Валерий Барабашов - Золотая паутина

От ужина Анатолий отказался, ушел в гостиную, где по-прежнему одиноко работал телевизор, сел на диван. Но по лицу его было видно, что передачу он не смотрит, думает о своем. «Настучал в милицию, а теперь мается, — предположила она. — Ишь пригорюнился».

Валентина села рядом с мужем, спросила ровно:

— Что-то случилось, Толя? Ты что-то квелый… А?

Он, не отрывая взгляда от телевизора, пожал плечами:

— Да что теперь еще может случиться? Теперь конец один. Это уж как пить дать.

Валентина внимательно посмотрела на него: к чему бы эти его слова? Что он имеет в виду? Она стала тормошить его вопросами, требовать пояснений, но Анатолий ответил односложно: «Да так я…» И замкнулся.

Ей вдруг пришла в голову мысль: а не ходил ли он в прежнюю свою семью? Спросила осторожно, и оказалось — попала в точку.

— Ну, был, — ответил Анатолий неохотно. — Что же мне, и дочерей своих увидеть нельзя?!

— Да нет, почему же, — в тон ему сказала Валентина, и от души у нее малость отлегло. Все-таки мысли его заняты, оказывается, не стукачеством. С одной стороны, это хорошо. А с другой… Нет-нет, поговорить об этом надо. Если он так переживает по поводу встреч с прошлой семьей, то рано или поздно может прийти к мысли, что их брак был ошибкой, и не лучше ли…

— Толя, — притворно-ласково сказала она. — Ну зачем ты так мучаешь себя? Девчонкам своим алименты аккуратно платишь, заботишься о них, а ходить к ним, я считаю, не нужно. Это и тебе плохо, и им. Поверь мне, как женщине. Я бы, к примеру, не разрешила бывшему мужу навещать детей, это их травмирует. Да и на тебе лица нету.

— Лицо я свое давно потерял, — усмехнулся Анатолий. — Потому и сказал, что конец один.

— Ох-ох-ох! — игриво придвинулась к нему Валентина. — Нагнал на себя страху. Люди и не с такими проблемами живут. А вообще, муженек, мне неприятно, что ты туда ходишь, имей это в виду.

— Мало ли, что мне неприятно, — буркнул он и лег на диван, закрыл глаза, давая этим понять, что говорить больше ни о чем не хочет. Но Валентина все же спросила его:

— Толя, как ты думаешь, почему это милиция снова на нашем заводе рыщет? Тот же Воловод, помнишь?

— Им деньги за это платят, — не открывая глаз, ответил Анатолий и отвернулся к стене.

«Ладно, пусть спит, — решила Валентина. — Кажется, Толька к этому визиту никакого отношения не имеет. Ну и слава богу. Но я еще поговорю с ним завтра».

Около месяца никаких известий у чекистов о Криушине не было. Русанов стал было волноваться и переживать: как же так? Действительно, ведь человек не иголка в стогу сена, а вот поди ж ты! Куда ни запрашивало Придонское управление КГБ, ответ стереотипный: не значится, не проживает, сведений не имеем…

Наконец пз Москвы пришло обнадеживающее сообщение:

«Придонск. УКГБ. Русанову.

На ваш запрос № 1625 от 12.09.90 г. сообщаем зпт что в общежитии Мособлсельстроя проживает Калошин Евгений Иванович 1955 года рождения зпт который по приложенной вами фотографии идентифицирован с Криушиным Эдуардом Петровичем. Какое-либо отношение Криушину Эдуарду Петровичу Калошин Е. И. категорически отрицает.

«Двойники, разумеется, встречаются в жизни, — размышлял Русанов над телеграммой. — Хотя и не так уж часто. Не исключено, что этот самый Калошин никогда и не слышал о Криушине, тем более он это и сказал. Но проверить парня все-таки надо. Что-то здесь много совпадений: Калошин — из Придонска, фотографии идентичны, одинаковый год рождения, совпадают специальности… Странно».

В этот же день Виктор Иванович побывал в следственном изоляторе, у Мамедова, спросил его: слышал ли он когда-нибудь о Калошине Евгении Ивановиче? Лже-Рамиз долго и добросовестно думал, потом сказал Русанову со всей решительностью, что такого человека не знает. Ответ показался Русанову убедительным и искренним, тем более что в интересах Мамедова, впрочем, как и каждого правонарушителя, было говорить искренне и помогать следствию.

Посоветовавшись с генералом, Виктор Иванович вечерним поездом отправил в Москву опергруппу — Коняхина и Кубасова, наказав им разобраться там, на месте, в деталях и сразу же позвонить. Он ждал звонка из столицы дня через три-четыре, но уже на следующий день, в полдень, на его столе зазвонил телефон и взволнованный голос Коняхина сказал:

— Виктор Иванович, Калошин погиб!

— Как?! Когда? При каких обстоятельствах?

— Все здесь, на его работе, считают, что произошел несчастный случай. И это похоже на правду. Калошин вошел в трансформаторную будку… Да-да, вот Кубасов подсказывает — обычная профилактическая работа. В будке — шесть тысяч вольт…

— А как он чувствовал себя накануне? Вы поговорили с кем-нибудь из его товарищей по работе?

— Да, конечно, Виктор Иванович. Рыжов, это его сосед по общежитской комнате, сказал, что последние дни Женя Калошин был чем-то расстроен. Потом сказал, что его вызывали в милицию, что-то спрашивали. Что именно — он не сказал. Я думаю, Виктор Иванович, это по нашему запросу.

— Да, скорее всего, — согласился Руеанов. — Дальше.

— Ну вот, в таком состоянии ходил на работу.

— Так, это эмоции, Валера. Факты! Личность соответствует документам?

— Нет. Калошин жил по поддельному паспорту. То есть паспорт нормальный, Виктор Иванович, но в его вещах нашлись другие документы, очень тщательно спрятанные.

— Паспорт где выдавался?

— У нас, в Придонске. Но подпись паспортистки, Виктор Иванович, неразборчива. Уж мы тут с Кубасовым смотрели-смотрели…

— Ничего, разберемся. Возвращайтесь. Оформите все необходимые документы. Важно пояснение Рыжова, а особенно то, как вел себя Калошин в милиции, когда его вызвали и спросили. Вы, в свою очередь, расспросите там милицию поподробнее. Они могли не обратить внимания на обычные вещи, а для нас они важны. Опознание трупа произведено?

— Да. Все как полагается, Виктор Иванович. Прилетела самолетом сестра Калошина, мы ей показали кое-какие документы, найденные в общежитии, два ее письма. В них — деталь: на конверте имя «Евгению Калошину», а в тексте она называет его подлинным именем — Эдиком.

— Значит, как мы и предполагали…

— Да, это Криушин, Виктор Иванович. Сестра, Эльза, сразу призналась, что брат ее сменил паспорт. Почему и как, она этого не знает. Он сказал ей — надо. Дружки, мол, нехорошие в жизни встретились, дела нечистые вместе делали. А теперь…

— Она знает что-нибудь о золоте?

— Говорит, что нет, не знает. Жили они в разных городах, переписывались изредка, у каждого своя дорога.

— Откуда она прилетела в Москву?

— Из Нижнего Тагила.

— Теперь попятно, как родилась версия о «женитьбе». Хорошо. Завершайте там дела и возвращайтесь.