Фридрих Незнанский - Грязные игры

Замков на ней оказалось штук пятьдесят, не мень­ше. Битых пять минут повозившись с ними, я по­нял, что пытаться открыть дверь бессмысленно. Она была заперта снаружи.

Ну а что ты ожидал, Турецкий? Что бандиты так просто дадут тебе уйти? Еще и лифт вызовут?

Так, спокойно. Что может меня спасти в этом положении? Можно выбить окно и звать на помощь, пока не приедет пожарная команда. А можно... ну да, как же я сразу не подумал! Телефон!

И только я собрался идти обратно в гостиную, как с той стороны двери забренчали ключи.

Все. Это конец.

И все-таки я решил использовать последний шанс. Я встал за дверью. А рукой нащупал какой-то глад­кий округлый предмет за спиной. Разглядывать, что это, времени не было.

Дверь открылась, и я изо всех сил ударил этим предметом в то место, где должно было появиться лицо входившего.

Вернее, входившей. Потому что это оказалась На­таша. Предмет (это оказался аэрозольный баллон) попал ей прямо в челюсть. Она отпрянула и стук­нулась затылком об угол шкафа.

Если бы за дверью стоял кто-нибудь еще, все ока­залось бы бессмысленным. С двоими мне в таком состоянии не справиться. Но, к счастью, Наташа была одна.

Я ей здорово заехал. Нескольких зубов она точ­но лишилась. Но, надо отдать ей должное, самооб­ладания не потеряла.

A-а, очухался... — Дальше пошел поток от­борной нецензурной брани.

Я не стал продолжать обмен любезностями и бро­сился прямо на нее. Мне удалось схватить ее за грудки и повалить на пол. Если бы координация движений у меня не нарушилась, то вряд ли ей уда­лось бы вывернуться. Но не забывайте, что я еще находился под действием неизвестной отравы. По­этому Наташа изловчилась и ударила коленом в... словом, туда, куда женщины обычно стремятся уда­рить мужчин. Судя по всему, она вложила в этот удар всю свою ненависть, потому что я не просто крикнул. Я взвыл.

Она отскочила и полезла куда-то под одежду. Я понял, что это значит. Она хочет достать оружие. Поэтому я не стал медлить и со всей скоростью, на которую только был способен, кинулся к ней под ноги. Наташа потеряла равновесие и грохнулась на пол.

С-сука, — пробормотала она, хотя это слово больше подходило к ней.

Мне все-таки удалось схватить ее за руки и при­жать их к иолу. На этот раз я держался подальше от ее острых коленок. Она несколько раз дерну­лась, но я был все-таки сильнее. Даже несмотря на отраву.

Милая, — проговорил я, тяжело дыша, — мо­жет, вернемся на диван и продолжим наши заня­тия? Мне кажется, мы не закончили...

Пидор гнойный, — произнесла она.

Неужели я произвел на тебя такое впечатле­ние? Ты разовьешь во мне комплекс неполноцен­ности...

Я резким движением перевернул ее на живот и выкрутил руки за спину. Обхватив ее запястья ла­донью, я пошарил под ее одеждой. Вскоре я нащу­пал небольшой пистолет. Теперь ее можно было отпускать.

Все. Ты свободна, — сказал я, поднимаясь. Щел­кнув обоймой, я убедился, что пистолет заряжен.

Когда они придут? — Я навел на нее ствол.

С минуты на минуту, — злорадно ответила она. — Они на лестнице. Вот-вот появятся.

Конечно, я не питал никаких иллюзий по поводу своих шансов в случае появления еще кого-нибудь даже при наличии пистолета. Поэтому самым ра­зумным было уносить ноги.

Что я и попытался сделать. Но, открыв дверь, я увидел прямо перед собой человека в темном костю­ме и галстуке. Кто это, гадать не пришлось. Перено­сица его буквально вросла в лицо. Сомнений не было — передо мной стоял Сократ собственной персоной.

За спиной Сократа маячил здоровенный бугай, который, увидев меня, моментально выхватил из- под короткой кожаной куртки небольшой пистолет-пулемет типа «узи».

Я отскочил за угол и взвел курок.

Не волнуйтесь, гражданин Турецкий, — вос­кликнул Сократ, — не надо так нервничать.

Они вошли в прихожую и прикрыли за собой дверь.

Все равно с этим пугачом вам с нами не спра­виться, — продолжал Сократ, — стоит вам только нажать курок, как Юра, — он, не оборачиваясь, показал большим пальцем назад, — превратит вас в дуршлаг.

Соседи услышат, — спокойно сказал я.

Здесь хорошая звукоизоляция, — с усмешкой объяснил Сократ, — и, кроме того, заметьте, у него глушитель. Так что лучше вам не рыпаться и от­дать пистолет. Мы не...

Что вам надо? — перебил я его.

Ничего. Мы только хотели с вами поговорить.

А цирк с этой... — я кивнул в сторону Ната­ши, — зачем?

Ну не звонить же нам в Генеральную проку­ратуру. Вы бы наверняка не пришли. А если и пришли бы, то в сопровождении целого взвода омо­новцев. Конечно, это вам бы ничего не дало, но шум, шум... — Он поморщился. — Я, знаете ли, не люблю шума. И кроме того, теперь, после ва­шего визита сюда, у нас есть несколько замеча­тельных фотографий — вы в обществе обнажен­ной красотки. Будет что показать вашей жене и вашему начальнику.

Несмотря на прямо на меня смотрящий ствол диаметром с водопроводную трубу, на не выветрив­шиеся еще из головы пары отравы и вообще на на­пряженность момента, я от души расхохотался. Я представил, с каким интересом будет разглядывать эти фотографии Меркулов и как мне будет завидо­вать Грязнов. Со стороны же Ирины меня, конеч­но, ожидала выволочка, но далеко не первая в жиз­ни. И как я искренне надеюсь, совсем не последняя...

Не говорите ерунды. Вы что, газеты «Совер­шенно секретно» начитались? Я вам не Ковалев. Вы бы меня еще в баню пригласили, — издеватель­ским тоном сказал я, — впрочем, давайте эти фо­тографии сюда. Я их с удовольствием вставлю в семейный альбом. Буду внукам показывать.

Не надо, гражданин Турецкий. Этих фотогра­фий будет достаточно, чтобы вы распрощались с прокуратурой.

Вы так думаете? — иронично спросил я.

Молчать! — ни с того ни с сего заорал Со­крат. — Здесь я командую.

В нашей стране, уважаемый гражданин Ост­ровский, командует всенародно избранный Прези­дент. И если вы хотите покомандовать, то вам сто­ит баллотироваться.

Конечно, в моем положении хамить было риско­ванно. Но, с другой стороны, ничего другого делать не оставалось, как брать их нахрапом. Одно мне было непонятно — неужели действительно все это было затеяно для того, чтобы получить фотогра­фии? Тогда это в высшей степени наивно. Наивно и глупо. Нет, сказал я себе, такие люди, как Сократ, а тем более его шеф Назаренко, не будут раскры­ваться из-за такой ерунды. Тут что-то другое. И чем раньше я это пойму, тем лучше. В первую оче­редь лучше для меня.

Сократ все-таки взял себя в руки:

Турецкий, я бы вам не советовал так с нами разговаривать.

Но вы же хотели как раз со мной погово­рить, — недоуменно пожал плечами я, — мы, по- моему, этим и занимаемся.

Мы хотели поговорить о другом.

О чем?

Опустите пушку, Турецкий.

Не раньше, чем это сделает ваш мордоворот.