Фридрих Незнанский - Король казино

Поднимайтесь выше, Василий, — спокойно ска­зал Кротов. — Сейчас взорвут.

Кого? — задирая нос вертолета и набирая высо­ту, спросил летчик.

«Газель».

Кто?

Те, что сидят в джипе.

И точно, через несколько мгновений раздался силь­ный взрыв, в небо взметнулось пламя.

Джип развернулся и понесся в обратную сторону, но вскоре свернул и прямо по полю полетел к недале­кому лесу.

Не дай уйти в лес, Вася! — крикнул началь­ник. — И теперь чесани не по обочине! Вдарь по блат­ным их харям, Вася!

Есть! — откликнулся летчик.

Вертолет вошел в пике. Пули крупного калибра настигли джип почти возле самого леса. С шоссе свер­нули в поле к застывшему джипу две гаишные ма­шины.

Кротов оглянулся на горящую «газель». Розова­тое пламя разрасталось, тянулось в небо, и уже на­чали останавливаться машины, выходить на обочи­ну люди.

«Миллиарды горят! Какие состояния!» — равнодуш­но подумал Алексей Петрович Кротов.

9

Крепко ударили по карману Вани Бурята операции ФСБ, приведшие к закрытию казино, пропали и мил­лиарды, которые могли быть выручены на продаже героина, сгоревшего в автомобиле «газель» в пятиде­сяти километрах от Воронежа. «Империя» содрогну­лась, но устояла. Шли деньги от рэкета, торговли спир­тным, табачными изделиями, исправно платили «на­лог» коммерческие структуры. Удар последовал с неожиданной стороны, от крестных отцов. После всех вышеперечисленных событий был немедленно созван большой сход. Бурят понимал, что разговор будет се­рьезным, пришлось ему ограничить на время средства, направляемые в общак, а этого крестные отцы не при­знавали. Им до фени было, что туговато стало у Буря­та с наличными, поскольку большие деньги были вло­жены в дела, им хоть сдохни, но положенное выложи, а потому они невнимательно выслушали Ванины оправдания, а обещаниям со временем вернуть в кассу общака все недоданное плюс проценты, так сказать, за вредность, просто не поверили. «Не-е, Ваня, не пой­дет, — гундел Крест. — Мы с тебя лишнее не берем. Свое требуем, законное. Ты каких людишек себе под­бираешь, Ваня? Фраерок твой, Павлов, ссучился! И эта зассыха, вице-премьерша, тоже скоро ссучится. По­мяни мое слово! Потому ей деваться некуда. А для нас главное — людишки наверху. Мы даем, они берут, а коли берут, пущай работают. Мы за тебя, Ваня, голо­совали единогласно. Берись, руководи, веди вперед, понимаешь, к светлому будущему! А ты куда привел? Скоро без штанов ходить будем! Найди другую такую дойную корову! Такое большое дело угробить... Нехоро­шо, Ваня». Следом за Крестом в ту же дуду задудели Калган с Шаманом, и другие поддержали. Молодые, грамотные молчали, хотя и понимали нелегкое Ванино положение, и даже верили его обещаниям вернуть с процентами утерянное, но молчали, а молчание, как известно, знак согласия. Правда, замолвил слово за Бу­рята петербургский авторитет Федор Кирпич, но его слова пропустили мимо ушей, да и на самого-то Кирпи­ча уже давненько катили бочку за его частые выступ­ления по телевидению, в которых он, по мнению мно­гих, молол лишнее. В конце концов Ваня рассвирепел, послал всех далеко-далеко, свистнул телохранителей и укатил в свою деревню Тишину.

На следующий день Бурят по просьбе Кирпича при­ехал к нему в гостиницу. «Линять тебе надо, Ваня. И лучше за кордон. В Соединенные Штаты. Там у тебя кореша найдутся. А я тебе работку подкину. Снимешь с одного хорошего банка штук десять, и на первое вре­мя там, в Штатах, тебе хватит». — «Десять я и здесь сниму. Хоть сегодня». — «Не с Золотарика ли?» — «Хотя бы». — «Твои денежки от Золотарика перешли на общак. Так решил сход». — «Спасибо, Федя, — по­молчав, ответил Бурят. — Линяю. Работку твою при­му с благодарностью. Но и ты, Федя, будь осторожен».

Этим же днем банкир, владелец дворца в Италии стоимостью в двадцать пять миллионов долларов, граж­данин России Золотарев, по кличке «Золотарик», был застрелен на пороге своей фирмы киллером.

А через три дня на своей даче под Петербургом был убит выстрелом в затылок старый вор в законе Федор Кирпич.

Ваня Бурят, Антон Маевский и Майкл, знаток ино­странных языков, исчезли, как будто их не было и во­все. Они, конечно, вскоре появятся, ибо мафия бессмерт­на, но уже не на безмерных просторах России.

* * *

Генеральному прокурору Российской Федерации по­звонили из аппарата правительства с просьбой подго­товить в сжатом виде объемом не более пятнадцати страниц спецсообщение, резюме по делу, которое ве­дет следователь Турецкий. С итогом расследования хо­чет ознакомиться премьер-министр. Срок предостав­ления спецсообщения — два дня.

Турецкий засел в кабинете, выпил пару литров креп­чайшего кофе, выкурил две пачки сигарет, измате- рился и про себя, и вслух вдрызг. На его столе лежали девять томов следственного дела. Тут были протоколы допросов свидетелей, подозреваемых, обвиняемых, акты экспертиз и так далее. Турецкий все считал в деле важным, одно цеплялось за другое, создавая единую картину десятков преступлений, и казалось, если не учесть того или иного даже незначительного события, рушилось все следственное здание. И все это следует изложить кратко и всего за два дня.

Взъерошенным и злым застала его вошедшая в ка­бинет Лиля Федотова.

Не любитель я этих спецсообщений! — сказал Александр, указывая Лиле на свой девятитомный труд.

Для кого готовишь-то?

А ты не слыхала?

Знаю, куда-то наверх, а кому конкретно, не слы­шала.

Премьеру, а тот, возможно, и самому Хозяину доложит!

За что прежде всего трясется человек, когда ста­новится жарко?

За свою шкуру, естественно!

А большой человек?

Тем более!

За интересы государства, шеф! Чему вас учили, господин Турецкий?

Правильно. Если большой человек, то, разумеет­ся, ратует за интересы государства! — улыбнулся Ту­рецкий.

А если интересы государства попраны тоже не­малым человеком, которого рекомендовал большой че­ловек и проталкивали генералы и полковники, ныне арестованные, что должен делать большой?

Исправить допущенную ошибку.

Правильно. Тот не ошибается, кто ничего не де­лает...

Хотели как лучше, а получилось, как всегда?

Турецкий и Лиля посмотрели друг на друга и гром­ко расхохотались.

И он еще смеется! — сказала Федотова.

Не смеюсь, а плачу, — нахмурился Турецкий.

Саня, давай, я помогу тебе. Ты пиши, а я тут же внесу твое спецсообщение в компьютер.

К вечеру спецсообщение было готово.

Вот что значит соавторство, — улыбнулся Турец­кий, — уложились в двенадцать страниц. И фабула отлично изложена. И доказательства в стройную сис­тему уложили. Спасибо, помощник!

И Турецкий от полноты чувств вдруг крепко обнял женщину и поцеловал в губы.

Ты что делаешь, Турецкий? Дурачок... Бабник... Дверь-то хоть закрой...