Владимир Константинов - Жестокие игры

Ступа вспомнил, как недвано «замочили» его кореша Сему Чистилина,как умолял тот поверить в его невиновность, и Туче стало не по себе. Такая лютая злоба накатила, что даже дышать стало трудно. Выходит, что зря они Хвата? Суки! Такого мужика потеряли. Какие он с ним по молодости красивые дела проворачивал. Но как же так! Ведь его уверяли, что здесь полный точняк, как в аптеке. А он, Ступа, тоже хорош! Поверил каким-то дешовкам. И не поверил старому своему другу. Вместо того, чтобы встретиться с ним наедине, потолковать за жизнь, сразу сходку назначил, старый дурак. Учит жизнь, учит, а все бестолку. Эх, ма! Что же делать? Выходит, что и другие, кто в списке, тоже подставы? Дела! Дела, как сажа бела. Точняк. Надо срочно дать команду, чтобы притормозили расправы. Нет, этого делать ни в коем случае нельзя. Иначе его авторитет жалобно тявкнет, как Муму, и так же пойдет прямиком ко дну, а братва «в законе» от него навсегда отвернется. Пусть все идет, как идет. Худо было Афанасию. До того худо, что так бы всех порвал к такой матери. Вдруг почувствовал — до какой степени стар стал, одряхлел. Тело будто ледяным панцирем стянуло, а скулы даже ломило от напряжения. А Колода трус. Похоже, что в штаны от страха натрухал. Вон как щеки трясутся. Тьфу ты! Смотреть противно.

— А твоему менту можно верить?

— Можно. Мужик он вроде надежный.

— Откуда ты его знаешь?

— На рыбалке как-то скорешились. А потом не раз вместе квасили. Правда, он за весь список сказать не может, а только по Октябрьскому району. Но там таких нет.

— Он назвал фамилии стукачей?

— Да ты что, Туча! — страшно удивился Утехов. — Он же не «шестерка», а нормальный мент.

— Он что, в «уголовке» работает?

— Да нет, в наружно-постовой службе.

— Откуда же он про агентов знает? Насколько мне известно, они у них засекречены.

— У него приятель в уголовке работает. Он через него узнал.

У Ступы отлегло от сердца. Несерьезно все это. Он долго, не мигая, смотрел на приятеля. И взгляд этот был тяжел, как расстрельная статья.

— Ты вот что, Миша, забудь об этом. Если кому сквазанешь, то прямиком пойдешь к Хвату в подельники. Ему там, наверное, скучно одному. — Афанасий мрачно рассмеялся над своей черной шуткой.

Утехов даже позеленел от страха, понял, что Ступа говорит на полном серьезе. Поспешил заверить:

— Будь спок, Туча. Я уже все забыл.

— Вот и хорошо. — Афанасий встал, потянулся. Захрустели суставы, заскрипели. Как несмазанная телега, в натуре. Снял с вешалки пиджак, надел.

— Ты куда это? — спросил Колода, прядя, будто заяц, ушами. Очень он боялся Тучи. От одного его взгляда потел. Ну.

— На кудыкины... Пойду, пивка выпью. — В последнее время Ступа сильно пристрастился к пиву. Нравился ему этот резкий и пенистый напиток. Водку он не любил, хотя и выжрал её за долгую жизнь немало. А вот пиво. Пиво — другое дело. Потому не упускал случая, чтобы отовариться парой кружек.

В баре он купил сразу, что б лишний раз не ходить, пару кружек и пакетик копченой мойвы, нашел свободный столик и стал пить пиво. Он не любил в этом деле напарников. Можно сказать — терпеть не мог, Они мешали по настоящему насладится пивом. С вопросами дурацкими лезли и все такое. Не любил.

Афанасий распечатал пакетик, бросил жирную рыбешку в рот. Пожевал. Вкусно. Запил пивом. Кайф! И все же разговор с Колодой беспокоил Ступу, большущей занозой сидел в голове. Зверинным нутром своим чуял он, что кореш притартал верную информацию. А если так, то хреновые дела. До того хреновые, что и думать не хочется.

Когда он прибыл в Новосибирск, но та вокзале его встречали двое породистых мужиков — Владимир и Юрий. Так они назвались. По их ухоженным лицам Ступа сразу понял, что не из блатных. Они посадили его в «тачку» и отвезли к Колоде. По дороге объяснили что к чему и что по чем.

Через пару столиков Афанасий заметил молодого мужика. Тот пил пиво, а сам нет-нет, да бросал косые взгляды в сторону Ступы. Тот был стреляным воробьем, — очень даже хорошо понимал, что означают эти взгляды. Мента он сюда на «хвосте» припер. Точняк. Сердце его упало прямиком в пятки. Что же делать?

Афанасий Ступа был прав. За два столика от него пил пиво Сергей Колесов и исподволь наблюдал за воровским авторитетом. Удивительно, но их судьбы уже однажды пересекались. Было это четырнадцать лет назад. Тогда он с Димой Беркутовым по наводке агента задержали Ступу по подозрению в краже из дачи первого заместителя председателя горисполкома. Но через три дня его пришлось отпустить, да ещё извинится перед ним. Чисто Туча работал, без сучка, без задоринки — не за что было ухватиться. А оказался Сергей в этом пивбаре совсем не случайно. Нет. Вчера на совещании у Иванова было решено попробовать завербовать Ступу. Основания для этого были, и весьма существенные. Сергей Иванович хотел было сам встретиться с авторитетом в неформальной обстановке. Но этому воспротивился Рокотов. После длительных дебатов выбор пал на него, Колесова

На совещании Сергей Иванович и поведал о великой радости, о том, что в прошлом году мы вместо Андрюши Говорова, схоронили какого-то бомжа, а сам он сам жив-живехонек и работает сейчас в Москве по заданию ФСБ. Что здесь началось! Особенно был рад этому известию лучший друг Андрея Роман Шилов. Даже расплакался от радости, подскочил к Иванову, сграбастал его в объятия и так жиманул, что тот шутливо закричал:

— Караул! Убивают!

Вот такие вот дела. Ходят упорные слухи, что Иванов и Светлана Козицина подали заявление в ЗАГС. Этого события многие уже давно ждали и искренне за них порадовались. Одному лишь Вадиму Сидельникову это известие не доставило радости. Но здесь, как говорится, ничего не поделаешь. Насильно мил не будешь. Из-за Вадима Сергей несколько недолюбливал Светлану, считал, что много о себе воображает. И все же, красивая будет пара!

Два дня готовился Колесов к встрече с воровским авторитетом. И вот он здесь.

Колесов заметил, что Ступа заметно обеспокоился. Похоже, понял, что за ним следят. Сергей оглянулся. За столиком у выхода сидели Дронов и Хлебников. Он чуть им кивнул, давая понять, что начинает операцию. Встал, подошел к столу Ступы, сказал приветливо:

— Здравствуйте, Афанасий Ефимович! Позвольте присесть?

Ступа смерил Колесова с головы до ног тяжелым взглядом. Теперь уже не было никаких сомнений — он влип капитально. Точняк. Эх, ма! Нет в жизни счастья. Недаром у него последнее время настроение было хреновое и голова болела. Хмуро сказал:

— Отвали. Я тебя не знаю.

Сергей поставил на стол недопитую кружку. Сел. Спросил удивленно:

— Неужто не узнаете, Афанасий Ефимович?!

— Нет. Знать не знаю и знать не хочу.

— А помните, как четырнадцать лет назад я вас задерживал за кражу на даче у заместителя председателя горисполкома?