Сара Шенкман - На всякий случай.

— Я всегда хотел иметь собственный магазин, — сказал парень, сделав еще один глоток.

— О, нет, что вы, — ответила мама. — Это очень тяжелая работа. С виду-то все просто, но на самом деле — нет.

— Да, я не боюсь работы.

— Ну, конечно нет, — сказала мама. — А чем вы занимаетесь?

Мы ждали ответа. Он наездник в родео, неожиданно подумала я. Теперь, когда я рассмотрела его повнимательнее, я увидела в нем сходство с одним ковбоем, который прошлым летом выступал в родео, укрощая дикого мустанга.

Однако молодой человек не ответил. Он кивнул в сторону двери, которая вела в сторону наших жилых комнат в задней части магазина: — А вы с дочерью там живете?

Я вклинилась, прежде чем мама успела ответить:

— Живем. Я, мама и папа. Но папы сейчас нет. Если вы хотите его найти, то вам надо пойти на Трентон-стрит, он там играет в домино со своими друзьями.

Мама неожиданно резко шлепнула меня по плечу. Я уставилась на нее в изумлении — что случилось ?

— Да ну? — молодой человек опять улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Так чем вы занимаетесь, я не расслышала? — спросила мама опять, с какой-то странной интонацией, которую я прежде не замечала.

— Я-я-я-я-я? — он засмеялся, протянув это слово даже длиннее, чем свое «О-о-о!» ранее. И одним неуловимым движением, как у танцора, он осушил бутылку Кока Колы, с громким стуком поставил ее на стойку, обернулся, захлопнув входную дверь, и свободной рукой защелкнул задвижку.

Когда он развернулся, в его руке торчал блестящий пистолет.

— Я вообще-то занимаюсь тем, что граблю банки, — ответил он хрипло. — Ну, кроме тех случаев, когда банки закрыты, а мне срочно нужны деньги. Вот тогда я опускаюсь до того, чтобы грабить маленькие магазинчики. — Он издал нервный смешок. — Мэм, если понадобится, я вас застрелю. Так что, пожалуйста, возьмите деньги из кассы и положите их в бумажный пакет.

Я не видела маминого лица, потому что в ту секунду, когда он захлопнул дверь, мама толкнула меня вниз. — Беги! — шепнула она, и я рванула с места. Сейчас я находилась в дальнем конце прилавка, среди банок с консервами: томаты, бобы, шпинат, молочная кукуруза. Я ползла на брюхе как ящерица. Но я прекрасно представляла мамин взгляд — суровое лицо и поджатые губы — когда она ответила чужаку:

— Если вы думаете, что я отдам вам деньги, тогда давайте стреляйте. Они мне слишком дорого достаются, чтобы я просто так их вам отдала.

Я надеялась, что грабитель с ней спорить не будет. Когда мама поджимала губы, все аргументы были бесполезны. Можно было и не пытаться. Когда мама сердилась, она даже не моргала — ее глаза сверлили тебя как дрель, глубоко-глубоко.

Неожиданно, парень вспомнил обо мне.

— Где девчонка? — крикнул он.

— Не знаю, — ответила мама.

— Леди, не хитрите. Где ребенок?

Я проползла еще немного, потом еще, пыль забивалась мне в нос, в локти впивались занозы. Мне надо было как-то преодолеть буквально пару метров — затем я бы выскользнула через дверь и побежала бы за помощью. Я знала, что у мня все получится. Я не была напугана, ну нисколечко. Другие вещи меня пугали — плохие сны, темнота, страшные чудовища, которые жили у меня под кроватью. Или же мысли о том, что если все пойдет прахом, то мы все, папа, мама и я, умрем с голоду — о чем мама не уставала напоминать. Но вот этот наездник на родео, оказавшийся грабителем банков и мелких магазинов, почему-то меня не пугал совершенно.

Хотя конечно я жутко испугалась, когда он нажал на курок своего блестящего пистолета. Ба-бах! — громыхнуло оружие, и я откатилась в сторону.

И тут же мама закричала: — Нет!!!

Я почувствовала, как по мне расползается что-то мокрое. Меня подстрелили! Он выстрелил прямо сквозь полки и попал в меня! Я посмотрела куда же я ранена — но вместо крови я увидела что-то желтое…липкое…и сладкое. Слева из пробитой банки хлестал ананасовый сироп — прямо на меня.

— Эмма! — воскликнула мама. Я поднялась на ноги и побежала к ней, размахивая руками, давая знать, что со мной все в порядке.

— О, Господи! — выдохнула она, увидев мокрое пятно на моей блузке.

Грабитель развернулся, направив пистолет на меня. Стараясь держаться подальше от него, я сказала: — Мама, со мной все в порядке. Это ананасовый сироп, это не кровь.

— Да заткнитесь вы! — рявкнул парень. — Замолчите обе!

Но мама как будто его не слышала: — Я отдам вам деньги! Только не стреляйте. Не трогайте мою дочь!

Грабитель посмотрел попеременно то на меня, то на маму. — Иди-ка сюда, — рыкнул он мне, помахав пистолетом.

Я уже почти шагнула к нему, как вдруг что-то меня остановило. Краем глаза я увидела за окном этих двух цветных мальчишек, что были ранее у нас в магазине. Они, наверное, что-то забыли купить, и мама послала их обратно. (« Сил моих больше нет! В одно ухо влетело, в другое вылетело! Ну-ка, ступайте немедленно обратно к миссус Розали, до того как она закроет лавку и принесите… »).

Я не знаю, сколько времени они там стояли и что они видели, но, судя по их испуганным глазам, они слышали стрельбу. Они стояли как пригвожденные, желая, наверное, побыстрее смыться, но не в силах этого сделать.

Помогите ! — произнесла я одними губами. Помогите ! Потом я опять посмотрела на парня и его блестящий пистолет.

И на маму.

В тот момент, когда грабитель на секунду отвлекся на меня, мама успела достать свой револьвер, лежавший рядом с сигарной коробкой. И сейчас она стояла, направив этот Кольт прямо на молодого человека, прицелившись ему между холодных голубых глаз.

— Ты тронешь мою дочь, — сказала она, — и я тебя убью. — Одновременно она сделала мне знак, чтобы я зашла ей за спину. Я забралась в складки ее юбки, как будто я была трехлетней малышкой, а не вполне себе взрослой девочкой.

— Ну, леди, — протянул грабитель. — Вы же не станете этого делать. Просто отдайте мне деньги — и я исчезну.

— И не подумаю, — ответила мама.

— Вы что, сумасшедшая? — изумился парень.

Мама молча покачала головой. Они стояли, держа друг друга на прицеле, испытывая нервы и терпение противника. Оба тяжело дышали.

— Почему бы вам просто не уйти? — спросила мама. — Подите прочь!

Наверное, она бы его убедила. Я видела, как он заколебался. Но последнее мамино слово все испортило — она слишком сильно задела его, и он воспринял это уже как оскорбление.

— Прочь? — заорал он. — Да ты понимаешь, с кем ты говоришь, вообще? Я мужчина , понятно тебе? У меня была работа, на заводе покрышек в Джонсборо. Десять часов в день. Грязная, вонючая работа для ниггеров — но я был рад и этому. У меня был свой домик, жена, машина… — он покачал головой. — А потом меня выкинули.

— Это не значит, что найти другую работу невозможно, — ответила мама, которая в шесть лет уже собирала хлопок, будучи школьницей, убиралась в столовой, и вообще работала всю свою жизнь. Любила работать , по правде говоря.