Фридрих Незнанский - Шестой уровень

— Приезжайте ко мне через двадцать минут. Постучите два раза и потом три раза. Деньги и загранпаспорта для Немого и для ребят должны быть при вас.

— О капитане я подумал, все приготовил заранее, а вот о ребятах... Это будет непросто. Да и зачем им скрываться?

— Мне нечего вам сказать.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Да и еще, я надеюсь, это останется тайной за семью печатями.

— Разумеется.

Турецкому Нателла открыла сразу. Он коротко кивнул, вошел в комнату, окинул ее профессиональным взглядом. Да, здесь особой засады ве устроишь — обыкновенный гостиничный номер.

— Вам лучше уйти, — бросил он журналистке.

— Ни за что! — воскликнула она. — Я, может, и ввязалась в эту историю только потому, что хочу все увидеть до самого конца.

— Дело может обернуться так, что конца-то вы и не увидите, — мрачно пошутил Турецкий.

— Ничего, я девушка смелая, — не без кокетства сказала Нателла.

Турецкий усадил ее подальше от двери, за громоздким шкафом, который был хоть и слабоватым, но хоть каким-то укрытием.

— А вы что, собственно, предполагаете делать? — заинтригованно спросила Нателла. Она почему-то не выпускала из рук свою сумочку.

— Ждать.

— А где остальные? Где этот пресловутый секрет? И что это вообще такое?

— Знаете анекдот про старого Ивана-царевича? — вдруг спросил Турецкий.

— Нет.

— Так вот. — Турецкий передвинул стол из угла на середину комнаты. — Старенький Иван-царевич вышел из избы, натянул тетиву лука, выстрелил, пошел искать стрелу и находит лягушку. Принес домой, посадил на стол, а лягушка и говорит: «Иванушка, поцелуй меня, я стану молодой и прекрасной царевной!» «Нет, — говорит Иван-царевич, — мне в моем возрасте говорящая лягушка интереснее».

— Не поняла...

— В вашем положении я бы превратился в немую лягушку.

— Поняла, — сказала Нателла,— только вам не кажется…

— Кажется... Кто-то пришел.

Турецкий сел за стол.

В дверь постучали.

— Кто? — спросила Нателла, когда Турецкий ей кивнул.

— Это Чернов, Нателла Вениаминовна.

— Входите, — снова после знака Турецкого выкрикнула Нателла.

Чернов вошел осторожно.

Увидел Турецкого, улыбнулся широко.

— Ну, слава Богу, вы живы! А где капитан, где остальные?

— Садитесь, — кивнул на диван Турецкий. — Подождем остальных.

— Разумеется. Хотя все это какие-то детские шалости. Все через одно место, все на авось, по-русски... И к чему вообще вся эта конспирация?

— Есть причины.

— Слушайте, что вы тут со мной в шпионов играете? — обиделся Чернов. — Кто кем командует, в конце концов?

— Здесь сейчас никто не командует, — процедил сквозь зубы Турецкий. — Здесь сейчас истина выясняется. Знаете, что такое истина, Чернов?

— Вы привезли капитана? И машину?

— Все мы сделали, Чернов, только не благодаря вам, а вопреки. Ясно? Вот теперь мы и выясним, кто нам всю дорогу палки в колеса совал, кто в нас из-за угла постреливал, кто в спину норовил нож воткнуть.

— Прямо поэма! — вскинул руки Чернов. — Вы стишками на досуге не балуетесь?

— Балуюсь. Рассказать? — улыбнулся Турецкий. — Есть у нас любимый один. Увидим, услышим, диагноз поставим и кому нужно клизмочку вставим.

— А что, собственно?.. — начал было Чернов, но в этот момент в дверь снова постучали.

Два раза, а после паузы три раза.

— Ну вот и главный герой, — сказал Турецкий саркастически. — Входите, Валентин Демидович, гостем будете.

У Савелова стремительно метнулись глаза: он тоже профессионально оценил — плохое место для боя.

— Так вы тоже здесь? — удивленно поднялся со своего места Чернов.

— Я-то здесь, — закрыл за собой дверь Савелов. — А вот где остальные?

— Всему свое время, полковник. — Турецкий вдруг вынул из-под стола и брякнул на стол автомат. — Садитесь рядом со своим подчиненным.

— Ого! — сказал Савелов, но как-то без удивления, а чуть не с улыбкой. — Серьезно.

— Серьезнее некуда, — не подхватил его тона Турецкий. — Один из вас, — Александр кивнул на сидящих рядышком Савелова и Чернова, — предатель!

Чернов и Савелов невольно отодвинулись друг от друга.

— Да что вы говорите? — все еще пытался улыбаться Савелов.

— И я думаю, полковник, что это — вы! — жестко оборвал его Турецкий.

Нателла в своем углу не шевелилась.

— И что мне на это сказать? — побледнел полковник.

— А вам есть что сказать?

Савелов открыл было рот, но промолчал. Турецкий вскинул автомат.

— Встать. К стене, — сказал он. — Руки на стену. Ноги раздвиньте. Нателла, обыщите его.

— Я?! — опешила журналистка.

Тем не менее живо встала, тщательно ощупала полковника и выложила на стол содержимое его карманов. Это были заграничные паспорта, И кредитные карты. Оружия не было.

— Он принес, как договаривались, — сказала Нателла, снова ухватившись за свою сумочку.

— Ремешок с него снимите и расстегните ширинку, — продолжал командовать Турецкий.

— Блин, Турецкий, ты вообще охренел. Пусть лучше Чернов это сделает, — зло проговорил полковник.

Чернов было двинулся, чтобы исполнить приказ Турецкого, но тот перевел ствол на него:

— Сидеть. Нателла, ремешок.

Журналистка натужно хихикнула и исполнила приказ,

— Теперь свяжите ему руки за спиной.

Очень скоро полковник лежал на полу со связанными руками.

Турецкий снял трубку:

— Капитан, можно, — коротко бросил он, когда ему ответили.

— А что, собственно, произошло? — спросил Чернов, когда в молчании просидели минут пять.

— А произошло то, Александр Владимирович, что никакой машинки на танкере не было. Она как лежала на месте, так мы ее там и нашли. Но это еще далеко не все. С самого начала нас пасли все, кому не лень, нас подставляли так, что это чудо, что погиб только один из нас.

— Кто?! — воскликнул Чернов.

— Дмитрий погиб. Козлов.

— М-да, — Чернов почесал затылок. — Я, конечно, верю вам, но все это надо доказать. В операцию были посвящены несколько человек. Почему вы решили, что предал Савелов?

— Кто знал все детали?

— Только мы вдвоем.

— Вот и ответ. Вот и истина.

— В таком случае я тоже под подозрением, — не спросил, а констатировал Чернов.

— Да, вы тоже были под подозрением до последней минуты. Но вот видите на столе паспорта и деньги — Савелов хотел у нас машинку перекупить.

Чернов почесал подбородок:

— Честно говоря, я тоже решил поначалу, что вы хотите продать аппарат. Не знаю, что меня уберегло, но и я вам хотел предложить то же самое.

— А предложил он, — указал стволом в лежащего Савелова Турецкий.

Савелов на полу только шумно дышал, ему было неловко лежать лицом на колючем ковре.

— И что вы с ним сделаете? — спросил, кивнув на лежащего, Чернов. — Не убьете ведь?

— Не уверен, — проговорил Турецкий медленно, — может, и убью.