Александр Белов - ГРЯЗНЫЕ ИГРЫ

Но все-таки вожди, пока не ставшие памятниками, тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо — это был туалет. 11о выяснилось это чуть позже. Сначала они попали в огромную курительную комнату. Глубокие удобные кресла стояли вдоль стены. Перед ними — мраморные столы с мраморными же пепельни-11ами. Но не это главное. Вдоль еще двух стен располагались телефонные кабинки, точь-в-точь как на обычном переговорном пункте. Только на части кабинок значилось «АТС-1», а на другой — «АТС-2».

— Понимаешь, Петя, что сие означает?

— Спецсвязь? — догадался Петя. И подумал: «Н-да, укромное выбрали местечко. Интересно, а телефонисточка здесь же сидит? Пикантно было бы, однако».

— Правильно понимаешь, — улыбнулся Зорин.

Он видел, что здание и его секреты производят на Петю должное впечатление. Мощь, величие и избранность, — вот три кита, на которых зиждется власть. И он продолжал лекцию-экскурсию:

— Здесь тоже соблюдалась своя иерархия. «АТС-1» — для многих, сюда вхожих. А вот «АТС-2» для гораздо более избранных.

Выйдя из огромного переговорного туалета, они прошли влево по коридору и зашли... опять в туалет.

«Он что, маньяк, что ли?» — успел подумать Петя.

Но Виктор Петрович подвел его к единственному здесь окну, выходившему в треугольный внутренний дворик и Петя понял, зачем его сюда привели. Внизу, во дворе стоял огромный ЗИЛ с президентским штандартом на капоте.

— Вот именно через этот внутренний подъезд и приезжает в Кремль его хозяин, — Виктор Петрович многозначительно указал пальцем наверх. Жест этот не был чисто символическим, ведь именно там, на третьем этаже и находилась так называемая «президентская зона». — Видишь, машина на месте, значит и Сам здесь.

— А на этот третий этаж пускают? — Петя хотел пошутить про идеальную снайперскую позицию, но не рискнул. Хрен его знает — может, здесь слушают даже в сортире. А может, особенно в сортире. Не зря же тут прямо целый телефонный узел чуть ли не возле унитазов устроили.

— Тебя — нет. Меня — по делу, а не ради праздного любопытства. Может, и ты когда-нибудь сподобишься, — предположил без всякой, впрочем, уверенности Зорин.

«Ну, спасибо, милостивец!» — саркастически усмехнулся в душе неблагодарный Петя.

Экскурсия затягивалась. Экскурсанта тянуло ко сну, но он мужественно боролся со скукой, старательно тараща глаза и многозначительно кивая в ответ на слова начальника.

По красной дорожке мимо множества высоких дверей они дошли до парадной сенатской лестницы. Из огромных окон лестничной площадки открывался потрясающий вид на Соборную площадь и колокольню Ивана Великого.

— А ремонтик-то давно не делали, — заметил Петя, обратив внимание Виктора Петровича не на эти поразительные открыточные красоты, а на облупившуюся белую краску в межоконных пространствах.

— Ничего, погоди. Скоро здесь такой ремонт устроят, что Ватикан завидовать будет. Это, конечно, все уйдет. Так что смотри, запоминай. Может, в последний раз все в таком виде наблюдаешь, — в голосе Зорина проскочили ностальгические нотки. — Ну да ладно, пойдем что-нибудь перекусим.

«Наконец-то!» возрадовался Петя.

Его не слишком молодой, но зато начавший расти вширь организм очень нуждался в пище. Почти так же сильно, как в бабах-с...

Виктор Петрович толкнул ничем не примечательную дверь со стандартным номером. И они оказались в буфете, мало отличающемся от прочих кремлевских кабинетов — все те же мореного дуба панели на стенах, тяжеловесные столы и кресла. Под стать им была и официантка — массивная и немолодая. Хотя и улыбчивая. В меру.

Цены зато были вполне символическими. Даже не слишком сейчас богатенькому Пете кормежка показалась практически дармовой.

— Много не набирай. У нас сегодня ужин на природе, точнее, на реке. Любишь на теплоходах кататься? Придется, даже если у тебя морская болезнь, — безапелляционным тоном заявил Зорин.

— Елизавета Петровна, — обратился он к официантке, — соблаговолите организовать нам по пятьдесят «Кремлевского». И пару бутербродов с икоркой.

— Будет сделано, — неожиданно низким голосом ответила буфетчица и широко улыбнулась.

Зубы у нее были, как у молоденькой. Не иначе тоже к Кремлевке прикреплена. Не иначе...

Небольшой кораблик с гордым названием «Дмитрий Донской» был пришвартован к причалу недалеко от Киевского вокзала. И хотя издалека он напоминал обычный прогулочный речной трамвайчик из тех, что курсируют туда-сюда по Москве-реке, при ближайшем рассмотрении «Дмитрий Донской», от них сильно отличался.

Во-первых, он был новенький, как говорится, с иголочки, в данном случае чуть ли не со стапеля. Во-вторых, все медные и прочие металлические детали на нем сверкали раза в два ярче, чем на обычных суденышках.

Ну а главным отличием было то, что у трапа Сашу с Пчелой встречал сам Виктор Петрович Зорин, ассистировал ему бравый усатый капитан в белоснежной форменной рубашке с погонами, а вдоль борта выстроились шеренгой четыре девицы, одетые в подобие морской формы. Все они, девицы то есть, или каждая в отдельности вполне могли бы украсить обложку модного журнала.

— Приветствую вас на борту нашего лайнера! — с этими словами Виктор Петрович Зорин, радушно улыбаясь, пожал по очереди руки Саше и Пчелё.

«Дмитрий Донской» принадлежал одной из крупных московских корпораций, и Виктор Петрович время от времени «одалживал» кораблик для проведения разного рода встреч и переговоров. Он знал, что ужин на воде, в лучах заходящего солнца, весьма способствует достижению консенсуса.

Похоже, больше никого не ждали. Едва ребята ступили на борт, корабль сразу отдал швартовы.

Улыбчивые девушки одна за другой скрылись в глубине закрытого салона. Виктор Петрович предложил пока подняться на верхнюю палубу.

— Вдарим для начала по аперитивчику, — предложил он, потирая ладони, — сие весьма способствует хорошему аппетиту. — Соответствующим жестом он пригласил гостей следовать за собой. Пчела в ответ облизнулся то ли в предвкушении трапезы, то ли в предвкушении девушек, и сказал:

— Да мы вроде на аппетиты не жалуемся, — он засмущался: действительно, получилось довольно двусмысленно.

— Мне бы ваши годы, — улыбнулся Зорин и сокрушенно развел руками: мол, быстры, как волны, дни нашей жизни...

«Да уж, пришло время пить боржом!», — не без ехидства подумал Пчела. Кму-то казалось, по младости лет, что сам он будет жить вечно.

По дороге на палубу к ним присоединился парень, наверное, чуть старше Саши и Пчелы. Он был удивительно похож на недавно подстриженного жизнерадостного эрдельтерьера, несмотря на отсутствие бороды и пышных бровей.

Сходство с веселым песиком проявлялось скорее в выражении мордочки, то есть, конечно, лица, а также в весело посверкивающих глазах. И вообще во внешнем облике. Казалось, спусти его с поводка, тотчас радостно удерет за кошкой или за лакомым куском на ближайшую помойку. Было такое впечатление, что человек-эрдель ни секунды не стоял бы просто на месте, если бы присутствие строгого хозяина не сдерживало его бьющей через край энергии.