Татьяна Полякова - Амплуа девственницы

Войдя в квартиру, я быстро осмотрела все комнаты. Леркино облачение, как она его называла, лежало в шкафу. Значит, разгуливает она не в образе тетушки. Это насторожило меня еще больше. Между тем, предоставленный сам себе, Гришка устроился на кухне.

— Хочешь кофе? — спросила я, решив быть гостеприимной хозяйкой.

— С удовольствием. — Я занялась кофе, а он, посидев немного истуканом, начал приставать:

— Так почему они все-таки решили, что ты причастна к этому ограблению?

Посвящать Гришку в историю своих взаимоотношений с Арсением мне не хотелось, тем более что и сам он был далек от откровенности. Пока я придумывала, как растолковать ему, что к чему, при этом ничего не сказав, зазвонил телефон. Я схватила трубку, решив, что это Лерка. Это был Димка.

— Гришка у тебя? — спросил он грозно.

— Да.

— И что он делает?

— Собирается пить кофе.

— Ты ему уже сказала?

— У меня не было возможности.

— Очень хорошо. Я сам ему сейчас все скажу.

— Но ты же обещал… — взмолилась я. Хотя Лерка и говорила что-то о любовном треугольнике, но сейчас, по здравом размышлении, он был совсем некстати.

— Да, я обещал. И по этой причине он сидит у тебя…

— Не заставляй меня чувствовать себя преступницей. — Я собралась реветь, и тут Гришка позвал с кухни:

— Аня, с кем ты разговариваешь?

— Умоляю, предоставь все мне, — жарко зашептала я в трубку и поспешила ее повесить.

Не успели мы выпить кофе, а я наплести Гришке, зачем Димка звонил мне, как тот и сам явился. Услышав звонок в дверь, я страшно перепугалась: если это Лерка, вся ее конспирация полетит к чертям. На пороге стоял Димка, да не один, а в компании. Громов держал в руках две бутылки коньяка и шампанское, а Марат коробку со свежей клубникой и торт.

Димка сверкал глазами, а эти двое радостно скалили зубы.

— Решили заглянуть к тебе в гости, — сообщил Громов, нахально внедряясь в мою квартиру.

— Собственно, я…

— Мы уже успели подружиться, а за знакомство так и не выпили, — веселился Марат, сунув мне в руки обе коробки. Взгляд его задержался на моих дальцах, и, заметив отсутствие колец, он удовлетворенно кивнул:

— Предусмотрительно. Такое впечатление, что ты открыта для новых чувств.

— Почему бы вам не найти другого места, где можно выпить? — разозлилась я.

— Мы спасаем друга от мук ревности, — шепнул Марат, наклонясь к моему уху. — Ты бы видела Димку, когда твой первый суженый увел тебя под ручку.

Как бы чего не вышло, подумали мы и решили напиться.

Заслышав шум в прихожей, явился Гришка.

— А мы к вам в гости, — заорал Громов и полез к другу обниматься.

Стало ясно: они надолго и выгнать их так просто не удастся. Я не стала перечить судьбе и принялась сервировать стол.

— А у тебя миленько, — хлопнув по первой, начал Громов. Мы немного поговорили о моем жилище, потом о моей работе. Я готова была говорить о чем угодно, лишь бы оба возлюбленных сидели тихо и не вздумали учинить скандал.

Гришка пребывал в задумчивости, но время от времени улыбался, поддерживая компанию. Димка больше молчал и взирал на меня с томлением. Громов с Маратом веселились от души, и я заподозрила их в коварстве. Что-то эти двое задумали, не зря же сюда притащились.

Коньяк исчез стремительно, Громов кому-то позвонил, и привезли еще. Я начала нервничать и как-то незаметно выпила бутылку шампанского, после чего жизнь показалась мне забавной, а люди вокруг милыми.

Но червь сомнения терзал душу, и в момент всеобщего веселья, когда Громов запел «Черный ворон», а я охотно подхватила, приняла решение: если они никуда не торопятся, самое разумное опоить их Леркиными таблетками. Будут спать, как медведи в берлоге, а я почувствую себя в безопасности.

Я пошла мыть тарелки, мужчины кинулись помогать, в результате мыть посуду пришлось им, а я бросила таблетки в коньяк, решив не жадничать.

— У меня завтра много дел, — туманно начала я, на что Громов весело заорал:

— Какие дела, Анечка, у нас сегодня праздник.

Мужчины разлили коньяк, не забыв и про меня.

Я пригубила, желая поддержать компанию, и стала ждать, что будет дальше. Первым не выдержал Громов. Затих, а когда мы обратили на это внимание, выяснилось, что он сладко спит, обхватив руками диванную подушку.

— В нашем полку убыло, — заявил Марат и отправился вслед за другом — в том смысле, что облюбовал диванную подушку напротив. Гришка заснул прямо в кресле. Димка загадочно улыбался, глядя на меня, и я предложила, чтоб в голову ему не пришли ненужные фантазии:

— Я постелю тебе в комнате тети.

— Тетя — это хорошо, — ответил он. Я помогла ему подняться, хотя у самой особой твердости в ногах не было, и сопроводила в комнату, что занимала Лерка.

Димка потянул меня за руку, но на полдороге она обмякла, и он сладко всхрапнул, а я с чувством выполненного долга пошла к себе. Стоило моей голове коснуться подушки, как я уснула. Не знаю, сколько удалось мне поспать той ночью, разбудил меня страшный грохот. Открыв глаза, я вспомнила, что у меня гости, и включила бра. Щелчок был, а вот свет не зажегся. Я добралась до выключателя. Та же история. Окна дома напротив тонули в темноте, но лампочка над подъездом светилась. «Наверное, пробку выбило», — мудро рассудила я и хотела снова лечь, но тут вдруг подумала: что, если Лерка заявилась среди ночи без «облачения», а здесь эти? Постанывая от жалости к себе, я выбралась в кухню. Спичек не было, что неудивительно, раз я ими не пользуюсь.

В шкафу в ванной лежали свечи, я пошла туда и по дороге ткнулась лбом в дверь, на глаза навернулись слезы. Я попыталась найти свечи, потом решила, какой от них прок, если спичек все равно нет, и, чертыхаясь, вернулась в спальню.

Стоило мне закрыть дверь, как кто-то заключил меня в объятия, говорю «кто-то», потому что во тьме кромешной я его не видела. Рост большой, но что мне с того, раз все четверо мужчин, пожелавшие заночевать у меня, — здоровяки? «Ну ничего, — думала я, предаваясь страстным поцелуям, — сейчас он заговорит, и все станет ясно». Он зашептал, и голоса я не узнала. Совершенно ни на чей не похожий голос.

Вот хоть ты тресни.

— Наконец-то мы одни, — сообщил он, вместо того чтобы как-то дать понять, кто это «мы», то есть он. — Ты меня любишь?

«Димка. Конечно, Димка».

— Люблю, — прошептала я на всякий случай, чувствуя, что лишаюсь пижамы.

— Я так скучал…

«Гришка, — озарило меня, — точно Гришка. Был в отъезде, скучал… Чего ж ты, гад, так рано проснулся?»

— Видишь ли… — начала я.

— Я хочу, чтобы все повторилось.

«Что все? Черт, это Димка. Что же делать, караул кричать?»

— Надо заменить пробку, — попробовала я вернуть его с небес на землю.

— Обязательно.

На этом переговоры зашли в тупик. Мне не дали произнести ни слова и сами заткнулись. Я пробовала совершать вращательные движения, чтобы высвободиться, не помогло. Мы как-то незаметно перемещались, а потом я споткнулась и взвизгнула, ударившись коленом о кровать.