Андрей Житков - Хакер

Череп медленно поворачивался на экране, словно стоял на крутящемся круге. На костях уже появились первые багрово-белые волокна мышечной ткани.

Двигатели самолёта завыли надрывнее, пронзительней. Миранда почувствовала, как всё оборвалось внутри, словно они начали падать в бездонную яму, инстинктивно вжалась в кресло и закрыла глаза. Она никогда не перестанет бояться — это врождённое!

Самолёт вынырнул из низких облаков, и земля стала стремительно приближаться. Миранда вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы.

Самолёт слегка тряхнуло, и он покатился по полосе, быстро сбрасывая скорость. «Слава богу, что здесь сейчас нет Лобстера. Иначе он опять придумал бы какую-нибудь каверзу», — почему-то подумала Миранда.

Таможенный контроль она прошла быстро — из вещей у неё была только одна дорожная сумка, — таксисты и частники чуть не за руки хватали, предлагая отвезти на другой конец Москвы «за копейки», но она на их провокации не поддалась отрицательно помотала головой в ответ и побежала на рейсовый автобус.

На «Речном вокзале» Миранда купила телефонную карту, влезла в кабину, набрала номер.

— Ну, вот я и приехала. У меня кое-что есть для вас, — сказала она скороговоркой и повесила трубку.

Никотиныч несколько побаивался предстоящей встречи с юными хакерами. Всё-таки разница в возрасте — ему больше сорока, им — по двадцать, а некоторым и того меньше. Впрочем, инструкции у него было чёткие. За короткий срок стать неформальным лидером хакерской тусовки, и тогда молодёжь должна потянуться в его новый дом, как ночные мотыльки на свет электрической лампы. Для раскрутки Никотиныча Хэ и людьми, пользующимися у хакеров непререкаемым авторитетом, должна быть проведена пиаровская акция. Разрекламировать его должны так, чтобы ни у кого даже тени сомнения не осталось — вот он, главный киберпанк! А разница в возрасте в данном случае должна сыграть на руку — вызвать любопытство и неподдельный интерес: «Неужели этот старый замшелый пенёк ещё может ломать софты, коннектиться в чатах и прикалываться над „игрушками“?» Может, может, он всё может, дай только срок! Служебную квартиру Никотинычу выделили в самом центре, на Поварской. Квартира была довольно сильно запущена, но ему дали деньги и велели нанять мастеров. Деньги они с Лобстером истратили на считыватель смарт-карт ценой в пятьсот баксов, какие стоят в любом банкомате или на кассах в супермаркетах, и цифровой сканер для определения удалённого радиосигнала. Если покупка считывателя никаких возражений у Никотиныча не вызвала, то сканер был принят в штыки.

— На хрен он тебе сдался? Как ты с ним будешь банк ломать? — горячился Никотиныч, расхаживая по комнате.

— Банк — никак, зато я всегда буду знать, где находится мой собеседник с сотовым телефоном! Как ты не поймёшь, это всё в целях собственной безопасности! Мы начали очень крутую игру, в которой не может быть проколов!

— Ну, не знаю, не знаю, — качал головой Никотиныч. — Деньги казённые, мне за них потом отчитываться.

— Вот тоже проблема! Мы что, обои в комнатах поклеить не можем?

В общем, все деньги были истрачены на аппаратуру, и пришлось им возиться с клеем и побелкой, чтобы придать квартире мало-мальски жилой вид.

Сегодня на Поварской появилась Хэ. Маленькая, изящная, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, она ходила по-кошачьи неслышно, и Никотиныч всегда вздрагивал, неожиданно заметив её в комнате.

Они клеили обои в гостиной, когда она пришла.

— Красиво, — кивнула китаянка.

— Сам выбирал, — гордо сказал Лобстер.

— Ну, как дела, мальчики? — поинтересовалась Хэ, наблюдая за тем, как Никотиныч пытается оторвать от стены неровно лёгшую полосу обоев.

— Видишь, трудимся на благо московских хакеров, — пошутил Лобстер. — Скоро будем тусоваться.

— Начальник доволен — ты сдал работу на неделю раньше срока, — сказала Хэ.

— Плёвое дело, — пожал плечами Лобстер. На самом деле с программами вирусов ему пришлось немало повозиться. Он наивно полагал, что расколет алгоритмы в пару дней, как орешки. Не тут-то было! Некоторые программы были лёгкими, как он называл их — «студенческими», другие — «стелсы», а особенно «полиморфики» [6] Полиморфы (изменяющиеся вирусы). заставили поломать голову. Вся беда в том, что вирусы «полиморфики» очень трудно обнаружить, потому что они не имеют ни одного постоянного участка кода, «мутируют». Обычный вирус можно определить по длине файла. Допустим, написал ты сказку величиной в сто пятьдесят килобайт, и вдруг начала она «пухнуть» как на дрожжах, стала больше на две сотни единиц информации, будто попала в волшебный горшочек, который постоянно варит. Откуда эти двести единиц взялись? Просто твоя сказка вирусом заразилась, который, как известно из медицины, очень быстро размножается. Теперь только тип вируса определить — и ату его! С «полиморфиками» такой фокус не пройдёт: компьютер покажет тебе правильную величину файла и скажет, что он здоров как бык, а на самом деле он уже давно на ладан дышит… В общем, за три бессонных ночи справился Лобстер с «полиморфиками», «стелсами» и прочей нечистью, созданной хакерами мира за прошлую неделю. Если за работу эту он принимался с чувством злости на начальство, заставившего его, крутого хакера, заниматься какими-то детскими игрушками, то сейчас испытывал профессиональное удовлетворение и гордость оттого, что сумел раскусить все секреты чужих вирусов.

Поди, не глупее его люди работали?

— Завтра получишь новое задание — 168-разрядный ключ.

Лобстер с Никотинычем переглянулись. 168-разрядный ключ — это круто! А главное — по теме их исследовательской работы!

— Это что, пентагоновский? — намеренно безразлично поинтересовался Лобстер.

— А я откуда знаю? — пожала плечами китаянка. — Мне сказали — я передала. Немецкая пословица, Лобстер: «Знают двое — знает и свинья».

— Ну, в таком случае, не только свинья, но даже поросята знают, что завтра Лобстер будет ломать секретную программку, — рассмеялся Никотиныч.

Хэ покачала головой.

— Ну а что там слышно по поводу нашего дела? — поинтересовался Лобстер. После того как в отделе всплыли два покушения, ему пришлось писать длинную объяснительную, в которой он должен был изложить содержание всех его взломов за последние три года, вплоть до невинных, «игрушечных». Половину взломов он, конечно, скрыл, справедливо полагая, что из-за них могут начаться неприятности по службе.

— Люди работают, след есть, но пока я ничего не могу вам сказать, — произнесла Хэ. — Заметили что-нибудь подозрительное или просто чувство беспокойства?

— Беспокойство, — кивнул Лобстер и подумал о том, что до сих пор его ни разу не допросили по поводу убийства Гоши, будто никакого Лобстера нет на белом свете, будто он ушёл в виртуальный мир, растворился в цифрах и значках, стал невидимым для «следаков». Неужто никто из хакеров не стукнул, что они с Гошей были приятелями? Быть этого не может. Значит, «следакам» приказано не соваться. — Просто хочется ходить по улицам не озираясь.