Сергей Волошин - Бойцовые псы

— Чему вы удивляетесь, не понимаю, — пожал плечами Скворцов.

— Я давно ничему не удивляюсь, — мгновенно парировал Чурилин. — Я тоже живу в это время и в этой стране. И ничуть не отстаю от новейших веяний… И тому, что меня вдруг ни с того ни с сего бросают на это дело с убийством бизнесменов, — тоже не удивляюсь!

Он посмотрел на часы:

— Кстати, сейчас будут последние известия. Вот интересно, победил ли этот Каморин на выборах? Ну этот, помнишь его? Уж больно он самонадеянный мужик…

— Ну, если это вам интереснее нашего дела… — протянул Скворцов, убирая бумаги в папку.

— Скворушка, не будь занудой! — сказал Виктор Петрович, усаживаясь перед телевизором. — Всего-то пять минут. Видишь, на нас ещё одно дохлое дело наваливают, как ты успел правильно понять. Так что расслабься… Успеем обсудить твой поход по гинекологическим кабинетам.

Когда он услышал результаты выборов, то даже приоткрьш рот и обернулся к Скворцову с изумленным выражением лица.

— Вас удивил результат? — не понял Скворцов. — Или что ещё?

— Как раз — или что ещё… — пробормотал Виктор Петрович, продолжая сидеть все с тем же изумлённым взглядом.

— Удивительно, конечно, — согласился Скворцов. — Почти стопроцентная явка, надо же… И девяносто процентов «за». Так при развитом застое голосовали бы за члена политбюро.

— Не в том дело, — помотал головой Чурилин, словно избавляясь от наваждения. — Если не проголосовало всего-то несколько десятков человек, значит, можно установить, кто именно. Ведь некоторые из них в это время могли там просто отсутствовать, понимаешь? Например, еще до выборов уехали. Ведь ты сам слышал, как об этом радостно распинался председатель избирательной комиссии. Значит, можно в принципе узнать, кого именно не было в Сосновске в эти дни! И сравнить их фамилии с фамилиями тех, кто был в это время в твоей чёртовой гинекологии!

— Вы всё ещё думаете… — с сочувствием покачал головой Скворцов. — Боюсь, Дина Ивановна права: вы зациклились на своей версии. Тамошняя прокуратура подтвердила, что у Дмитрия Мишакова — алиби, он был дома во время всех последующих убийств… И разве сам Каморин вам об этом до сих пор ничего не сказал?

— Не считай меня идиотом! — сварливо сказал Чури-лин. — Мало ли что он сказал или не сказал… Ему было не до этого, он баллотировался… А я никак не могу забыть ни разговора Баранова с Артикуловым, ни того, что Баранов грешил именно на Мишакова! И не могу понять — почему! А также не могу забыть телефонный разговор Мишакова перед отъездом из Москвы, который ты же записал… Вспомни еще раз! Он явно боялся сказать что-то лишнее, боялся, что засекут номер, по которому он звонил… Успели определить всего-то первые три цифры. Но разве они ни о чем не говорят? Триста шестьдесят два! Как раз район возле Выхино, где предположительно проживала эта девушка… А главное, он был чересчур доволен, когда я его отпустил.

— А с чего ему плакать? — хмыкнул Скворцов.

— Я неудачно выразился. Он не радовался, нет, он торжествовал, как пацан, которому, удалось обмануть учителя и сбежать с урока.

— Это уже дебри психологии, — покрутил головой Скворцов. — Радость или торжество… Или почему Баранову Мишаков показался чем-то подозрительным.

— Вы всё время забываете, что Мишаков-то был не один! — воскликнул Чурилин. — Прочти ещё раз мою беседу с Барановым! Мишаков там был не один, с девушкой. Если это она — уж ее-то Баранов не мог не узнать! И только поэтому понял, что его выследили! А не потому, что Мишаков показался ему подозрительным.

— Не знаю… Первые три цифры номера телефона — вот это другой разговор. Это еще куда ни шло. Это — конкретно.

— Ладно… не будем терять время, — уязвлено пробурчал Чурилин. — А сейчас найди мне Алпатову! Пусть она по своей, милицейской линии свяжется с Сосновском. И пусть разузнает, кто именно не участвовал в голосовании. Их всего-то, сам слышал, несколько человек на весь город.

Скворцов снова пожал плечами, удивляясь блажи начальства. И передал Алпатовой по пейджеру, чтобы позвонила в Сосновск и узнала фамилии тех, кто не участвовал в голосовании…

Между тем Чурилин снова стал рассматривать его записи, недовольно сопя и покачивая головой.

— Нисколько не удивлюсь, если все эти бедные женщины начнут нам, мужикам, мстить! — сказал он. — Вот хоть эта, Адамова… Или Загоруйко. Или Нелюбина.

— Вы бы всё-таки объяснили мне, — наморщил лоб Скворцов. — С одной стороны, как вы полагаете, это месть. Допустим. Очень похоже. С другой стороны, вы продолжаете в душе подозревать этого самого Мишакова, полагаясь не на факты, а на свое чутье. Он что, мстит за свою подругу, даже находясь далеко, за две тысячи километров, от места совершения акта возмездия? Как это ему удается, вы можете сказать?

— Ну да, Мишаковой здесь быть не может, поскольку он не женат… — вспомнил Виктор Петрович, продолжая разглядывать список Скворцова.

— Вы не слушаете меня, Виктор Петрович? — обиделся Скворцов.

— А что я тебе отвечу, если я сам не знаю? — пожал плечами Чурилин. — Вот позвонит она в избирательную комиссию, узнает все как есть, и тогда я, может, от Мишакова отстану… А ты от меня. Сейчас меня другое интересует, если ты понял… Я посмотрел тут кое-какие бумаги, пока вы втихомолку смеялись над моим маразмом… И всё как-то странно складывается с этим городом Сосновском и тамошним следователем Камориным. И убивают там как-то почем зря — кого надо и кого не надо… Стариков сначала, потом того, кто их убил. Или депутата прежнего… И везде наш герой Каморин каким-то образом присутствует и молодцом себя показывает.

— Что вам кажется странным? — спросил Скворцов. — Он же местный следователь. И успешно расследовал эти убийства. Или вы его тоже в чем-то подозреваете?

— Он разоблачил убийцу депутата, и он же был избран на его место… Как тебе это нравится? Ну, будто специально убили, будто Каморину кто-то дорогу расчищает…

— Вот вы уже подозреваете своих товарищей по работе… — сказал Скворцов. — Так мы знаете до чего дойдём, если перестанем доверять друг другу? Это тридцать седьмым годом пахнет.

— А может, кто-то как раз на такое доверие априори и рассчитывает? — не успокаивался Чурилин. — Может такое быть?

— Все потому, что судите по себе, — продолжал Скворцов. — Вы бы отказались баллотироваться, а он, как видите, согласился. Сравнительно небольшой город, сравнительно небольшой избирательный округ, не так уж много популярных людей. Сам он согласился, решив, что именно в Думе сможет эффективно бороться с преступностью. Откуда мы знаем, что это не так? Разве такого не может быть?

— Ой? Ты думаешь? — насупился Чурилин. — Ну, наверно, вообще-то так и есть. Это я, старый хрен, зациклился… Ну-ну. Вот ведь как бывает… А почему он, кстати, до сих пор не прислал мне факс насчёт Мишакова, как обещал?