Роберт Крейс - Правило двух минут

Кладбище «Хейвен» занимало большой участок земли на склоне холма, прямо перед домом № 405 по Болдуин-Хиллз. Холмен прошел через ворота мимо здания похоронного бюро, надеясь, что никто не станет гадать, на какой помойке он выкопал свою машину. Старый «меркьюри» Перри был такой кучей дерьма, что его несложно было принять за допотопную газонокосилку. Холмен демонстративно нес букет, решив, что так произведет более благоприятное впечатление.

Похоронное бюро представляло собой большую комнату, разделенную надвое невысокой перегородкой. С одной стороны стояло две конторки и нечто вроде картотеки; с другой — на большом столе были разложены планы участков. Когда Холмен вошел, на него подняла глаза сидевшая за конторкой пожилая седоволосая женщина.

— Мне нужно найти одну могилу, — сказал Холмен.

Женщина встала.

— Да, сэр. Могу я узнать имя вашей супруги? — спросила она.

— Донна Баник.

— Баннер?

— Б-А-Н-И-К. Ее похоронили два года назад.

Женщина направилась к полке и вытащила нечто, напомнившее Холмену сильно потрепанный гроссбух. Она перелистывала страницы, и губы ее шевелились, бормоча фамилию «Баник».

Наконец она выписала что-то на листок бумаги и подвела Холмена к столу.

— Вот, я покажу вам, как найти могилу.

Холмен последовал за ней. Она проверила записанные на бумажке координаты и показала на карте крохотный прямоугольник в ряду других точно таких же прямоугольников, каждый из которых был отмечен своим номером.

— Вот тут, на южной стороне. Сейчас мы в офисе, так что вам нужно от стоянки повернуть направо и пойти вот по этой дорожке. Она приведет вас к развилке, там вам надо налево. Могила прямо напротив склепа. Просто сосчитайте ряды, третий ряд от улицы, шестое место с конца. Найдете без проблем, ну а если не справитесь, возвращайтесь, и я вам помогу.

Холмен уставился на крохотный синий прямоугольник с неразборчивым номером.

— Это моя жена.

— Мне очень жаль.

— Ну, она не совсем моя жена, была ей, но очень давно. Я даже до вчерашнего дня не знал, что она скончалась.

— Что ж, если вам потребуется помощь, дайте мне знать.

Холмен наблюдал, как женщина возвращается обратно за конторку. Ее явно не волновало, кем они с Донной приходились друг другу. Холмена охватил гнев, но он был не из тех, кто любит показывать свои чувства. В течение десяти лет, проведенных в Ломпоке, он редко упоминал о Донне и Ричи. Неужели он стал бы обмениваться семейными историями с закоренелыми уголовниками или хищниками вроде Питчесса? Нормальные люди разговаривают о своих семьях с другими нормальными людьми, но Холмен не знал нормальных людей и бросил свою семью, а теперь и вовсе потерял ее. Ему вдруг захотелось рассказать кому-нибудь о Донне, но единственной, к кому он мог обратиться, была безразличная ко всему посторонняя женщина. Внезапное желание хоть с кем-нибудь пообщаться по душам заставило его почувствовать себя одиноким и жалким.

Холмен забрался обратно в «меркьюри» и поехал по направлению к могиле. Он нашел маленькую бронзовую плиту, вкопанную в землю: на ней значилось имя Донны, дата рождения и смерти. И еще незатейливая надпись: «Любимой матери».

Холмен положил розы на траву. Он тысячи раз репетировал, что скажет ей, когда выйдет на свободу, но теперь она умерла и было слишком поздно. В загробную жизнь Холмен не верил. Он не верил, что Донна сейчас наблюдает за ним с небес. И все-таки, потупив взгляд, не отрывая его от роз и таблички, он начал говорить.

— Я был скотиной. Я был всем тем, кем ты меня обзывала, даже хуже. Но я и представить себе не мог, какая же я на самом деле сволочь. Я привык благодарить Бога за то, что ты не знала обо мне всего, но теперь мне стыдно. Если бы ты знала, то, наверное, бросила бы меня, вышла бы за приличного человека и жила бы счастливо. Я хотел бы, чтоб ты знала. Не для себя, для тебя. Тогда бы ты не потратила зря свою жизнь.

«Любимой матери».

Холмен вернулся в помещение похоронного бюро. Когда он вошел, служительница показывала карту паре средних лет, поэтому он подождал в дверях. После яркого солнца в прохладном здании было приятно находиться. Через несколько минут женщина оставила чету обсуждать преимущества имеющихся в распоряжении мест и подошла к Холмену.

— Ну как, нашли?

— Да, спасибо, вы все прекрасно объяснили. Знаете, я хочу спросить вас кое о чем. Вы не помните, кто договаривался?

— О ее похоронах?

— Да, кто это был — сестра, муж или кто-то еще? Я просто хотел бы взять на себя часть расходов. Мы долгое время жили вместе, потом я уехал, и получилось бы несправедливо, если бы я не внес свою лепту.

— За все было заплачено во время совершения обряда.

— Я так и думал, но я хочу возместить хотя бы часть затрат.

— Вам нужно знать, кто оплачивал похороны?

— Да, мэм. Вы не могли бы дать мне номер телефона или адрес, хоть что-нибудь?

Женщина взглянула на других клиентов, но они продолжали оживленно обсуждать возможные места захоронения. Она подошла к конторке и стала рыться в урне для бумаг, пока не нашла листок с планом и номером могилы.

— Баник? Верно я произношу?

— Да, мэм.

— Мне придется поискать. Поднять старые записи. Не могли бы вы оставить свой телефон?

Холмен написал номер Перри.

— У вас добрая душа, сэр, — сказала женщина. — Уверена, ее семья будет рада вашему появлению.

— Надеюсь, что так, мэм.

Холмен сел в машину и поехал обратно в промышленный район. Учитывая время дня и плотность движения, он рассчитывал вернуться на работу раньше двух, но потом включил радио, и все изменилось. Какая-то радиостанция сообщала, что выяснено имя убийцы полицейских и выписан ордер на его арест.

Холмен сделал погромче и забыл про работу, оглядываясь в поисках телефона.

Холмен ехал, пока не приметил крохотный спортивный бар с приоткрытой дверью. Он потихоньку пристроил свою развалюху в неразрешенном месте, помедлил в дверях, осматриваясь, пока не увидел телевизор. Последний раз Холмен был в баре за неделю до ареста, но с тех пор, похоже, ничего не изменилось: молодой бармен с узкими бакенбардами обслуживал с полдюжины клевавших ланч алкоголиков. Телевизор показывал И-эс-пи-эн, [2] ESPN — один из каналов кабельного телевидения, по которому круглосуточно показывают только спортивные передачи. но никто не обращал на него внимания.

Холмен подошел к стойке.

— Если вы не против, можно переключить на новости?

Бармен оглянулся с таким видом, словно самое интересное, что ему предстояло на сегодняшний день, это налить Холмену выпить.

— Все, что угодно. Принести вам что-нибудь?

Холмен посмотрел на двух сидевших рядом женщин. Они наблюдали за ним.