Петр Северцев - Афера хакера

— Да пошел ты, моралист гребаный, — вдруг ясно и просто ответила она. — Залез в чужую квартиру, жрет чужую салями, рассуждает о том, как нехорошо мы поступали… Тебя бы на мое место, я посмотрела, как бы ты запел…

— На вашем месте в прямом смысле мне делать было нечего — я придерживаюсь обычной сексуальной ориентации, что же касается переносного значения ваших слов, то надо быть осторожным со своими страстями и пороками — нельзя доверять их людям, подобным Зимину. Это плохо кончается.

— Что вы о нем знаете? Не надо делать из него монстра! Он был человек системы и действовал по ее законам. Если какие-то козлы вдруг решили пришить мне дело о валютной проституции, а его заставляли разрабатывать меня, то что ему оставалось делать? Он и так сделал все возможное, замяв скандал и позволив мне нормально закончить университет. В конце концов он же и вытащил меня из той задницы, в которой я находилась, устроил мое будущее. Дал хорошую работу, поднял мой материальный уровень.

— Я полагаю, что небезвозмездно, — счел необходимым уточнить я.

— Тем не менее я не могу пожаловаться. Для меня он сделал больше хорошего, чем плохого.

— Я понял, что не все настолько довольны. Например, господин Передреев имеет серьезные основания говорить иначе.

— Передреев просто старый козел, он никогда не обладал широтой взглядов и всегда завидовал Жене. В чем он истинно силен, так это в закулисных политических интригах. Именно за счет них он имеет влияние на губернатора. Да и то, когда он залетел на спекуляциях какими-то акциями, влез в долги и не смог расплатиться по обязательствам, губернатор именно Евгения попросил разрулить эти вопросы. Откровенно говоря, я не удивлюсь, если узнаю, что Передреев с его амбициозностью так и не смог простить Евгению оказанной ему помощи.

— Наверное, это было бы естественно, — сказал я. — Эта помощь ему дорогого стоила: как минимум утраты политического влияния. Хотя он продолжает делать хорошую мину при плохой игре.

— Дорого стоили ему его дурацкие авантюры и неразборчивость в связях, — горячо возразила она.

«Господи, тебе ли говорить о связях», — подумал я и вслух спросил:

— А каковы подробности этой истории?

— Я не знаю никаких подробностей, — вдруг замкнулась она и повернулась лицом к окну.

— А зря. Передреев не будет молчать, если ему рассказать в целом о вашей связи с Зиминым и попросить что-нибудь рассказать о вас.

— Господи, кончится ли это когда-нибудь?! — вдруг взмолилась она, закрыв лицо руками. — Эти бесконечные угрозы и шантаж! Да не знаю я никаких подробностей, — прижав руки к груди, заговорила она. — У него были деньги, он решил подзаработать, ввязался в сомнительные финансовые операции, параллельно в кредит купил дачу и автомобиль, а когда прогорел, остался с большими долгами. При этом он, видимо, решил, что его политический вес и положение в губернии настолько сильны, что кредиторы могут подождать. А они, напротив, оказались нетерпеливыми и решительными. Фамилия Рыбак вам о чем-то говорит? В бандитских кругах его иначе зовут Таксист. Не знаю, где и когда Передреев связался с ним, но именно Рыбак являлся кредитором. Больше я ничего не знаю.

Я понимал, что Татьяна находится на грани сильного нервного истощения — события последнею времени стали на ней сказываться. И все же я не мог не задать ей еще один вопрос:

— Скажите, ваш супруг знал что-нибудь о вашей связи?

Она испуганно посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Или, может быть, догадывался о том влиянии, которое имеет на вас Евгений? — слегка изменил я формулировку. — Я спрашиваю не из праздного любопытства, это очень важно. Как вообще он относился к Зимину?

И тут события резко вышли из-под моего контроля.

— Все, не могу больше! — Татьяна с размаху треснула чашкой о пол, разбив ее вдребезги. — Сколько же можно, я же не железная! Я поняла, эти мерзавцы все хотят списать на меня. Не могу больше! — с этими словами она ринулась вон из кухни по направлению к прихожей.

Я, как мог, быстро бросился за ней и сумел схватить ее за руку в зале.

— Остановитесь же вы, ненормальная женщина! — почти закричал я.

— Пусти меня, — стала она вырываться и отталкивать меня.

Я схватил ее за плечи, потряс от души и спокойно спросил:

— Ну куда вы в таком состоянии? Врежетесь в первый фонарный столб…

Я еще раз с силой потряс ее за плечи. Она неожиданно перестала упираться, как-то обмякла, закрыла лицо руками и уткнулась мне в грудь, бормоча при этом:

— Они все спишут на меня, абсолютно все…

В мои планы не входило являться плакальной жилеткой для слез бывшей любовницы министра экономики, но, повинуясь скорее эмоциям нежели разуму, я все же обнял ее. И более мягко сказал:

— Чи-чи. — Я редко утешал плачущих женщин, поэтому это идиотское междометие было похоже на то, как воспитательница в детском саду утешает плачущих детей. Но детка, плачущая у меня на груди, имела столь привлекательные и волнующие формы, была так беззащитна, настолько возбуждающе было исходящее от нее женское тепло, что моя «крыша съехала».

Я взял ее лицо в свои руки, оторвал от груди и порывисто прижался к ее губам, чуть солоноватым от слез. На мое удивление, она ответила не менее страстно. Мы сплелись в объятиях прямо посередине зала. Дальнейшее я помню смутно. Видимо, все происходило по стандартному в таких случаях сценарию. Под воздействием сексуальной мощи, видимо, возросла мощь мышечная, я подхватил отнюдь не маленькую Татьяну на руки и понес ее в спальню, совершенно забыв о том, как еще час назад я прикалывался по поводу маленьких шаловливых вертолетиков, приземлявшихся время от времени на этой двуспальной кровати.

Кстати, кровать оказалась очень удобной для сексуального времяпровождения: она была не мягкой (партнеры не «проваливались»), в то же время в меру жесткой и упругой (что приятно волновало во время эротических телодвижений). Я подумал, что в силу занятости Зимина покупала ее сама Татьяна, и отдал должное ее вкусу. Впрочем, я отдал должное и самой Татьяне. Эта женщина не только знала толк в технической стороне секса, она ценила и любила заниматься этим делом. При всем при этом она заботилась не только о себе, но и не забывала о партнере, чувствуя, в какой стадии эротического процесса он находится, старалась ускорить или замедлить свои ощущения. Кроме того, она была абсолютно неконсервативна и откликалась на самые смелые мои предложения. Ненасытность ее не знала предела, но это не было бедой, поскольку таким же она делала своего партнера. Одним словом, Татьяна не разочаровала. Пожалуй, секс с этой женщиной был одним из самых приятных и неожиданных подарков судьбы за последнее время.