Сергей Донской - Правильный пацан

– Ты когда-нибудь бывал возле кагэбэшных контор? – ответила Тамара вопросом на вопрос.

– А что?

– Там специальные почтовые ящики установлены. Для анонимных посланий.

– Ну? – насторожился Виталий.

– Нужно взять эти проклятые бумаги, пока нет Сергея, и передать их по назначению.

– Надо подумать. Выходи, обсудим.

– Фигушки! – пропела Тамара из-за двери. – Сначала скажи, что ты согласен.

– Я? – крикнул Виталий из кухни, куда он временно переместился, пока суд да дело. – Конечно, согласен… Уф! – Чтобы слегка охладиться, пришлось вскрыть пивную бутылку и сделать пару хороших глотков. – Я на все согласен! – заверил он жену, обнаружив на подоконнике стакан с недопитой водкой.

– Тогда неси бумаги сюда.

– Зачем они тебе в ванной? – удивился Виталий, когда обжигающая порция спиртного успешно проскочила гортань и растеклась в желудке.

– Хочу убедиться, что Сергей их никуда не задевал, – пояснила Тамара. – Он ведь сам что-то мутит, мутит, а нас даже в известность о своих планах не ставит.

– Давай вместе поищем, – предложил Виталий, перекрикивая плеск льющейся из крана воды.

– Знаю я твои совместные поиски. Сам справишься.

– Да самому как-то скучно, – пожаловался Виталий, ощущающий себя так, словно между ног ему присобачили маленькую самонаводящуюся ракету, стремящуюся во что бы то ни стало поразить цель. – Я вышел из того возраста, когда подобные проблемы решаются в одиночку.

Тамара торжествующе рассмеялась:

– Тогда предлагаю обмен! Ты мне – бумаги. Я тебе – все, что на мне есть, включая правую тапочку.

– Тапочку можешь оставить! – воскликнул Виталий, метнувшись из коридора в комнату. Он был счастлив, и ему хотелось делать широкие жесты, быть щедрым, великодушным.

Но, подбежав к сумкам с вещами, составленным в углу, он замер и обескураженно пробормотал:

– Ох-хо!..

Вспомнились суматошные сборы, когда возвратившийся домой Сергей подгонял его и Тамару, ругая их почем зря за то, что они провалялись в постели, вместо того чтобы подготовиться к переезду, как им было велено. Это так походило на паническое бегство, что Виталий впопыхах забыл зубную щетку. Но не только ее.

– Ты скоро? – донеслось из ванной.

– Сейчас! – крикнул Виталий.

На всякий случай он порылся в сумках, но сделал это скорее для очистки совести, чем в надежде обнаружить среди вещей желтую целлулоидную папку. Именно в нее были сложены все бумаги, добытые Сергеем. А папка пылилась на шкафу в покинутой квартире. Виталий отчетливо помнил, как сунул ее туда, намереваясь положить в сумку в последнюю очередь, чтобы не помять. И не помял. Потому что папка осталась там, куда он ее положил. На шкафу в спальне.

– Ну? – требовательно спросила Тамара.

Из дверного проема высовывалась только ее голова, а все остальное было скрыто от Виталия стеной, но он не сомневался в том, что свою часть договора жена выполнила. Теперь следовало показать ей папку и получить взамен желаемое. А вместо этого пришлось развести руками:

– Забыл.

– Где?

– Дома.

– А голову ты дома не забыл? – поинтересовалась Тамара тоном учительницы, услышавшей от ученика, что он не захватил в школу дневник.

Но учительницы в таком виде перед провинившимися школьниками не шастают, иначе среднему образованию в стране пришел бы конец.

Когда Тамара, вздернув подбородок, попыталась пройти к стулу, на котором была сложена ее одежда, Виталий обхватил ее руками поперек туловища и пообещал:

– Я привезу эти бумаги. Вот сейчас отправлюсь за ними и привезу.

– Но за квартирой могут следить, – заупиралась Тамара.

– Кто? Шумихин с Женей сейчас небось о потерянной чести горюют, им не до нас. Клим в морге валяется, тихий и безобидный. – Виталий засопел, поднатужился и отвоевал еще полметра пространства, отделяющего парочку от кровати.

– А Березюк? – не сдавалась жена.

– Деру дал, наверное. Или в больницу слег с сердечным приступом, это сейчас модно.

– Ладно, допустим, – согласилась Тамара. – Но мы пойдем домой вместе.

– Вместе, – пропыхтел Виталий.

– А оттуда прямиком к управлению ФСБ.

– Прямиком… К управлению…

– И времени тебе на все про все дается ровно пять минут, не больше.

– Мне и трех хватит…

Виталий переоценил свои возможности. Он управился за сто двадцать восемь секунд, оставшееся время пялился в потолок и гадал, кто же из них двоих добился своей цели: он или все-таки Тамара?

Старший лейтенант Неелов присвистнул:

– Вот это гости! Их-то брать будем?

Полковник Ластовец тоже узнал супругов Родниных, описавших по двору круг и примостившихся на дальней скамеечке. Они проверяли, не ведется ли за их домом слежка. По-птичьи вертели головами, бросали настороженные взгляды на свои темные окна. Детвора, да и только. Ни Тамара, ни Виталий не обратили внимания на стоящие во дворе машины, из которых они были видны как на ладони. Наверное, полагали, что шпики обязаны прятаться за углами, подняв воротники плащей и надвинув на глаза шляпы. «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд». Настоящий детский сад, причем не для самых смышленых ребятишек.

– Берем? – волновался старлей.

– Нет, – отрезал Ластовец.

– Почему?

– Захватим всех сразу. Думаю, исчерпывающие ответы на наши вопросы может дать только Сергей… как его? Лунев? Леденцов?

– Леднев, – подсказал лейтенант. – Так эти субчики нас сами на него выведут. Уже к утру мы будем знать весь расклад.

– Я не хочу к утру, я хочу сейчас, – сказал Ластовец. – С меня все эти дни начальство не слазит. Тебя бы в мою шкуру.

– Мне, знаете ли, и в своей… кха!

Лейтенант умолк. Он полагал, что сидеть в засаде на пару с начальником и наливаться кофе по самые брови – это задача не из легких. Ему пока что ни под пулями не доводилось бывать, ни под шквалом телефонных звонков, когда каждый генерал считает своим долгом подстегнуть непосредственного руководителя операции окриком, матом, обещанием сгноить в одном из самых отдаленных уголков нашей необъятной родины.

Когда-то очень давно Ластовец тоже был таким, как ерзающий на своем сиденье Неелов. Наивным, неопытным, с чувством собственного достоинства и ранимой совестью. На смену всей этой романтической шелухе пришли опыт и житейская мудрость. Решение, принятое Ластовцом, грозило Тамаре и Виталию крупными неприятностями, а в душе у него ничего не шевельнулось. Почти ничего.

– Когда мышке не терпится сунуться в мышеловку, не нужно ей мешать, – сказал он.

Щека старшего лейтенанта Неелова дернулась:

– В квартире их ждут. То ли мент, то ли двое бритоголовых ублюдков. Я не знаю, кто из них одержал верх, но ребят, – лейтенант кивнул на Родниных, маячащих за лобовым стеклом, – ребят подставлять совсем не обязательно.