Дон Уинслоу - Жизнь и смерть Бобби Z

– Откуда я знаю? – риторически вопрошает Полный Улет, потому что киотский автопокрышечный представитель слишком потрясен, чтобы что-нибудь спрашивать. – Вы вправе поинтересоваться – а я вправе ответить!

Полный Улет наклоняется и, зловонно дыша, шепчет туристу на ухо:

– Много лет назад, когда я был молодым матросом, я ходил вторым помощником на борту шлюпа, бороздившего самые отдаленные края южного моря. Груз, который мы везли на борту этого, в общем-то, чисто прогулочного судна, должен признаться, мог бы привлечь нежелательное внимание представителей власти, если бы только они обыскали эту посудину в порту или в открытом море. Не говоря уж о пиратах, друг мой, о пиратах…

Гид японцев отчаянно пытается прогнать Полного Улета, потому что тот ведет группу не туда.

Но Полный Улет только радуется, что его аудитории прибыло, и обращается к гиду:

– Привет, я тут как раз объясняю моему другу, почему я стал рассказывать про Бобби Зета. Видите ли, я его знал.

– Да оставьте же нас в поко…

– Это случилось на старом добром судне «Такой-то-Сякой-то». Как-то в одну мягкую, просто шелковую ночь я сидел на палубе, сплеснивал концы канатов, руки у меня были заняты, а во рту торчал косяк сладчайшей гавайской травы, и тут-то ко мне и присоединился человек, которого вы могли бы счесть всего лишь желторотым юнцом, если бы не его королевские манеры.

Да, я вижу, вы уже догадались. Именно так: это был не кто иной, как Бобби Зет, и он сел рядом со мной, скромным матросом, и мы беседовали друг с другом, глядя, как звезды сверкают над фосфоресцирующей гладью воды. Мы говорили по-мужски. На меня это произвело неизгладимое впечатление.

На следующий день мы поплыли на остров, не обозначенный на картах…

Полный Улет замолкает не только потому, что гид надрывается, зовя на помощь, и не потому, что японские туристы сбились в кучу на краю пирса, как бревна в штабеле, а потому, что он видит, как высокий костлявый человек с редкой шевелюрой отпирает ворота, ведущие к причалу ZZ, и поспешно спускается вниз.

Он смотрит, как мужчина торопливо подходит к самому последнему судну, небольшой элегантной яхте, поднимается на борт и исчезает в каюте.

Полный Улет вздергивает заросший подбородок к небесам и нюхает воздух.

– Как я и говорил… – начинает он, но рука у него на локте принадлежит не гиду, а охраннику, и эта облаченная в перчатку рука скоро препровождает его в полицейский участок Дана-Пойнт.

Когда его везли обратно в Лагуну, Полный Улет сообщил копам:

– Знаете, Бобби Зет вернулся.

– Ну конечно, – засмеялся водитель.

– Да, вернулся! – негодующе крикнул Полный Улет.

– Откуда ты знаешь? – спросил коп. У него испортилось настроение, ему было по-мальчишески обидно, что лагунские полицейские выбросили Полного Улета на Тихоокеанском шоссе чуть-чуть южнее границ городка. Почему бы им для разнообразия не отвезти его на север, чтобы он стал занозой в заднице у ребят из Ньюпорт-Бич?

– Откуда ты знаешь? – повторил коп.

– Учуял в воздухе.

– А-а.

– И я видел его первосвященника, – заявил Полный Улет. – Я видел Монаха.

– Ну тогда ура.

– Сначала я его не узнал, – признался Полный Улет. – Но когда увидел, как он садится на яхту…

– …тогда все сошлось, да?

– Именно.

Коп остановился, едва въехав в границы Лагуны, и открыл дверцу.

– Вылезай, – сказал он.

Все сошлось, думал Полный Улет, бредя в сторону центра. Все сошлось: ему понравились коповы слова, он принял их.

Все сошлось, говорил себе Полный Улет. Монах забирается на яхту, а значит, все сходится.

А уж название яхты!

«Нигде».

Стопудово – Зет.

Легенда.

– Бобби был у тебя в руках – и ты его отпустил?! – визжал Брайан.

Лицо у него покраснело, и Джонсон подумал, что у него может случиться сердечный приступ и он прямо тут и помрет.

Джонсону-то на это трижды наплевать.

И без него на похоронах будет полно народу. Потому что мексиканцы любят шумные вечеринки, а уж на этой будет много песен и плясок – как пить дать. Может, все-таки и ему туда заглянуть?

– Он ушел на высоту, – объяснил Джонсон.

– Какого хрена, что это значит? – простонал Брайан.

– Значит, что его чертовски трудно оттуда извлечь.

– Значит, вы перетрусили!

– Может быть. – Джонсон пожал плечами. Эх, хорошо бы уделать Брайана прямо сейчас! Вытащить пистолет и засадить ему пулю промеж свинячьих глазок. Однако Джонсон сдержал свой порыв и сказал: – Один из наших людей ранен.

– Ах ты боже мой! – воскликнул с иронией Брайан.

– Не волнуйтесь, – в тон ему ответил Джонсон. – Его заштопали.

Но Брайан волновался. Не о каком-то убогом tonto, [36] Болване (исп.). а об идальго, который там, по ту сторону границы. Брайан пучил глаза, вздыхал и отдувался, и Джонсон снова начал надеяться, что сердце у него лопнет, избавив их всех от многих неприятностей.

– И мы не позволили уйти Зету, – растягивая слова, добавил Джонсон. – Рохас сделал круг и вернулся. Он идет по его следу.

– И что он собирается делать? – поинтересовался Брайан. – Посылать дымовые сигналы?

– Мы дали ему рацию.

– А что Бобби?

– Он пошел вверх по каньону Апаха…

– Разве он подстрелил твоего человека не в каньоне Апаха?

– Точно, – терпеливо произнес Джонсон. – А потом продолжил двигаться вверх.

– Зачем он так сделал?

Джонсон набрал побольше воздуха – его терпение было на исходе.

– Потому что он, видно, решил, что мы ожидаем от него как раз противоположного.

– Да, но каньон Апаха выведет его на равнины Апаха, вот и все.

– Он-то этого не знает.

– Сомневаюсь. – Брайан серьезно задумался. – Вы сможете взять Бобби на равнинах?

– Рассчитываю взять, – ответил Джонсон. – Но, понятное дело, эти равнины – не такие уж ровные, они как чаша.

– Тогда это должно быть легко, – заметил Брайан. Ему нравилась мысль загнать Бобби Зета в чашу.

Было бы куда легче, если бы я мог его просто пристрелить, думал Джонсон. Или послать Рохаса, чтобы тот перерезал ему глотку. Но тут Джонсону пришли в голову мысли о мальчишке, а ему эти мысли не нравились.

– Как знать, может, мы сумеем застать мистера Зета врасплох на равнинах Апаха? – сказал Брайан, неизвестно к кому обращаясь.

Боевой дух в нем стремительно укреплялся. Улыбка разлилась по жирному лицу.

– Может быть, Вилли захочет помочь… – промурлыкал Брайан. – В конце концов, Бобби задолжал ему дозу боли и унижения, n'est-ce pas? [37] Не так ли? (фр.) Думаю, надо бы нам посвятить этому день. Я облачусь в наряд Иностранного легиона: кепи, шарф, брюки для верховой езды, и Вилли… уверен, Вилли будет только рад в кои-то веки использовать свой самолет по назначению.