Владимир Константинов - Жестокие игры

— Вы, Виктор Ильич, очевидно имеете в виду Вакуленко? Так он из внешнего охранения. Подменял внезапно заболевшего Барсукова.

— Я не знаю чего там! — раздраженно проговорил Сосновский. — Но что б не было больше... Длинного этого не было. Не люблю.

— Не будет больше, Виктор Ильич.

— Что там у тебя?... Рассказывай.

— Помните, вы давали задание проверить того молодого?

— Ты никак память мою того? — нехорошо усмехнулся Виктор Ильич. — Проверить решил?

— Нет, это я к слову, — стушевался шеф безопасности.

— Ну и что он?

— Сейчас он проживает по подложному паспорту на имя Снегирева Максима Казимировича. А отбывал наказание в колонии особого режима под фамилией Потапов Виктор Игоревич.

— А что значит — особого режима?

— В данной колонии сидят лишь особо опасные рецидивисты.

— Вот оно как! — удивился Сосновский. — А молодой такой ага. Ну и что он? Как?

— Он якобы из этой колонии бежал вместе с известным авторитетом Ступой Афанасием Ефимовичем, убив охранника.

— Ну да. Это я знаю ага. Рассказывали. Я тебе давал задание, что б в институте его, где учился... Что б проверили. Его фотографию что б.

— Мы проверили, Виктор Ильич.

— Ну и что?

— Преподаватели подтвердили, что Потапов у них действительно учился, но был отчислен с четвертого курса за совершение преступления.

— Значит все правильно ага?

— Не совсем.

— Как это?

— Я решил ещё проверить его по прежней колонии, где он отбывал наказание и откуда, якобы, так же бежал, и направил своих людей в Архангельскую область.

— Ну и что?

— Администрация колонии подтвердила, что у них действительно сидел Потапов, но только... — Варданян сделал загадочное лицо.

— Что — только?

— Только он никуда не сбегал, а и сейчас содержится у них.

— Та-а-ак, — задумчиво проговорил Сосновский. — Значит нас кто-то того?... Дурачит кто-то? Кто?

— Трудно пока сказать, — пожал плечами Варданян. — Но только думаю, что он либо из ментовки...

— Откуда? — недовольно поморщился Виктор Ильич. Не любил он, когда его подчиненные словечки разные... Не любил. А тем более шеф безопасности ага.

— Извините, Виктор Ильич, — покраснел Варданян, досадуя на свою оплошность. — Думаю, что он либо из милиции, либо из ФСБ.

— Почему такие?... Выводы почему?

— Преподаватели института были предупреждены о готовящейся проверке и заранее ознакомлены с фотографией Потапова и его легендой. А это могли сделать лишь правоохранительные органы.

— Логично ага... А почему в колонии того... Не подготовили почему?

— Колония расположена далеко на севере. Они были уверены, что мы ограничимся его архивным делом, находящемся в УИТУ.

— Что это?

— Управление исправительно-трудовых учреждений.

— И что там?... С делом что?

— А там все соответствует легенде.

— Ага значит... Молодец. Премию выпиши... Заслужил. Скажи, что я велел. А сумму сам того... Только не очень.

— Спасибо, Виктор Ильич!

Сосновский выскочил из-за стола и стал бегать по кабинету. Шеф службы безопасности невольно отвел глаза. Слишком уж комично выглядел босс. Массивное тело, крупная плешивая голова и короткие, быстро-быстро семенящие ножки. Варданян боялся, что может не сдержаться от улыбки. А она (улыбка) могла напрочь перечеркнуть его карьеру.

Вдруг, Виктор Ильич остановился и, вперив в Варданяна острый взгляд, спросил:

— А не могли это люди... Потаева люди быть... Не могли?

— Исключено, — твердо ответил Варданян.

— Почему?

— Потому, что Потапов, или как там его, вышел на контакт с Потаевым совсем недавно. До этого в департаменте олигарха о нем ничего не знали. Это установлено.

— Ага... Ага, — вновь забегал по кабинету Сосновский. — Это конечно. А женщина как?... Любовница этого?... Она — как?

— Она работает на Потаева, Виктор Ильич. Скорее всего, она и завербовала Потапова.

— Это ещё ага не известно... Не известно ещё кто кого того...

— Это точно, — согласился Варданян.

— А этот какой! — удивился вдруг Сосновский. — Молодой какой ага... А шустрый какой!

— На месте дырку крутит, — подхалимски осклабился шеф службы безопасности.

— Это ага, — кивнул Виктор Ильич. Он сел за стол, долго смотрел на моросящий за окном дождь. Затем проговорил раздумчиво: — Талантливый ага... Жаль! — Повернулся к Варданяну: — Что делать собираешься?

— Да вот, пришел с вами посоветоваться.

— А что тут того... Кхе-кхе. Дело ясное ага.

— Ликвидировать?

— Ну зачем того?... Сразу зачем? Ипользовать надо... Попытаться надо. Только, чтоб чисто ага.

— Ясно, Виктор Ильич. Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

После ухода шефа службы безопасности Виктор Ильич ещё долго не мог успкоится. Ни ночью ни того. ни днем ага. Что за жизнь! Вот думают, что у него деньги... А не знают того... Как они достаются не знают... А этот молодой молодец ага... Умный. Может быть попробовать его на свою сторону?... Нет. Умные они того... Они больно самостоятельные... А это ему не к чему. А вот использовать его... Это другое дело ага. И против Потаева использовать и вообще... Вообще против системы. А вдруг, он не один? Вдруг, ещё есть? От этой мысли Сосновскому стало совсем нехорошо, совсем тревожно. И Татиев что-то... Темнит что-то... С этим подполковником. Говорит, что тот из ГРУ, что удостоверение видел ага... Нет, нельзя ему доверять... Татиеву доверять. Нельзя. Может в любую подвести... Минуту подвести. Сейчас там конфликт нужен... Что б забыли все обо всем ага... А тут Татиев. Как бы от него того-этого. Может, органы использовать? Надо подумать. Хорошенько подумать. Пора ага действовать. А то сожрут... Много того... Желающих много.

На этом Кавказе я до того соскучился по настоящей работе, что набросился на нее, как голодный пес на жирную кость. Определенно. Разыскал в управлении Юру Дронова. Оказывается, он находился в очередном отпуске и решил использовать его с пользой для дела — готовил плацдарм для решающей скхватки со своим заклятым врагом Кудрявцевым, по милости которого он уже несколько раз мог очень даже запросто сыграть в ящик.

— Поедем к Сидельникову, — сказал я.

— Это ещё зачем?

— Разговорчики в строю! Совсем, блин, разболтался тут в мое отсутствие! Ты, подполковник, как «прикомандированный» к нашему ведомству, полностью поступаешь в мое распоряжение. А начальству вопросы не задают. Понял?

— Понял, — усмехнулся Дронов.

— А почему тогда, Юра, эта кривая ухмылка? Что ты ею хочешь сказать? Что ты такой крутой, что тебе и папа Римкий не указ? Так что ли?

— Тебе показалось, — ответил Юрий, смеясь.

— Тебе, можно сказать, привалило счастье — поработать вместе с самым крутым опером Нововсибирска, А ты — ухмылки, понимаешь ли. Нехорошо и где-то по большому счету некрасиво.