Сергей Майоров - Отказной материал

— Я не стукач. Меня кто-то подставил.

Голос Саши пока еще звучал твердо. Он поднял голову, и глаза его бешено сверкнули, натолкнувшись на взгляд единственного глаза Циклопа.

— Вот так, не стучишь, значит? — удивился Циклоп.

— Нет.

Циклоп вытащил из кармана руку, поправил надетый на пальцы металлический кастет и одним несильным ударом выбил Саше несколько зубов.

— Не стучишь, значит? — как ни в чем не бывало опять спросил он и подбросил кастет на раскрытой ладони.

Саша сплюнул сгусток крови и зубное крошево, помотал головой и, морщась от боли, прохрипел:

— Я не стукач, матерью клянусь. Чем угодно могу поклясться.

— Чем угодно? — заинтересованно проговорил Циклоп, обтирая кастет о Сашину рубашку. — А задницу свою поставишь? Ну, не слышу! Отвечаешь задницей своей? Отвечаешь или нет, я спрашиваю?! Да или нет? Да? Да! Ах ты, коз-зел!

Теперь кастет ударил в левое ухо. Лопнула барабанная перепонка, и острая боль пронзила голову насквозь. Саша вскрикнул и захрипел, тряся опущенной головой. Третий удар, в промежность, заставил его заорать и завыть от невыносимой, мучительной боли.

По ногам что-то потекло.

— Ах ты, сука рваная, — продолжал орать

Циклоп, нанося удары кастетом и тяжелыми ботинками, целясь под ребра и между ног. — Козел вонючий! Да я твой рот топтал, падла! Не стучишь, значит, да? Не стучишь! Да мы таких, как ты, на зоне в параше топили!

Удары сыпались один за другим, постепенно утрачивая свою силу и меткость, но Саша уже ничего не чувствовал. Поняв это, Циклоп в последний раз долбанул Сашу каблуком под ребра, отошел в сторону и закурил.

Чирик, отойдя в дальний угол, справлял малую нужду. Братья вполголоса обсуждали достоинства какой-то новой автомашины.

Через несколько минут Саша пришел в себя. Он постарался ничем не показать этого, выгадывая себе маленькую передышку и надеясь неизвестно на какое чудо, но Циклоп все понял, подошел к Саше, рывком за волосы задрал его голову и затушил сигарету о лоб. По сравнению со всем испытанным ранее это уже было мелочью, и Саша лишь дернул головой, пытаясь освободиться от захвата. Мутный взгляд скользнул по стенам амбара и с трудом остановился на Циклопе.

— Я не стучал, — с трудом выдавил Саша. «Бригадир» несколько секунд смотрел на него, потом выпустил голову и сунул руку обратно в карман. Когда он заговорил, голос звучал спокойно и даже сочувственно:

— Послушай, Зуб, пойми одну вещь. Нам известно, что ты стучал ментам. Такие, как ты, и в ментовке есть, так что все их секреты мы отлично знаем. Соображаешь? А ты у них даже по бумагам проходишь. Я сам копию видел, — абсолютно убежденно сказал Циклоп и соврал: он лишь с чужих слов знал содержание рапорта, который Ковалев написал и подсунул одному из людей Серого. — Толстого Вову операм ведь ты сдал? Ты! А то взяли бы они его так быстро, да еще с «мокрым» стволом на кармане. Так что, как говорят твои друзья, запираться бесполезно, лишь чистосердечное раскаяние смягчит твою участь. Если расскажешь все, как оно было, то обещаю: я тебя пристрелю. Будешь молчать или врать — я тебя все равно правду говорить заставлю, только перед этим запарафиню и собственные кишки глотать заставлю. Если не веришь, можешь попробовать проверить. Понял? Не придуривайся, давно уже очухался… Меня интересует, на чем тебя менты «подцепить» смогли и кого еще кроме Толстого Вовы ты вложить успел. Кого еще из-за тебя, падла, менты возьмут. Понял? И давай быстрей, у нас времени мало!

— Я не стучал, — прошептал Саша и заплакал.

— Не п…и, — равнодушно посоветовал Кочин-младший и звякнул ключами от машины.

Слезы текли по лицу Саши все сильнее и сильнее. Опустив голову, он давился рвотой и выбитыми зубами, стянутое веревками изломанное тело сотрясалось рыданиями, а разорванные губы, пуская кровавые пузыри, бормотали, как молитву, три все тех же заветных слова. После первого же удара Циклопа «Колобок» куда-то исчез, и теперь Саша остался один, чего не случалось с ним уже много лет. Он не знал, что ему делать. Было страшно. Так же страшно, как и в дождливый летний вечер пятнадцать лет назад.

— Я не стучал, — продолжал шептать Саша.

— Ты просто вкладывал, — усмехнулся Кочин-старший и поморщился: боль в запястье была довольно ощутимой.

Циклоп снова закурил и, опустив голову, обошел вокруг столба, к которому был привязан Саша. Весь опыт двадцати проведенных за решеткой лет уже не просто говорил, а прямо кричал о том, что здесь что-то не так. Остановившись перед Сашей, Циклоп опять схватил его за волосы, задрал голову и посмотрел в глаза.

Увиденное заставило его отшатнуться.

Со своего места Ковалев не мог ни видеть, ни слышать происходящего в амбаре, но этого и не требовалось. Даже минимально развитое воображение давало возможность представить ход идущего там диалога. Костя курил, поглядывал на слоняющегося вокруг машин бандита в черном костюме и все чаще смотрел на часы. Отбросив окурок, Ковалев поднес к глазам бинокль. Весло в очередной раз подошел к манящим его дверям амбара, постоял около щели, ковыряя землю носком кроссовки, потом вернулся к машинам и сел за руль одной из них.

Тихо запищал радиотелефон. Вздрогнув от неожиданности. Костя поспешно поднес трубку к уху и ответил. Звонил Петров.

— Алло, Костик! У меня все в порядке, минут через пять уже будем. У тебя как?

— Нормально. Пока все без изменений.

— Они все внутри?

— Один топчется снаружи. Длинный, худой, светловолосый. В черном спортивном костюме. У него, по-моему, рация есть. Оружия не видно.

— Понял. Напомни, какие у них машины. Костя продиктовал данные бандитских машин, а потом друзья попрощались и прервали связь.

Доставив Костю на место, Дима отправился в местный РУОП и сообщил, что, согласно поступившей информации, «бригада центровых» похитила человека — возможно, своего бывшего бойца, — вывезла за город и пытает в заброшенном амбаре. Через несколько минут дежурный взвод СОБРа уже сидел в своем автобусе, а оперы занимали места в машине Димы и руоповском «форде». Завывая сиренами, колонна помчалась через город.

Весло сидел на водительском месте своей машины и, прикрыв глаза, слушал магнитофон. Плавная мелодия, сопровождаемая характерными женскими стонами и шепотом, настраивала на волнующие мысли, далекие от окружающей обстановки.

— Не спи, солдат, замерзнешь, — рявкнул над самым ухом незаметно подобравшийся Чирик.

Весло вздрогнул и обернулся. Чирик уже ковырялся в открытом багажнике машины. Раскидав какие-то тряпки и ключи, он выволок большую канистру с бензином и потащил ее в амбар.

— Да пошел ты…— лениво пробормотал Весло ему вслед, а потом вылез из машины, с хрустом потянулся, захлопнул крышку багажника и сел на место.