенного мошенничеством. Конечно, Руслан не мог не оправдать их доверия. И перечислил в фонд Гоги Центрового и Димы Цуркадзе сто тысяч долларов. Еще через год Гоги замочили во время бунта в лагере, а Дима скончался от овердозы под Красноярском. Но дело было сделано.