Георгий Ланской - Козырная пешка

Агата поставила стакан на стол. Ее руки так тряслись, что она расплескала половину его содержимого. Женька не просто побледнела – позеленела так, что выступившие веснушки стали черными.

– И что нам теперь делать? – мертвым голосом спросила она.

– Тебе – ничего. Сидеть и помалкивать, – жестко сказала я. – Хватит того, что ты уже по самые уши влезла в этот дело. Ты тут не при чем, твоя хата с краю. Только языком без толку не болтай.

– Когда это я без толку языком болтала? – возмутилась Женька, но как-то без особого энтузиазма. Я подругу знала хорошо и прекрасно понимала, что она все равно полезет в самое пекло, за компанию и в знак солидарности. А сейчас она такая квелая, потому что растеряна и напугана.

– Мысли то хоть есть? – вяло поинтересовалась она.

– Полно. Да только все посторонние. С Сергеем придется поговорить и что-то ему сказать, близкое к правде. Но не всю. Или придумать что-то правдоподобное. Хотя я абсолютно не представлю, что в этой ситуации можно соврать. Он никогда не поверит, что я воспылала к Нафане пылкой страстью. Он его видел и никогда в это не поверит.

– И что нам делать? – тупо повторила Женька. Я пожала плечами. Голова была пустая и гудела набатом. Мысли скакали испуганными зайцами, но ни одна не задерживалась надолго и не несла никакой ясности. Я с горечью подумала, что, избавившись от одних неприятностей мы тут же втравливали себя в следующие. Будет ли конец этому? Мы просидели еще с полчаса, сосредоточенно разглядывая скатерть, пока Женька не вспомнила, что ей нужно на работу. После ее ухода я без особого энтузиазма убрала со стола. Агата ушла к себе и кажется, легла спать. Но, очевидно, сон не шел к ней даже после почти бессонной ночи. Я слышала, как она ворочалась и вздыхала. Не придумав ничего лучше, я пошла прогуляться.

Полдня я бесцельно шаталась по улицам, разглядывала витрины, ничего в них не видя, и думала, думала, думала… Часы тикали, время шло, а мысли в голове пересаживались с места на место как Мартовский заяц и сумасшедший Шляпа, бесцельно и хаотично. И сквозь затуманенную призму сознания в голове билось только одно: у меня мало времени, чтобы разобраться со всем этим. Или слишком много, потому что сейчас мне хотелось резко повернуть ход событий вперед, чтобы, по крайней мере, получить какую-то ясность. Время – разумное создание. И я его прогневала. Поэтому оно издевалось надо мной. Я очнулась, как от удара колокола, когда в сумке зазвонил мобильный. Мне не требовалось даже вынимать телефон из сумки, чтобы понять, кто хотел услышать меня. Я лично внесла номер его телефона в категорию «Враги», и мелодия из мюзикла «Призрак оперы» очень этому соответствовала. Мне звонил Нафаня.

Звонок вывел меня из летаргии. Я сидела в уличном кафе, причем, наверное, довольно давно. Около меня стоял стакан с соком, надкушенное песочное пирожное и пепельница с еще дымящейся сигаретой. Я не курила уже тысячу лет, но по какой то причине всегда носила в сумочке пачку тонких дамских сигарет. Когда я закурила снова? Сегодня? Когда окончательно запуталась?

Телефон в сумке снова заверещал истошным гнусавым голосом. Кто-то прислал мне смс-сообщение. И, скорее всего, Нафаня. Через минуту телефон зазвонил снова. На меня стали оглядываться люди.

Я вдруг поняла, что стеклянный колпак, отделяющий меня от реального мира, рушится с сухим хрустом, как тающий ледяной домик, яранга из снега и льда. Бамс – и уже ничего нет! Бамс – и Шляпа в обнимку с Мартовским зайцем полетели вверх тормашками прочь. Бамс – и время завертело своими стрелками.

Хватит бегать от самой себя. Тебе никто не поможет. Не мчись по кругу, как загнанная лошадь на большом дерби, в погоне за ненужным призовым местом. Для лошади бег – это жизнь. Для тебя – смерть. Остановись. Подумай. Действуй.

Я встала с места и взглянула на часы, прежде чем ответить на телефонный звонок. Часы показывали пять. Самое нужное время, традиционный файв’о’клок, самое время пить чай в теплой компании. Телефон надрывался в сумке, отчего она тряслась как припадочная. Я вздохнула и вынула телефон. Так и есть. Истерический вопль телефона гласил о том, что Нафаня не может жить без меня ни минуты.

– Алиса, – забился в мембране его писклявый тенорок, – это какой то кошмар! Я вернулся в квартиру, а меня обокрали!

Я выдохнула. Господи, какой он идиот. Ему даже ни на минуту не пришло в голову, что это могла сделать я. Впрочем, он поставил меня на высокий пьедестал, а божество оттуда не спускается никогда, даже если смертные упорно просят его об этом. Голос в трубке что-то бубнил, связь была неважной. Я тряхнула головой и сосредоточилась на содержании разговора.

– …Ты представляешь, вынесли вообще все! Компьютер, телевизор, даже старый катушечный магнитофон, который оставили хозяева. Я просто не знаю, что делать…

Минуточку, мы телевизора не выносили, и уж тем более старого катушечного магнитофона. Я мысленно похвалила Женьку, которая догадалась не запирать дверь. После нас квартирку обнесли пейзане из окрестных мест обитания. Черт побери! Компьютер валяется у меня в подвале. И если кто-нибудь из излишне ретивых милиционеров свяжет ограбление Нафани с моим последним визитом туда, улики не составит труда найти. Надо срочно избавиться от этого совсем ненужного балласта.

– Игорь, – строго сказала я, прервав всхлипывания, – хватит ныть. Я приеду, как только смогу. В квартиру никого не пускай и ничего не трогай. Я постараюсь найти своего знакомого милиционера, он полковник, так что нам наверняка поможет. Я освобожусь часа через полтора и сразу приеду.

Я бросила трубку и рванула домой на всех парах. Агата, готовящая ужин, оторопело посмотрела на меня и даже чего-то хотела спросить, но я отмахнулась. Не до нее мне было. Я выволокла компьютер, сунула его в сумку, во вторую сунула монитор, затащила все в машину и сорвалась с места так, что покрышки протестующее взвизгнули. Ехать было недалеко. Агата жила в частном секторе. И хотя центр был рядом, буквально в двух шагах от дома Агаты находился глубокий овраг. Даже в самую жаркую погоду там журчали ручьи. Дело было, видимо, в подземных родниках. Окрестные жители приспособились сваливать в овраг нечистоты, сюда же городские власти сбрасывали тающий снег вместе с мусором. В итоге овраг был захламлен. В нем накапливалась вода, которой был прекращен путь к стоку. Вонь, обилие мух и бродячих собак отравляли жизнь местным жителям, которые предпочитали все-таки по старинке избавляться от хлама тем же путем. Но мне сейчас это было на руку. Я загнала машину в кусты, вытащила сумки и, озираясь по сторонам, подтащила их к краю оврага.

Склон оврага порос густым кустарником, через который я продиралась как абориген в джунглях, искренне жалея, что не припасла какого-нибудь мачете. Колючие ветки царапали мои голые ноги и плечи. Комары нещадно кусались. Но я упорно перла вперед, как бульдозер, надеясь, что никто не украдет мою оставленную без присмотра машину.