Ирина Арбенина - Чертова баба

Светлова с безысходностью во взоре смотрела на Нюшу с ее прической «только что с постели» и пирсингом — колечком в носу… И представляла, как такая внучка занимала дедушкину «территорию».

Что она сделала первым делом? Можно даже и не гадать — первым делом девушка в стиле «ультра» выбросила всякий ненужный хлам, принадлежащий старику.

— Ой, ну что вы! — разуверила ее украшенная колечком Нюша.

— Нет?

— Нет, конечно… Вот представьте: у дедушки в комнате на книжной полке стояла вазочка… Ну, ужас, а не предмет… Дедушке этот горшочек какой-то дипломат с Кипра, его пациент, когда-то подарил. Мама еще всегда смеялись: ну и дипломат — нашел, что подарить! И правда, посмотреть-то не на что.

— И что же?

— А я вот не поленилась: отвезла его, этот горшочек, на Волхонку, в музей… Представляете, в очереди там сидела!

— Да что вы!

— А там, между прочим, в этой очереди, одни старушки с узелками… И что вы думаете? Женщина-эксперт как глянула на этот дедушкин горшочек, так просто расцвела. Оказывается, этот горшочек датируется «железным веком», а у них на Волхонке с «железным веком», ну просто беда — почти вообще таких экспонатов нет.

— Вот те раз…

— Эта женщина-эксперт мне даже все рассказала… Как народ в этом «железном веке» жил, как трудился… У них в жилище, оказывается, вдоль стен были полки, а на них как раз и стояли такие вот горшочки. Ну, а в них хранилось масло, вино, зерно… Интересно, правда?

— Правда, — согласилась Светлова.

— Ну, а еще интереснее то, что музей мне за этот горшочек невзрачный три тысячи долларов заплатил. А вы спрашиваете, не выбросила ли я дедушкины бумаги?! Что же я, дура — их выбрасывать? Как же я буду выбрасывать, если я не знаю, что это? Согласны?

— Согласна, — радостно поддержала разумную Нюшу Светлова.

— Вот вы, например, заплатите мне сейчас за доступ к дедушкиному архиву, как хранителю, долларов пятьдесят… Ну, полагается же хранителю?

— Думаю, да…

— И вот уже, считай, мои старания начинают окупаться. Правда?

Ну, и Нюша, ну, и поколение пепси! Светлова восхищенно смотрела на свою собеседницу:

— Нюша… Вы хотите сказать, что все записи, которые вел доктор Милованов, в целости и сохранности?

Внучка Милованова улыбнулась загадочной улыбкой Джоконды, что в данном контексте, видимо, означало: «Гоните бабки — и сами убедитесь!»

Картонные коробки, битком набитые бумагами доктора Милованова, были извлечены из кладовки, и Светлова засела за изучение.

Времени это потребовало уйму. Хорошо хоть, что в записях доктора, благодаря его педантичности, ясно прослеживалась система, а то Светлова провозилась бы и дольше.

Но, то, что Анна в итоге обнаружила, очень сильно ее озадачило.

Получалось, что стоило копаться в пыли и разбирать докторские закорючки — почерк у старика был не очень… Настоящий докторский почерк — таким только рецепты писать и диагнозы — ничего не поймешь!

В общем, это было настоящее открытие. Судя по записям доктора, Погребижская неизлечимо больна.

Во всяком случае, именно это следовало из диагноза Милованова.

И Светловой даже показалось, что кое-что она теперь поняла. Еще далеко не все, но уже кое-что.

По счастью, золовка Погребижской, Елизавета Львовна, в санаторий пока больше не собиралась. И Светлова снова набрала ее номер.

Трубку сняли.

— Елизавета Львовна! А вы случайно не знаете, на каком кладбище место у Погребижских?

— На Введенском, — оживилась золовка. Тема похорон, безусловно, была интересна Елизавете Львовне так же, как и тема болезней. — Там, где похоронен Константин Иннокентьевич Погребижский, брат Марии Иннокентьевны… И родители их там.

— Вот как?

— Там у них, у Погребижских, место… У нас-то, у Суконцевых, как вы теперь уже знаете, на Пятницком. Вы ведь видели брата моего могилку…

— Да-да…

— А у них, у Погребижских, — на Введенском кладбище. Правда, тесновато им там. Кладбище старое. Ну, да уместиться еще можно… А лучше ведь всем вместе, правда?

Светлова подумала и сказала:

— Правда!

— То-то и оно! — непонятно отчего вздохнула золовка.

— Вы мне объясните, как это место отыскать? — попросила ее Светлова.

— Это вам для работы?

— Да, хочется уяснить некоторые детали…

Венки, дорожки… Хорошо, хоть снега еще нет, никак не выпадет. А то что бы она, Светлова, тут разглядела?! А так все-таки нашла могилку…

Аня огляделась.

Гранитные надгробия, фамилии, даты, лица в траурных овалах…

Вот родители Константина Иннокентьевича и Марии Иннокентьевны… А вот и он сам, брат этот… То есть, не он, конечно, сам, а его собственная могила.

Верно замечено было золовкой то, что тесновато им здесь. Как там Елизавета Львовна еще сказала? «Ну, да уместиться еще можно!»

Аня грустно усмехнулась. Насколько уже приземлено и обыденно прикидывает старый человек: уместиться можно или нет? Наверное, с возрастом люди вообще рассуждают на эту тему все спокойнее.

А кому уместиться-то? Кого золовка имела в виду? Не себя ведь?

Наверное, не себя. Ведь их клан — на другом кладбище. На Пятницком. Там и могила ее брата, бывшего мужа Погребижской.

Ну, к этой теме еще придется вернуться. Ясно, что не последний раз они с Елизаветой Львовной пообщались…

Аня снова огляделась: а местечко рядом с Константином Иннокентьевичем Погребижским и правда найдется…

Детей вроде бы нет ни у Константина Иннокентьевича, ни у Марии Иннокентьевны.

Стало быть…

В кладбищенской конторе за некоторое вознаграждение Светловой подтвердили: да, место рядом с Константином Иннокентьевичем Погребижским оплачено, зарезервировано, и сделано это было еще, когда было произведено последнее захоронение. Одновременно.

«Бездетные люди в этом смысле очень как-то предусмотрительны и довольно трезво смотрят на свое будущее. Родных нет — надо самим позаботиться, — думала Светлова. — Нет сомнений: это место, подле брата, предназначено самой Марии Иннокентьевне».

Похоронила брата и сразу о себе позаботилась.

А поскольку Погребижская, как это следует из диагноза доктора Милованова, неизлечимо больна…

Вот они, «детали», которые Анне так хотелось выяснить…

Погребижская знает о своей болезни, потому и отплатила заранее место на кладбище. В общем, до посещения его у Анны оставались еще сомнения: может быть, доктор Милованов ничего своей пациентке не сказал? Знает она или нет? Бывает, когда диагнозы похожи на смертные приговоры, их не торопятся сообщать пациентам.

Но Погребижская, значит, знает, если позаботилась заранее. Это место рядом с братом — ответ на Анин вопрос.

Но что же все это означает?

Например, в свете того, что Светлова узнала из картотеки доктора Милованова, в высшей степени странно, почему это место на кладбище, рядом с братом, все-таки до сих пор не занято?