Петр Северцев - Афера хакера

— Но у него же алиби, черт возьми, — потерял терпение Передреев. — Вы же сами сказали!

— Это сказал не я. Это констатировали правоохранительные органы, — возразил я. — И, к сожалению, они ошиблись. В силу того что никаких других версий не оставалось, мне самому пришлось отработать ее полностью. Основным доводом, подтверждающим то, что Яров невиновен, явился тот факт, что его «КамАЗ» сломался в день убийства Зимина недалеко от Сарыни. Это зафиксировано на одной из тамошних станций техобслуживания.

На этом проверка алиби Ярова милицией ограничилась. Я лично ездил на станцию техобслуживания: там сказали, что действительно необходим был ремонт двигателя. Однако запчастей для подобного ремонта на этой станции не нашлось, и Яров вынужден был, со слов местных мастеров, ехать в Сарынь для закупки запчастей. Отсутствовал он четыре часа, с 18.30 по 22.30. Нетрудно заметить, что на время отсутствия Ярова приходится время убийства Зимина в Тарасове. Тогда я отправился в местный аэропорт. В графике местных авиалиний предполагался рейс Сарынь — Тарасов с вылетом в 19.00. Время полета составляет приблизительно полчаса. Если ехать от аэропорта на такси, можно добраться до центра города за десять минут. Таким образом, предполагая жесткий график жертвы по четвергам, Яров в 19.50 уже вполне мог ожидать министра в подворотне рядом со зданием ОКРР. Отстрелявшись, он опять отправился в аэропорт. Но рейса на Сарынь в этот день нет. Зато есть рейс до Ульяновска в 20.50. Самолет прилетает в пункт назначения в 21.35. Расстояние от Ульяновска до Сарыни составляет 80 километров. На автомобиле это расстояние можно при желании покрыть меньше чем за час.

Остается только посмотреть фамилии пассажиров вышеуказанных авиарейсов. Списки перед вами, — и я показал публике две бумажки. — В обоих из них присутствует фамилия Ярова О.Г.

Зал разразился оглушительной тишиной.

— Должен вам искренне признаться, — прервал я ее, — что в своем расследовании я прошел большой путь, сделал массу интересных открытий и вместо одного преступления раскрыл два. Но найдя истинного убийцу Зимина, я ощутил скорее чувство исполненного долга, нежели чувство радости. Однако истина такова, какая она есть.

Публика по-прежнему сидела тихо. Тишину нарушил Яров, который шумно встал с кресла и пошел в моем направлении. Я заметил, как Татьяна провожала его взглядом, исполненным горечью и страхом. Сам я весь напрягся, вглядываясь в каждое движение ее мужа. Но неожиданно для меня он, обойдя ряд стульев, пошел к сидящему без движения и лицом белым как ватман Лагутину-Жамнову.

Зал в оцепенении следил за Яровым. Подойдя к Жамнову, Яров ударил его кулаком в лицо с такой силой, что тот, подавшись назад, перевернулся в кресле навзничь. После его приземления из-за кресла нелепо и комично торчали лишь его ноги в лакированных ботинках. Яров набросился на лежащего Жамнова и стал его ожесточенно избивать. Я поразился той звериной ненависти, которую источали его глаза.

— Паскуда, сучара! — ревел Яров. — Ублюдки, думали, что вы с Зиминым короли жизни? Все, что хотите, то и имеете? Думали, что люди вам марионетки?! Только за ниточку дергай? А вот х… тебе!

Некоторые из сидевших рядом, оправившись от оцепенения, бросились разнимать дерущихся. Впрочем, внешне это выглядело как отрывание Ярова от Жамнова. Я, уже с неким безразличием наблюдая за этой сценой, подошел к стоящему недалеко от меня стулу, взял его за ручку и, хорошенько размахнувшись, швырнул в окно. Звон разбитого стекла неприятно окарябал слух.

Через несколько секунд милиционеры во главе с Асланом Макаровым ворвались в зал и надели на Жамнова с Яровым наручники.

— Пока за хулиганские действия, — пояснил Аслан, застегивая браслеты. — А там посмотрим…

— Да-да, — несколько отрешенно сказал я ему, зная, что наручники в фигуральном смысле этого слова с этих людей снимут очень нескоро.

Ко мне подошел представитель прокуратуры губернии, и я молча протянул ему папку с документами и аналитическими выкладками.

— Вам надо хорошенько копнуть и сделать это как можно оперативнее, — сказал я ему.

— Мы уж постараемся, — коротко улыбнулся прокурор.

Наблюдать происходящее дальше я не стал и молча направился к выходу, морально опустошенный подобным

завершением очередного дела.

Середина осени выдалась достаточно солнечной. В один из первых октябрьских дней я сидел на скамеечке в городском саду Липки. Солнце только что выглянуло из-за тучи, и мне в какой-то момент даже стало жарко, но прохладный осенний ветер не давал расслабиться, напоминая о том, что лето уже миновало. Каштановое дерево рядом с моей скамейкой шумело листвой, бросаясь в асфальт каштанами. Они падали вниз короткими резкими щелчками, создавая ощущение включенного природного счетчика, который как бы неумолимо отсчитывает течение времени. Вот так же, беззвучно щелкая в голове, неизвестно куда уходят годы…

В сущности, на скамейке сидел стареющий, мало кому нужный мужчина со следами заживающих на лице ран, отчего делалось несколько тоскливо. Но вид приближающейся к моей скамейке блондинки, движения которой сопровождали пристальные взгляды обывателей, расположившихся на других скамейках аллеи, вселяло некоторый оптимизм в то, что выводы о старости и ненужности несколько скоропалительны, и неудержимо хотелось верить, что они не соответствуют действительности.

Подошедшая Татьяна Булгакова пристроилась на краешке скамейки рядом со мной. Я позвонил ей накануне, наконец застав ее дома. На работе она не появлялась до этого несколько недель, домашний телефон ее, видимо, был отключен.

Мы некоторое время посидели молча, после чего я спросил:

— Ну что, очухалась после всего этого?

Она поняла меня с полуслова и ответила:

— Только начинаю. Чего только я не пережила за эти дни каких только мыслей у меня не было, вплоть до самых крайних… Но надеюсь, что кризис все же миновал. Я испытываю странное ощущение человека, который находится в городе во время землетрясения: вокруг все валится и рушится.

— И самое обидное, что самым серьезным разрушениям подверглось здание, в строительстве которого ты сама принимала активное участие.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду всю систему, созданную Зиминым, Жамновым и их подручными. Она, как домик из кубиков, была красивой и казалась прочной и незыблемой, но построена была на порочном фундаменте. Вся эта пирамида основывалась на ворованных деньгах и шантаже. Все, казалось, было предусмотрено, но увы, как это часто бывает, разрушилась из-за малозначащего на первый взгляд факта: просто кто-то, желая подгадить Зимину, стал посылать твоего мужу подметные письма, в которых говорилось о вашей связи. Я не думаю, что человек, пошедший на это, рассчитывал на такие последствия. Задачей-максимум было устроить небольшой скандальчик и выставить Зимина в неприглядном свете. Однако то, что получилось на самом деле, наверняка потрясло его воображение и вряд ли положительно скажется на его дальнейшей судьбе.