Марко Незе - Спрут

Когда Чиринна и комиссар остались одни, мафиозо заговорил первым:

— Я чувствую себя другим человеком, — сказал он, надуваясь, как индюк. — В этой дерьмовой тюрьме я не мог больше выдержать. Глядите, какая палата: на полу ковер, кресло, телевизор, телефон. Наконец-то все по-человечески.

Избегая смотреть на него, Каттани попытался завязать разговор. Он отдавал себе отчет в нелепости ситуации. Умасливать этого третьестепенного бандита было просто невыносимо.

— Да, я знаю эту клинику, — начал он, — именно здесь должны были удалять миндалины моей дочери.

— А! — Чиринна словно с небес свалился. — Я и не знал, что у вас есть дочь.

Каттани подавил желание броситься на него и схватить за глотку.

— Да, ей двенадцать лет, — процедил он сквозь зубы.

— Так ей сделали операцию? — с притворным интересом спросил мафиозо.

— Нет, сделают, как только она вернется домой.

— А что — она сейчас в отъезде?

— Вот именно.

— Ну не волнуйтесь. Удаление миндалин — пустяковое дело. — Чиринна разгладил отворот домашней пижамы и добавил тоном жалобы: — Вот у меня действительно неприятности. Сердце начало пошаливать, и преследует правосудие. — Он махнул рукой, словно прогоняя печальные мысли. — Но будем надеяться, — закончил он, — что все обойдется благополучно.

— Я на вашем месте, Чиринна, не был бы таким оптимистом, — холодно проговорил комиссар. — Вы рискуете собственной шкурой. — Под расстегнутым пиджаком Каттани тускло блеснул заткнутый за пояс пистолет.

Мафиозо выпятил подбородок. Взгляд его глаз стал колючим.

— Потише, потише, комиссар, — начал заводиться Чиринна. — Только сегодня утром читал в газете о похищенном сыне нефтяного магната. Мальчика разрезали на куски. Просто ужасно! — И закончил почти равнодушным тоном: — Вы ведь не будете за мной здесь шпионить? Могу я свободно звонить по телефону?

— Можете, можете, — с досадой ответил Каттани, — звоните, сколько вам влезет.

Альтеро был вне себя от ярости.

— Мы выглядим как круглые идиоты, — кипятился он. — Я проходил мимо автосалона Чиринна. Они там празднуют, всех угощают вином. А мы здесь из кожи вон лезем.

Каттани пытался утешить его. — Да успокойтесь. Настанет и наш черед радоваться.

— Я считаю, — не унимался заместитель, — что надо хорошенько прижать профессора Кристини. Он поддался шантажу.

— Возможно и так, — согласился Каттани. — Но чего мы можем добиться от врача, каково бы ни было его заключение — истинное или ложное?

— Потребуем новой экспертизы.

— Ничего не изменится, — возразил Каттани. Альтеро не желал уступать.

— Они были у нас в руках. Хотел бы я знать, как они заставили профессора подписать эту бумажку. Наверно, напугали беднягу до смерти.

— Да уж наверно, — отозвался Каттани.

Оставшись один, комиссар заперся на ключ в кабинете. Он был измучен, выжат, как лимон. Губы его шептали имя дочери. Руки дрожали, глаза наполнились слезами.

— Где ты, моя доченька, где ты? — шептал он.

Он старался ни в чем не изменять своих привычек. Боялся, что возникнут подозрения и пойдут слухи, которые начнут передавать из уст в уста по всему городу. Поэтому вечером он заехал за Титти и отправился с ней в Клуб интеллигенции.

Девушка выглядела испуганной.

— Я слыхала, его выпустили, — сказала она.

— Да нет, — поспешил успокоить ее Каттани. — Он находится в клинике, и наши люди сторожат его днем и ночью. Все равно что в тюрьме.

Титти чуть пригубила «кампари» и после короткого молчания продолжала:

— Иногда я себя спрашиваю: и почему только ты тогда от него раз и навсегда не избавился? Он же пытался тебя убить, а ты сохранил ему жизнь.

— Но ведь я полицейский, а не киллер.

К ним подошел мальчик из бара и сказал, что комиссара просят к телефону.

— Я тебя потревожил?

Каттани узнал голос Чиринна. Кто-то ему уже успел сообщить, что он здесь, с Титти.

— Опять ты? Что тебе еще надо? — Комиссар говорил тихо и оглядывался по сторонам. — Ты же получил все, чего хотел, теперь оставь меня в покое.

— Ах, ах, ах, — насмешливо произнес мафиозо. — Он еще имеет наглость хорохориться! Думаешь, все уже позади, все кончилось? Самое интересное еще только начинается. Вот сейчас, в эту минуту.

— Ну, говори, — в бешенстве выдохнул в трубку Каттани. — Какого дьявола ты еще там придумал?!

— Сейчас скажу, лопух легавый. — В голосе послышалась угроза. — В этом городе все должно вернуться на свои места. Стать по-прежнему, как было до того, как тебя принесло на нашу голову. Усек? Поэтому слушай внимательно. С Титти считай, что ты завязал. Попрощайся с ней, и завтра она вернется к себе домой. Хватит с нее этого богоугодного заведения, понял?

— Звонили с работы, — солгал комиссар в. ответ на вопрос Титти.

Вид у девушки был сосредоточенный и вместе с тем доверчивый, словно она хочет сказать ему что-то важное. Нагнувшись к уху Каттани, она прошептала:

— Знаешь, о чем я подумала, пока ты говорил по телефону? Что, если уехать всем нам из этого города — мне, тебе и девочке? Исчезнуть и начать новую жизнь где-то в другом месте.

Он закинул ногу на ногу, открыл новую пачку сигарет и ответил;

— Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно.

— Почему? Если дело в деньгах, так того, что я получила в наследство, нам вполне хватит.

Лицо Каттани омрачилось.

— Дело не в деньгах, Титти, Я здесь еще не рассчитался с долгами. Я расследую три преступления, и одна из жертв — твоя мать.

— А я не могу сдержать дрожи при одной мысли, что следующей жертвой можешь оказаться ты.

— Ну нет. Они уже упустили подходящий случай, В некотором смысле можно считать, что мне сделали прививку и опасность уже не грозит.

— Тогда в чем же дело? — Девушка медленно повернулась и посмотрела ему в глаза. — Может, ты не веришь, что я сумею навсегда покончить с наркотиками? Не так ли?

— Вовсе нет, — сказал Каттани. — Ты, безусловно, сумеешь это сделать. Более того, знаешь, о чем я думал? Там, у дона Манфреди, мне кажется, странная обстановка. Какой-то проходной двор: одни приходят, другие уходят. Может быть, если хорошенько взвесить, тебе стоило бы вернуться домой. Я поставлю тебе у ворот парочку агентов, и ты будешь себя чувствовать в безопасности.

— Но теперь, когда он в клинике, он может мне звонить по телефону.

— Ну и что? Не позволяй себя запугать. Ты только должна быть очень осторожна. Если он станет спрашивать обо мне, о наших отношениях, ты не должна проговориться, что рассказала мне о том, как он убил Маринео и твою мать. Это очень важно.

Титти не могла скрыть растерянности. — А если он пришлет мне домой наркотики?

— Ты притворись, что снова начала колоться, — продолжал наставлять ее Каттани. — Пусть поверят, что ты не вылечилась. А сама отдавай все, что он пришлет, дону Манфреди. Согласна?