Сергей Донской - Наркомент

Погруженный в эти размышления, я вспомнил, что шляться пешком по улицам в моем положении небезопасно, и остановился на обочине, высматривая в темноте машину, которая рискнет подобрать незнакомца глухой ночью.

Примерно с десятой попытки удача улыбнулась мне, приняв обличье старенькой двухдверной «БМВ-320». Внутри машины находились два молодых парня, комплекцией напоминавшие крепеньких бутузов, раскормленных до размеров взрослых мужчин. Один выбрался наружу и опрокинул сиденье, приглашая меня устраиваться сзади. Лишь забравшись туда, я сообразил, что разумнее было померзнуть еще немного и дождаться автомобиля покомфортнее. Когда парень возвратился на свое место, я почувствовал себя в западне. В моем распоряжении не имелось двери, через которую можно было бы выйти, не потревожив покой седоков, а они не принадлежали к той категории людей, которые позволяют докучать себе просьбами.

Даже не поинтересовавшись, куда я направляюсь, водитель стронул «БМВ» с места и погнал ее в неизвестном направлении.

– Куда едем? – спокойно осведомился я, согревая взглядом обращенные ко мне затылки, выбритые как бы специально для того, чтобы удобнее было дырявить их пулями.

– Конкретно ты – никуда, – ответил тот, кто восседал за рулем. – Считай, уже приехал.

– Приплыл, – хохотнул второй. – А тело твое трансплан… транспортируется по назначению.

Забавно было слышать, с какими потугами он выдавил из себя мудреное словцо, но гораздо больше меня заинтересовала правая лапища водителя, лежавшая на баранке. Сплошные порезы да ссадины на общем желто-зеленом фоне. Обозревая разноцветную руку, я вспомнил, что голос ее обладателя показался мне смутно знакомым. Ну да, конечно! Этот гнусавый голос я слышал совсем недавно, и принадлежал он Вадюле, бесстрашному крушителю итальянского оборудования.

– Привет луддитам, – бодро сказал я.

– Чего-о? – незнакомый мне громоздкий пассажир повернул ко мне противоположную сторону своей головы – здесь щетина занимала меньше пространства, а помимо складок, присутствовали такие придатки, как глаза, нос и рот, поэтому все вместе именовалось лицом.

– Жил такой веселый народ в Англии, – пояснил я любопытствующей ряшке. – Технику ломали, типа твоего другана. Ярые противники прогресса. Теперь почти все вымерли. Вадюля – последний представитель.

– Опять умничаешь? – мрачно спросил опознанный мною современный луддит. – Ну, поумничай, поумничай. Недолго тебе осталось. Я ж тебя, козлика безрогого, с того самого дня разыскиваю. А тут ты собственной персоной! Вот, думаю, везуха!

– Бог не фраер, – поучительно заявила говорящая голова, покачивающаяся справа от Вадюли, вновь обратясь ко мне бугристым затылком.

– Тебе бы в проповедники. – Я притворно вздохнул. – Такой талант пропадает. Как в той песне про Таганку.

– Вадюля, я его прямо щас уделаю, – возмутилась голова, развернувшись на сто восемьдесят градусов.

Почувствовав на своем лице смрадное дыхание, я невольно вспомнил, что Александр Македонский приказывал вспарывать животы пленным персам, набивать их коровьим навозом и в таком виде вывешивать на солнцепеке. Наверное, над местом казни стояла точно такая вонь, как в распахнутой передо мной пасти.

Игнорировать смердящую голову было нелегко, и все же я обратился непосредственно к недавнему знакомому:

– Ты уверен, что тебе повезло, Вадюля? Может, зря ты меня искал?

– Не-ет! – протянул он почти сладострастно. – Из-за тебя, козлик, Валера меня из клуба выпер и штрафанул на две с половиной штуки.

– Разбитая «Текна» меньше стоила, – обиделся я за Вадюлю. – Наколол он тебя.

– Цена плюс моральная неустойка, – напомнил он. – Другого такого агрегата в Курганске не нашлось.

– Так фирма же! – не удержался я от коротенькой рекламы «Айса». – Там веников не вяжут.

– Э, Вадюля, – забасила голова моего визави, – что это чмо болотное все базарит и базарит? Давай я ему язык вырву!

– Успеется, Боцман, – пообещал его товарищ. – Сначала с ним о бабках перекалякать нужно. Денежек желаю, слышь, козлик? Возместишь мои расходы в двукратном размере – и свободен, как птица в полете. Разве что по рылу все-таки схлопочешь на прощание. Чтоб не забывал меня.

– И меня! – радостно откликнулась вонючая пасть сухопутного Боцмана.

У меня больше не было сил поддерживать этот насквозь гнилой базар. Я неспешно извлек из-за пазухи свой «зауэр», дал возможность тупой Боцманской голове хорошенько им полюбоваться, а потом с размаху впечатал рукоятку в трагически сморщившийся лоб.

– У-ух! – Вот и все, что заявил Боцман по этому поводу, прежде чем закатил глаза и ненадолго расслабился на своем сиденье.

– Поворачивай в центр, Вадюля, – скомандовал я. – Не забыл еще, где находится ночной клуб «Мистер Икс»? Нет? Вот и ладненько. Дуй прямиком туда!

– Зачем? – угрюмо спросил он, бросая на меня настороженные взгляды через зеркало заднего обзора.

– Ты хотел денежек, – напомнил я. – Устрою тебя с товарищем на доходное место. Стольник в день обеспечен. И все, не задавай лишних вопросов. Скоро сам все поймешь.

– А? – ошеломленно произнес Боцман, когда «БМВ» подкатила к зданию бывшего кинотеатра и остановилась на противоположной стороне улицы. Похоже, удар отшиб ему память. Во всяком случае, гулю на лбу он ощупывал с неподдельным изумлением.

– Приехали, – объяснил я. – Теперь оба скидывайте одежку и топайте на середину проезжей части. Аудитория у вас будет немногочисленная, но зато состоятельная.

– Ты чего? – обеспокоился Вадюля. – Шутка такая, да?

– Что-то в этом роде. Мужской стриптиз с элементами клоунады. Такого в Курганске еще не было, так что успех гарантирован. Утром закажете афишу: «Вадюля и Боцман, весь вечер на манеже». А пока обойдетесь без аншлага. Раздевайтесь и вперед.

Я картинным жестом снял пистолет с предохранителя и откинулся на спинку сиденья, демонстрируя готовность стрелять при первых же признаках неповиновения. Мои спутники с тоской смотрели на расцвеченный веселыми огоньками вход в ночной клуб, на красивые машины, сгрудившиеся там, на праздничную публику, сновавшую между дверью и стоянкой. Им явно не хотелось принимать участие в общем веселье в качестве дополнительного аттракциона.

– Помнишь, как ты отсчитывал мне время? – спросил я у Вадюли. – Так вот, у вас ровно минута. Потом стреляю, даже если вы успеете снять штаны, а носки на вас останутся. Можете вообще не раздеваться – ваше дело.

– Он долбанутый! – взвизгнул Боцман, порывисто избавляясь от куртки. – С такими связываться – себе дороже.

– Десять секунд прошло, – сообщил я ровным тоном. – Бери пример с товарища, Вадюля.