Сергей Донской - Дикий фраер

– Ты и в самом деле задумал на мне жениться? – спросила она, уткнувшись носом в его плечо.

– Ага, – подтвердил Петр, разомлев почище любого кота на солнышке.

– А приданое будет? – вкрадчиво спросила Элька.

– Приданое?

– Оно самое. Чемоданчик с деньгами, помнишь?

– Без проблем, – облегченно ответил Петр, который не на шутку напрягся, когда не понял суть предыдущего вопроса. – Я ведь его все-таки нашел. И спрятал. Теперь мы с тобой настоящие богачи, Элька.

– Сначала надо выбраться отсюда, – резонно заметила она, осторожно размыкая его руки и вставая.

– Выберемся, – пообещал Петр. – Небось не в Освенциме каком-нибудь.

– У тебя есть план? – Отыскав в ворохе одежды его футболку, Элька бесцеремонно провела ею между ногами и швырнула обратно.

– Плана пока нет, – неохотно признался Петр, проводив свою футболку пристальным взглядом. То, как обошлась с ней Элька, его слегка покоробило. Но потом он подумал, что тряпка, она и есть тряпка, их теперь миллион можно накупить, а Элька – одна.

– А у меня он есть, – бодро заявила она, начав одеваться.

– Кто – он? – оторопело спросил Петр, жадно разглядывая все то, что постепенно исчезало с глаз долой. Он походил на ребенка, которому сказали, что сказка закончилась, а продолжения не будет.

– План, – сердито напомнила Элька.

– Какой?

Она хотела было натянуть свитер, но заметила разочарованный взгляд Петра и осталась стоять перед ним в одних джинсах, слегка втягивая живот, а грудь, наоборот, выпячивая для лучшего обозрения.

– План, как выбраться отсюда, милый, – терпеливо пояснила Элька. – Вдвоем.

– Ага! – понимающе кивнул он. – И что же ты придумала?

– В том чемоданчике, который ты нашел, денег сколько было? – ответила Элька вопросом на вопрос.

– Иди сюда, – позвал он. – Скажу на ушко.

– На сегодня хватит! – Она решительно притопнула ботинком и в два счета натянула на себя свитер, чтобы отвлечь Петра от ненужных мыслей. – Мы здесь не на тещиных блинах, не забыл?

Неохотно приступив к процессу одевания, он буркнул, не скрывая недовольства:

– Не забыл. И сколько долларов в чемоданчике было, тоже помню… Три миллиона пятьдесят пять тысяч! – увидев оторопелое выражение Элькиного лица, Петр не удержался от самодовольной улыбки.

– Ни фига себе! – Она изумленно присвистнула.

– Э! – Петр нахмурился. – Деньги просвистаешь!

– Такие за всю жизнь не просвистаешь… А не жалко тебе, милый, истратить пятьдесят штук на наше благополучное спасение?

– Я ж и предлагал этому черту пузатому… как ее?.. – Петр почесал затылок. – Консистенцию… то есть компенсацию. А он мне не поверил.

– Зато мне поверил, – важно заявила Элька и слегка вздернула нос. Когда она, заложив руки за спину, принялась медленно прохаживаться перед выпрямившимся во весь рост Петром, со стороны это походило на общение командира и рядового подчиненного, обсуждающих вместе план военной операции. – Я отыщу чемоданчик, – продолжала Элька, – возьму из него ровно пятьдесят штук и привезу Мамонтову, пусть подавится. За это он отпустит нас на все четыре стороны. Но мы с тобой выберем юг, да, милый? Лучшего маршрута для свадебного путешествия не бывает.

– Юг – это хорошо, – поднапрягся Петр. – Море, пальмы. Но лучше бы за деньгами смотался я. Опасно тебе одной ехать на эту проклятую базу… Еще опять к бомжам в плен попадешь…

Бросив на него быстрый взгляд, Элька порывисто шагнула вперед и прижалась к его широкой груди, оставив на виду макушку, но никак не глаза, в которые Петру вдруг захотелось заглянуть повнимательнее. Это длилось недолго. Стоило Эльке заговорить, как он тут же забыл о тени сомнения, неприятно омрачившей его душу. Ее голос был ласковым, рассудительным, убаюкивающим:

– Среди этих ублюдков находиться еще опаснее, пойми. И даже не это главное. Дело в том, что как раз тебя за деньгами никто не отпустит. Мамонтов боится, что ты сбежишь.

– От тебя? – искренне удивился Петр.

– Разве такие люди что-нибудь понимают в любви?! – воскликнула Элька в сердцах. – Бабки для них это все. Остальное просто не существует.

– Это точно, – вынужден был согласиться Петр. – А вот лично я…

– Тс-с! – прошептала Элька, приложив палец к его губам. – Потом расскажешь. Я хочу знать о тебе все, милый. Но в данный момент мне необходимо выяснить, куда ты спрятал чемоданчик. – Сердцем почувствовав, как режет слух это неудачное «необходимо выяснить», Элька поправилась: – Ты должен мне поверить. Другого выхода нет.

– А я тебе и так верю! – воскликнул Петр. – Одной только тебе. Больше никому.

– Тогда скажи, – прошептала Элька, с трудом удерживая взгляд от метаний из стороны в сторону.

– Деньги спрятаны в том погребе, где мы с тобой вдвоем сидели, помнишь? – Петр улыбнулся так мечтательно, словно речь шла о медовом месяце в королевских апартаментах амстердамского отеля «Хилтон». – Я их в кучу картошки зарыл. Ты не пугайся, когда откапывать станешь и на мужика наткнешься. Он это… труп трупом.

Вскинув подбородок, Элька холодно сказала:

– Я его живого не побоялась, а уж мертвого – тем более. Между прочим, моя работа. – Ее взгляд оставался абсолютно немигающим.

– Так я и думал. – Синие глаза Петра были такими чистыми, что в них хотелось утонуть, как в море. – Как увидел мертвяка этого, так и сказал себе: «Молодец, Элька!»

Вместо того, чтобы польщенно улыбнуться, она опять опустила голову и глухо попросила:

– Ты тоже будь молодцом. Не вздумай проболтаться про тайник еще кому-нибудь. Если Мамонтов узнает про миллионы, нам с тобой не жить. Не свадебное шествие получится, а похоронная процессия.

– Да я!..

– Погоди! – Элька поморщилась, зная, что Петр сейчас не может видеть выражения ее лица. – Сначала дослушай. Меня обещали тоже на кол посадить, если что не так. Если выяснится, что я решила утаить от Мамонтова миллионы, мне крышка.

– Не выяснится, – твердо пообещал Петр. – Ничего я никому не скажу, ни словечка. Могила!

«Вот именно, – горько подумала Элька, – причем безымянная!» Какая по счету? На душе сделалось пакостно, как если бы она вдруг действительно очутилась на кладбище… Дождливый, промозглый день. В раскисшую глинистую могилу опускают чужой гроб. И хочется бежать без оглядки, пока всем вокруг не стало известно, кто виноват в этой смерти…

Отогнав наваждение одним решительным взмахом головы, Элька убрала с лица волосы и искательно заглянула Петру в глаза. Чувствуя, как трудно будет высвободиться из его сильных объятий, перешла на скороговорку, торопясь дать ему прощальное напутствие:

– Твое дело молчать и ждать… Ждать и молчать… От этого зависит моя жизнь, как и твоя жизнь зависит от меня. Понимаешь? Мы теперь неразлучны. Я вернусь за тобой, чего бы мне это ни стоило, милый. Ведь ты моя половинка…