Георгий Ланской - Козырная пешка

– Знаю я про больницу. Ему как раз у меня плохо и стало после того как… ну, не важно… Почему он тебе ничего не оставил? Такое впечатление, что он всех хотел кинуть, в том числе и тебя.

– Глупости, – фыркнула я.

– А как ты это можешь объяснить?

– Никак не могу. Не знаю. Сама была в шоке, когда узнала, что ничего не получу. Но меня в тот момент не это беспокоило. Я была оглушена, раздавлена. Если бы не Агата, не знаю, как бы я через все это прошла. Сперва мама, потом Володя…. Я ведь совсем одна осталась…

– Ты меня не жалоби, – вспыхнул Захаров, а я зло окрысилась в ответ.

– А я не жалоблю, а констатирую. Не знаю я, почему он ничего мне не оставил! И знать не хочу, во всяком случае, сейчас.

Захаров помолчал, а потом с любопытством посмотрел на меня. Я нервно допила кофе и отодвинула чашку в сторону.

– Сейф в доме ты выпотрошила? – поинтересовался он. Я помотала головой.

– Нет, Агата. Но при мне, так что можно сказать, что я.

– Сколько там было?

– Две тысячи. Долларов, разумеется. И мои драгоценности. Володя не держал в доме крупных сумм. Я бы даже и не тронула этих денег, про сейф Агата вспомнила.

– Она что, код знала?

– Знала. Володя ей доверял и любил.

Захаров задумался, потом махнул рукой. На зов прилетела официантка.

– Коньяку бутылку, закуску, фрукты, – буркнул он. Официантка испарилась и прилетела с завидной расторопностью. Захаров налил мне коньку, я выпила, закашлялась и закусила лимонной долькой.

– Глупых баб Володька просто трахал, а на красивых и умных женился, – задумчиво произнес он, глядя на меня.

– Это комплимент? – ядовито поинтересовалась я.

– Это констатация, – иронично передразнил меня Захаров. – Будь ты дура, он бы никогда на тебе не женился. Так, покувыркался пару раз в койке и думать забыл. А ты не дура. Вот скажи, если бы он оставил тебе пять миллионов долларов, что бы ты сделала?

– Сбежала бы, – не задумываясь, ответила я. – Меня тут особо ничего не держит, подружка да Агата…

– А если бы ты знала, где деньги, но не смогла бы их взять до определенного времени? – лукаво спросил Захаров. Я глубоко задумалась.

– А почему бы не смогла? – поинтересовалась я.

– Ну, скажем, они спрятаны где-то. Зарыты. И взять их можно только в определенное время.

Я фыркнула.

– Ну да, причем для этого нужно собрать восемь золотых скарабеев, собрать из них мозаику и прочесть заклинание в полнолуние шестого июня.

– Ты не смейся, я думай, – строго сказал Захаров. – Я про клад образно… Что бы ты сделала? Затаилась и ждала, пока с тебя не снимут наблюдение? Так?

– Да ну, – отмахнулась я, – у меня столько нервов нет. Я бы все равно сбежала. Вернулась бы тогда, когда можно будет забрать деньги. Только это глупость все.

– Почему глупость?

– Я в этом случае должна знать, где они лежат, ведь так?

– Так.

– Кто их в труднодоступное место спрятал? Володя?

– Ну да.

Я усмехнулась и, не дожидаясь, пока Захаров меня обслужит, сама налила себе коньку и выпила.

– А зачем ему прятать деньги в труднодоступное для меня место? Чтобы я смогла их забрать, когда все уляжется? Тогда почему в труднодоступное? Он мог зарыть их в нашем саду, мог спрятать в доме, мог закопать в лесу под приметным деревом, но он, как вы считаете, спрятал их в таком месте, которое я могу посетить не сразу.

– Не обязательно не сразу. Он мог их спрятать так, что ты физически не можешь их забрать в течение определенного времени. Хотя ты права, это действительно глупо. К тому же вряд ли он обналичивал такую сумму. Скорее всего, пять миллионов лежат на каком-нибудь счете.

– Так что же мне мешает в этом случае, если эти деньги лежат в банке? – иронично искривила я бровь. – Почему я не могу забрать эти деньги?

– Например, по факту наследования, – пожал плечами Захаров. – Полгода должно пройти.

– Да ладно вам, – отмахнулась я, – это не недвижимость, а наличные. Здесь нет никакой разницы. Может быть, у меня возникли бы какие-нибудь проблемы в банке, где мне пришлось бы доказывать, что я супруга Мержинского и имею право на все его деньги. Но в этом случае я все равно бы уехала и воспользовалась бы отделением банка в другом городе. Просто, чтобы не нарываться на неприятности. Нет, ваша теория тут не подходит.

– А какая подходит? – заинтересовался Захаров.

– Скорее всего, Володя не собирался никого кидать. Деньги перевел на какой-нибудь счет, но вам ничего сказать не успел, потому что получил инфаркт. И если это так, то ни вы, ни я, скорее всего не узнаем, куда он дел эти деньги. Тут я вам ничем помочь не могу. Мне очень жаль.

– В твою концепцию не укладывается пара мелочей, – возразил Захаров. – Насчет наследства ты ошибаешься, кстати. Наследники капитала точно так же ждут полгода, прежде чем забрать деньги. И вот еще что. Он успел составить завещание. Значит, обо всем позаботился.

– А те деньги у него уже были на тот момент? – поинтересовалась я.

– Были. В завещании все имущество он оставил родственникам и почти ничего не оставил тебе. Это странно. По всеобщему мнению, жили вы душа в душу, друг друга обожали. Почему же он не захотел тебя обеспечить после смерти.

– Надоела мне эта сказочка про Белого бычка, – досадливо протянула я. – Я уже сказала, что ничего не знаю.

– Если бы он все действительно оставил родне, я бы подумал, что ты, скажем, наставляла ему рога и он об этом узнал, – задумчиво произнес Захаров. – Но они с его так называемым наследство получили кучу проблем и почти никакой прибыли. Не знать этого он не мог.

– Я во всяком случае, не знала, – встряла я.

– Ты в курсе, что он взял бешеный кредит в банке под залог дома, машины и фирмы?

– Уже в курсе. Родня просветила.

– И куда он эти деньги дел?

– Откуда мне знать?

– Поручителями в банке названы его родственники, а не ты. И теперь весь долг по кредиту выплачивать им. Сестра даже не понимала, что подписывает, потому что была пьяна. Фирма записана на Володю и его компаньона, но компаньон продал свои акции Михаилу Соколову. Соколов утверждает, что столько денег у него не было, их ему одолжил Володя. Теперь кредит висит на Михаиле. Легко отделалась только Варвара. Он завещал ей вторую машину, на которой никаких долгов нет.

– Я уже в курсе, – прервала я. – И в чем суть этого монолога?

– Подерзи мне еще, – сурово сказал Захаров. – А суть такова – все это он проделал за те две с половиной недели после выхода из больницы.

– Он действительно был очень занят, – медленно сказала я. – Я умоляла его поберечь себя, но он только отмахивался. А я как раз крутилась, как белка в колесе, у нас премьера намечалась, я дома почти не жила, ночевать только приходила.

– Дальше. Он поехал в Германию, где встретился с нашим партнером. После Бонна он почему-то не полетел сразу домой, а заехал в Чехию, точнее в Прагу. В Праге у него никаких дел вроде бы не было. Зачем он там оказался?