Наталья Берзина - Когда в прицеле любовь

Они долго стояли над по-осеннему прозрачной рекой. Держали друг друга за руки и говорили, говорили, говорили… А еще целовались, и не важно, что губы уже распухли и потеряли чувствительность, пустяк, что солнце опустилось за горизонт и вечерний холодок ощутимо покусывал щеки и руки. В город вернулись пешком. Транспорт уже не ходил. Себастьян вел усталую Жанну по ночным улицам и целовал под каждым фонарем.

Шоссе закончилось. Джип затрясло на ухабах проселка. Задремавший было Игнат проснулся и, узнав знакомые места, прильнул к окну.

– Жанна! Смотри! Вон там водяная мельница! А за поворотом будут спуск, где мы с папой чуть не перевернулись! Смотри! Смотри! Старая церковь!

Игнат стремился показать Жанне все сразу. Вертелся на сиденье, размахивал руками и, казалось, совсем забыл, что мамы у него больше нет. С одной стороны, это немного успокаивало женщину, меньше будет проблем, с другой, настораживало – не слишком ли быстро. Места и впрямь были чудесные. Холмы, поросшие лесом, широкие пустоши с по-осеннему поникшей травой, голубые зеркала озер. На одном из вдавшихся в озеро полуостровов привольно раскинулось несколько усадеб. Именно усадеб, а не скромных крестьянских наделов. Да и дома стояли там соответствующие. Не самые простые люди жили в них. Джип Максима направился к самому дальнему строению. Сложенный из оцилиндрованных бревен в полноценных два этажа, да еще на высоченном фундаменте из дикого камня, дом возвышался на берегу, как сказочный терем. Все было при нем – и резные наличники, и высокое, с колоннами красное крыльцо, так и казалось, что он вышел с иллюстрации к детской сказке или перенесся неведомо как из древности. «И это он назвал домиком! – подумала Жанна. – Интересно, как он воспринял бы домик, в котором я жила? Назвал бы хижиной или землянкой?» Впрочем, как еще мог рассуждать человек, который посвятил себя торговле недвижимостью? Для него любое строение – только сумма в долларах или рублях, в зависимости от значимости. Жанна уже имела достаточно четкое представление и о том, чем именно занимается Максим, и о суммах, которые прокачиваются через его фирмы. Сначала она просто не могла поверить, что обычный внешне человек управляет финансами, сопоставимыми с бюджетом если не области, то крупного города, а после просто смирилась с этим обстоятельством. Наверное, и друг, который имел столь «незамысловатый» домик, не был слишком ограничен в средствах. Просто если в поселке все были приблизительно на одном уровне, то вот так, в открытую, кичиться своими деньгами – попахивало откровенным вызовом. Здесь пахло миллионами!

Как ни просторен был дом, места в нем для Жанны не нашлось, поселили ее во флигеле.

Вечером, когда мужчины вернулись с рыбалки, Жанна, не зная, где разместили Игната, решила ничего не уточнять и отвела его во флигель. Уложила мальчика на свою постель. Сама устроилась на диване и, слушая сбивчивый, путаный, но оттого еще более восторженный полусонный рассказ ребенка о проведенной с отцом рыбалке, незаметно уснула со счастливой улыбкой на лице.

Стук в дверь, нервный, нетерпеливый, разбудил Жданку на рассвете. Она вскочила как по тревоге, в секунду натянула спортивный костюм, коротко бросила: «Да» – и только подскочив к двери, сообразила, где находится.

– Кто там? – настороженно спросила она.

– Я! – ответил совершенно незнакомый голос.

– Слушай, дружище, убирайся! Не устраивай дебош! – грозным шепотом сказала Жанна, лихорадочно ища глазами хоть что-нибудь, способное послужить ей оружием.

– Ты что, меня не узнаешь? Ясно, если жена с тобой не разговаривает с самого утра, значит, вечер удался на славу! – прохрипел мужчина.

– Я не твоя жена! – воскликнула Жанна. Я сейчас позвоню Максиму Максимовичу.

– Жанна, это же я! – прохрипел голос.

Она не поверила собственным ушам. Осторожно приоткрыв дверь, выглянула в щель. О, ужас! Прямо перед ней стоял небритый, какой-то помятый Максим.

– Что с вами? – охнула Жанна.

– Знаешь, кто никогда не пьет, не курит, не принимает наркотиков? Животные! – дохнул на нее диким перегаром Максим.

– Однако! Что вы намерены делать? – снова шепотом спросила Жанна.

– Как что? Мы на рыбалку едем! Игната пора будить!

– Максим Максимович, какая рыбалка! Вы же не в состоянии стоять на ногах!

– А я сидя собираюсь ловить! – гоготнул он.

– Простите, но это просто невозможно! Пойдите проспитесь! Вы же утопите и себя и ребенка!

– Так и ты с нами поплывешь! Спасешь в случае чего! Плавать-то умеешь? – едва не напирая на девушку грудью, говорил Максим Максимович.

– Папа! Я уже встаю! – раздался за спиной Жанны голос Игната.

– Это просто сумасшествие какое-то! – воскликнула девушка. – Выйдите, пожалуйста, мне нужно одеться.

Максим мотнул головой и затворил дверь. Жанна растерянно прошлась по комнате. Опустилась на диван и, глядя, как суетится ребенок, тяжело вздохнула. Делать нечего, придется собираться и отправляться с Максимом. Оставлять его с Игнатом в таком состоянии нельзя. Точно – или сам утонет, или ребенка утопит. Что за существа такие эти мужики? Как выпьют – сам черт не брат! Горестно вздохнув, Жанна натянула на себя свитер, куртку и проследила за тем, чтобы Игнат оделся тепло и удобно. «Вот черт! Из-за этого полоумного папаши ни умыться, ни ребенка завтраком накормить!» – мелькнула мысль, но за дверью уже раздавалось нетерпеливое сопение.

Утро было тихое, безветренное, Максим довольно быстро приходил в себя. К счастью, отправились они не на утлой лодчонке, а на настоящем катере. За штурвалом стоял незнакомый парень, ловко управляясь с громоздким судном. Максим начал адекватно воспринимать действительность, показал Жанне крошечный санузел, где по очереди, в тесноте, удалось умыться и привести себя в порядок. На катере был даже миниатюрный камбуз. Горячий крепкий кофе оказался весьма кстати. Да и Игната удалось накормить, пусть бутербродами, но это все же лучше, чем ничего. Когда солнце поднялось достаточно высоко, Максим с сыном все еще пытались поймать ту самую большую рыбу, а Жанна устроилась на слегка покачивающейся палубе и лениво следила за мужчинами. Хотя мир снова обрел цвет и, можно сказать, розовые тона, один вопрос не давал ей покоя. Сюда их привез Максим, а обратно? Не сядет же он за руль после ночных возлияний!

На берег вернулись только к вечеру. Усталые, голодные, но довольные. Игнат едва не плясал от восторга. Еще бы, он вытащил щуку не многим меньше, чем он сам! Обед получился поздним, скорее он напоминал ужин. Устроились в беседке. Максим усадил Жанну рядом с собой, устроил с другой стороны сына.

Ее насторожило то, что Максим позволил себе бокал виски. Когда она взглянула на него, он, прочитав в ее взгляде тревогу, усмехнулся и заявил: