Ирина Арбенина - Чертова баба

— Ах, вот оно что!

— Ну, они и сделали заключение — по статистике, мол, самая распространенная смерть от вишневой наливки с косточками.

— Статистика у нас, — вздохнула Светлова, — как всегда, сама замечательная в мире — что нужно, то и подтвердит. А я-то думала, что улицу в неположенном месте переходить более рискованно, чем пить вишневую наливку…

— В общем, они мне все говорили, успокаивали: зачем и кому могло понадобиться убивать вашего брата? Не волнуйтесь, это не убийство. Такой тихий человек — и ничего из квартиры не пропало!

— А вы все равно волновались?

— Я и сейчас не успокоилась. Понимаете?.. Я много раз пила эти его вишневые наливки — и, как видите, жива! А Леша умер. В расцвете сил… Он ведь был не стариком. Мужчина средних лет. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — успокоила ее Светлова «Ох, как понимаю…» — подумала она про себя.

— Скажите, не было у него каких-то происшествий в квартире незадолго до смерти? Может, приблизительно в то же время, когда он погиб?

— Да нет…

— Взлома? Кражи?

— Нет. Нет…

— Мог кто-нибудь проникнуть в квартиру без его ведома?

— Ну, если бы нашелся кто-то, кто смог открыть и закрыть замок, то вполне. Ведь когда Леша уезжал в деревню, квартира стояла пустой.

"Итак, два почти очевидных убийства, — думала Светлова, распрощавшись с золовкой Елизаветой Львовной. — Доктор Милованов, Леша Суконцев… А возможно и кто-то еще! И это, не считая подозрений по поводу убийства Селиверстова.

Да… для такой серии преступнице нужен весомый мотив!

Конечно, деньги — это мотив, но неужто у Погребижской такие высокие гонорары? И в этом ли дело?

А зачем столь немолодой уже Лидии Евгеньевне столько денег?"

Светлова вспомнила вдруг Феликса Федуева, его поклонение писателю Ивану Андреевичу Гончарову. А ведь, пожалуй, нью-помещик прав: Гончаров — писатель ну очень современный. И Светлова открыла запомнившийся ей отрывок. Тот самый, где дядюшка Петр Иванович спрашивает племянника, почему его потянуло из деревни в столицу:

"Скажи-ка, зачем ты сюда приехал?

— Я приехал… жить.

— Жить? То есть, если ты разумеешь под этим словом есть, пить и спать, так не стоило труда ездить так далеко: тебе так и не удастся ни поесть, ни поспать здесь, как там, у себя. А если ты думал что-нибудь другое, то объяснись.

— Пользоваться жизнью, хотел я сказать, — прибавил Александр, весь покраснев. — Мне в деревне надоело — все одно и то же…

— А! Вот что! Что ж, ты наймешь бельэтаж на Невском проспекте, заведешь карету, составишь большой круг знакомства, откроешь у себя дни?

— Ведь это очень дорого, — заметил наивно Александр.

— Мать пишет, что дала тебе тысячу рублей: этого мало, — сказал Петр Иванович. — Вот один мой знакомый недавно приехал сюда, ему тоже надоело жить в деревне; он хочет пользоваться жизнью, так тот привез пятьдесят тысяч и ежегодно будет получать по стольку же. Он точно будет пользоваться жизнью в Петербурге, а ты — нет!" Светлова закрыла книгу и задумалась.

Жить и не пользоваться жизнью? Ну, нет… Очевидно, Лидия Евгеньевна, несмотря на свои годы, собирается еще жизнью попользоваться. Ведь приятней и удобней ездить на «Гелендвагене», чем на «Оке». Но для этого нужны деньги. Вот она и доит Погребижскую. Поэтому и читает с такой радостью новые произведения.

Новые сказки — новые бабки…

. Стало быть, алчность секретаря Лидии Евгеньевны — как мотив всех этих убийств? Нет… Маловато… Такое ощущение, что маловато будет — для мотива.

Такое ощущение, что следует поискать что-то повесомее.

А капитан Дубовиков между тем обдумывал информацию, сообщенную ему его давнишним приятелем, до сих пор работающим в органах, в отличие от него самого, отставного капитана. Ибо та информация, которую Дубовиков записал на автоответчик Светловой, была далеко не единственной, попавшей ему в руки. В тех сведениях, что капитан утаил от Анны, не было вроде ничего особенного. Милиция вышла на след, почти «села на хвост» заурядному, средней руки преступнику, уже, видно, не первый год промышлявшему в столице… Ничего особенного.

Ничего особенного? Если бы не место, где базировался и проживал этот тип. А проживал этот тип под Тверью…

И теперь капитан Дубовиков задумчиво изучал карту. Ставил точки, кружочки, проводил загадочные линии, соединял ими эти свои точки и кружочки.

Ну, в общем, просто генерал, размышляющий над будущим полем сражения.

0-хо-хо-хо… Вроде бы все сходится! В тех же самых местах нашли и труп Селиверстова…

В общем-то, Тверь не так уж и далеко от Москвы, размышлял капитан.

Скатать, что ли?

Преступник этот мелкий пока только в разработке у милиции. Милиция его «деятельность» с убийством журналиста Селиверстова никак не связывает. У них к этому хмырю свой интерес.

И пока, суть да дело, пока на этого деятеля милиционеры соберут материал, пока возьмут с поличным… Анино дело совсем скиснет. Застряло, судя по всему, на мертвой точке. Что там с этим парнем, журналистом Селиверстовым, случилось? Поди теперь разбери — уже и столько времени прошло, с тех пор как он погиб.

И опять же этический момент. Не скажет капитан ничего об этой информации Светловой — нехорошо. Считай, подвел, и дружбе конец. Она надеется, ждет от него информации. И как не сказать?! Информация — Дубовиков нюхом своим капитанским чует! — точно по ее делу, прямо ключевая информация.

Не сказать ничего — ну, значит, просто Светлову под корень подрубить.

Может статься, Анна без нее, без этой информации, и вовсе до истины не докопается. А сообщит ей капитан — что будет? Анна сама туда, к этому деятелю, сунется и подведет капитанского приятеля под монастырь — все-таки информация конфиденциальная.

Время-то у самого капитана сейчас как раз есть, можно выкроить денек. А Светлову жалко — бедная девочка крутится одна на свой страх и риск с делом этого пропавшего журналиста… Капитан, по правде сказать, чувствует себя виноватым, что мало ей помогает.

А что, если сделает он все сам? Профессионально, аккуратно, чисто сделает, как он, профессионал, это умеет, никого не потревожа. И Светловой поможет, и приятеля своего, который из органов, не подведет. Просто поедет да поглядит…

Просто поедет туда, под Тверь, и, что можно, узнает… А что? Неплохая идея?

Капитан еще с полчасика помучился и принял наконец решение.

Светлова тоже планировала путешествие. Монастырь Федора Стратилата и женщина в темном платке по-прежнему не давали ей покоя. А Кит наконец выздоровел.

"У Пети как раз две недели от отпуска — он хочет к морю и взять с собой Кита, — размышляла Анна. — Что, если не ехать с ними? Отдохнула ведь уж в Дубровнике! Отдых, правда, получился своеобразный, ну да ладно… Что, если не ехать с Петей и Китом к морю, а попробовать все-таки навестить эту монашенку?..