Наталья Берзина - Вверх по дороге, ведущей в ад

Маркел не обращал на спутника никакого внимания, он рвался вперед, стараясь как можно скорее разделаться с похитителями. Умрой решил воспользоваться представившимся случаем. Едва Маркел, спускаясь по длинной осыпи, отвернулся, Умрой стеганул свою лошадь, чтобы столкнуть главаря вниз, но странно: вместо того чтобы врезаться на скаку в бок лошади Маркела, его лошадь вдруг остановилась как вкопанная. Обернувшись, Маркел оскалился и, резко взмахнув нагайкой, рассек лицо Умроя.

– Ты бессилен, дикарь! Тебе не завладеть золотом! – расхохотался бандит, глядя, как кровь стекает по щеке Умроя.

Голос Маркела прогремел подобно грому. Умрой невольно содрогнулся. Только позже он понял, что бандит кричал ему не на русском языке. Этот старинный язык, который в детстве он слышал от стариков, поразил его и испугал. Маркел, не очень-то владеющий нормальной речью и изъясняющийся в основном на блатном жаргоне, кричал на языке предков, которого просто не мог знать! Язык ойротов, ныне забытый и искаженный, снова зазвучал над горами. И тут Умрой понял, что он бессилен. Если в Маркела вселился демон гор, то бороться с ним могут только боги! Напуганный внезапной переменой, Умрой забыл о первоначальных планах завладеть деньгами Маркела. О том, что страстно желал спасти Белую Тару. Теперь он мог лишь подчиняться и выполнять приказы.

Уже полдня они преследовали беглецов, но никого и ничего, кроме свежих следов, найти не могли. Маркел несколько раз пытался связаться по радио с Чикой, но тот не отвечал. Впрочем, Умроя теперь все это уже не беспокоило. Уронив голову на грудь, он следовал за Маркелом, даже не пытаясь что-либо предпринять. С грустью думал о нелепости жизни, о том, что уже никогда не порадует жену. Предчувствие чего-то страшного подавляло все его желания. Единственное, о чем теперь мечтал Умрой, так это о скорейшей развязке, которая, по его мнению, приближалась с каждым шагом.

Солнце скрылось за тяжелыми свинцовыми тучами, подул сильный, порывистый ветер, взметнул тучи серо-красной каменной пыли. Дымкой заволокло горизонт. В такую погоду продолжать погоню безумие, но Маркел упорно продолжал понукать лошадь, и Умрой послушно тянулся за ним, не смея даже прекословить.

Широкая и глубокая расщелина преградила путь. Арсений, не слезая с седла, достал бинокль и долго всматривался, выискивая безопасный путь. Погода ухудшалась. Тучи, цепляясь серыми рыхлыми брюхами за острые вершины, грозили пролиться затяжным дождем. Ветер крепчал, поднимал пыль, дышать становилось трудно.

Достав из нагрудного кармана камуфляжа бандану, он повязал ее на ковбойский манер, защищая горло от едкой пыли. Инга только улыбнулась, увидев то, что он сделал, но последовала примеру, и легкая косынка скрыла от глаз Арсения ее иссохшие на ветру губы.

– Нам нужно спешить! – сказал Арсений. – Если непогода застигнет нас здесь, хорошего не жди!

– Куда мы направляемся? – тревожно спросила Инга.

– Ближе к горам, там есть вероятность отыскать какой-нибудь грот или пещеру. Дожди здесь иногда льют неделями.

Свернув вправо вдоль расщелины, всадники пришпорили усталых лошадей и поскакали к виднеющимся в отдалении горам. Недосягаемые из-за пропасти скалы, к которым они первоначально двигались, остались по левую руку, уже хорошо видимые.

Внезапно ветер сменил направление и стал дуть им в спины, как бы подгоняя усталых лошадей. Арсений напряженно поглядывал на темнеющее небо. Инга держалась в седле достаточно уверенно, но если начнется гроза, то неизвестно, как поведет себя ее лошадь. Когда они доскакали до подножия гор, ветер внезапно стих. Повисла звенящая тишина, нарушаемая только ритмичным топотом копыт. Скалы словно выросли прямо из каменистой земли. В одной из них Арсений заприметил глубокую трещину. К сожалению, на лошадях туда не добраться. Пришлось спешиваться. Первые тяжелые капли упали в мелкую пыль, подняв крошечные фонтанчики. Где-то прогремел раскат грома. Привязав лошадей, Арсений схватил Ингу за руку, подхватил другой оба рюкзака и что есть силы побежал к спасительной щели. Инга спешила за ним, не в состоянии даже оглянуться. Камни мелькали под ногами со скоростью курьерского поезда. Когда пришлось карабкаться наверх, Арсений, чтобы освободить руки, закинул за спину оба рюкзака и, цепляясь за выступы, пополз, словно паук, прямо по, казалось бы, идеально гладкой стене. Взобравшись на выступ, размотал веревку, сбросил вниз и крикнул, стараясь перекрыть громовые раскаты:

– Быстро обвяжись!

Инга не стала медлить. Закрепив веревку на поясе, она, помогая спутнику, подтянулась, насколько возможно, на руках и поползла по стене. Получалось далеко не так удачно, как у Арсения. Пару раз, если бы не страховка, Инга могла бы сорваться. Наконец, с трудом переводя дыхание, она остановилась рядом с ним.

– Забери веревку! – коротко бросил Арсений и, схватив рюкзаки, бегом бросился в тесную щель.

Едва Инга успела проскользнуть вслед за ним, небеса разверзлись, и на горы обрушился настоящий водопад. Из-за рева воды невозможно было даже разговаривать. Инга прижалась к холодной стене и с ужасом смотрела, как исчезли за стеной дождя и плато, и далекие скалы, куда Арсений планировал добраться. По выступу, на который они взбирались, с гулом несся поток, ворочая камни, таща за собой вырванные с корнем кусты. Она хотела показать весь этот ужас Арсению, но, оглянувшись, не обнаружила его рядом. Рюкзаки стояли у стены, веревка, так и не смотанная, комом лежала сверху, а Арсения не было! Он словно растворился. Пытаясь перекричать шум воды, Инга позвала его, но ответа не услышала. Испугавшись, она бросилась в глубь трещины и вдруг увидела свет фонаря. Луч скользил по камню, надолго замирая, высвечивая то один, то другой кусок стены. На освещенных участках ясно виднелись загадочные изображения. Забыв об опасности, Инга шагнула ближе и замерла. На камне были странные письмена и рисунки, причем как совершенно фантастические, так и вполне реалистичные. Но больше всего ее поразило изображение женщины в царском одеянии, с короной на голове.

– Что это? – невольно спросила Инга.

– Скорее не что, а кто! – поправил ее Арсений. – Думается мне, что это и есть то самое воплощение живой богини – Екатерина Вторая. Ее в буддизме причислили к сонму перевоплощений Белой Тары. За то, что разрешила по всему этому краю проповедовать буддизм и строить монастыри. Меня только удивляет, что эти рисунки относятся к разному времени. Вот эти совсем свежие. Видишь, масляная краска! А вот старинные, сделанные охрой. Такое ощущение, что сюда периодически кто-то приходит.

– Думаешь, нас здесь найдут?

– Только не при нашей жизни! – рассмеялся Арсений. – Самому свежему рисунку, на мой взгляд, не меньше пятидесяти лет. Периодически вовсе не значит каждый месяц или год. Похоже на то, что это какая-то святыня, но никто из местных жителей мне не говорил о ней. Видимо, у них есть причины скрывать это место от посторонних.