Анатолий Галкин - Пятый туз

В десяти метрах за ними шел немолодой, сутулый человек. Залысины и сильные очки делали его похожим на инженера или бухгалтера. Но одет он был, как слесарь: в потертом рабочем халате, с большой сумкой, из которой торчал огромный разводной гаечный ключ.

Лобачев успел на «офицерское собрание». Он протиснулся к столу Панина, который готов был уже начать.

Девять человек с трудом разместились в маленьком кабинете. Панин говорил красиво, долго, восторженно. Он любил публичные выступления. Вначале о великих целях, о демократии, свободе, рыночной экономике. Потом о важности работы сотрудников, которые содействуют возрождению России, которые противодействуют злым планам по разоружению ее экономики.

«Наши враги, против которых мы с вами активно работаем, как колорадские жуки подтачивают молодые ростки будущей России. Великой России! И наша задача…»

Молодец Панин! Красиво говорит! Понятно, что это словоблудие, но красиво…

Лобачев вспомнил десятки выступлений Панина на партсобраниях, торжественных сборах 20 декабря или 9 мая. Очень похоже… Сейчас он ловко заменил десяток понятий и выражений. Нет слов о партии, коммунистах-чекистах, империалистических разведках… Появились: демократия, возрождение, рынок, наш президент. Та же тактика, та же логика, та же пустота. Через полчаса Панин перешел к более конкретным вопросам:

– Лето. Деловая активность затихает, наши объекты скоро стайками потянутся на Канары…. Одним словом, мы сможем несколько досрочно отпустить вас в отпуск. И с путевками решим. Возможно, на полтора-два месяца… В понедельник решим… Надеюсь, это приятная новость?.. Далее о конспирации. У меня есть данные, что противник будет пытаться подобрать к нам ключи. Поэтому, выходя за эти стены, вы должны забыть все. Вас могут провоцировать, покупать, соблазнять, наконец. Ни слова, ни намека!.. Ни мужу, ни брату, ни другу. Всё строго по легенде… Мне вчера генерал благодарность высказал. И я вам эту благодарность передаю, а фамилию нашего начальника даже не скажу. Не надо вам знать лишнего! Меньше знаешь – дольше живешь.

«Это он зря, – подумал Лобачев, – мрачновато и угрожающе получилось».

– Разрешите мне? – Лобачев решил разрядить обстановку. – Я полностью поддерживаю слова Владимира Викторовича. Наша служба действительно и опасна, и трудна. Но она опасна – только если не соблюдать конспирацию. А так, со стороны, мы мирные люди, научный центр, экономические прогнозы, исследование мировых рынков, маркетинг. Руководство ваше бумаги умные пишет, а вы их печатаете, перепечатываете. Галиматью всякую… И все! И точка!.. Вот такая железная легенда, кто бы ни спросил… Понятно?

Первой подняла руку Галаева:

– А если меня, к примеру, президент спросит или председатель?

– Не спросит, Раиса Павловна. – Панин улыбается по-отечески. – Он меня сначала спросит, а я разрешу ему обратиться к вам. Так что только через мой… Всё только через меня… Это шутка была?.. Есть серьезные вопросы?

– Разрешите, Владимир Викторович. – Это поднялась Савельева. – А будут путевки в наши санатории? Я в детстве была в «Пограничнике» в Гаграх, затем в Сочи и в Крыму, в Ливадии – у нас там был отличный санаторий.

– Эх, Елена Юрьевна, дорогая вы моя. Вы как… до перестройки. Хоть политинформацию вам устраивай… Гагры, дорогая моя, давно уже накрылись… Крым – это же теперь заграница… Сочи – это пока наша земля. Там есть наш санаторий, но нам туда нельзя.

– И в клуб Дзержинского нам нельзя?

– Правильно, и в клуб нельзя. По той же причине нельзя… Мы сверхсекретное подразделение специальных служб… Мы солдаты невидимого фронта!

– Если больше серьезных вопросов нет – тогда расходимся.

Раиса Павловна с трудом втиснулась в электричку. Пятница – все на дачу, а она домой, в Химки.

Несмотря на предупреждение, мысли о работе не покидали ее за стенами офиса… Странно все это.

Конспирация – это понятно. Но внутри любой секретной структуры есть более высокое руководство. Есть кадровики, финансисты, смежники, проверка секретного делопроизводства, в конце концов… Где они все? Полная изоляция… Странно все это!

И информацию они берут… мелковатую. Не на уровне государственной безопасности. Эти любовницы Павленко, или голубые похождения руководителя турбюро, или пьянку у Елагиной… Нет, для милиции там есть зацепки: мелкие взятки, аморалка, организация поджога… Но чтоб ФСБ такой мелочью занималось! Странно все это!

Ресторан был практически пуст, и они быстро нашли свободный столик в углу. Здесь можно было разговаривать в полный голос, не опасаясь чужих ушей.

Им быстро принесли какие-то экзотические салаты, ликер и кофе. После первых тостов за знакомство и легкого трепа об инфляции, Олег поменял тон. Он отстранил Павленко и взял инициативу на себя.

– Светлана Игоревна! Я сейчас скажу нечто важное, а Сергей Сергеевич подтвердит.

Олег многозначительно посмотрел на Павленко.

– Да-да, Света! Это очень важно, – торопливым шепотом подтвердил Сергей Сергеевич.

– Так вот, произошло событие, бросающее тень на вашу фирму… Вы недавно работаете в фирме «Ника»?

– Около года…

– И уходить не собираетесь?

– Нет, что вы. – Светлана испуганно взглянула на Павленко. – У меня не было лучшей работы. Я одинока, вы, наверное, знаете… Для меня все в этой фирме.

– Ну, о вашем возрасте мы потом поговорим… – игриво улыбаясь, произнес Олег. – Вам тридцать пять?

– Тридцать девять.

– Почти ровесники… Так вот, Светлана, я – сыщик. Я помогаю Сергею Сергеевичу и вам… Я ваш друг.

Олег говорил медленно, вкрадчиво и монотонно, как гипнотизер.

– Поймите, Светлана. Я должен помочь вам и фирме «Ника»… Надо помочь, пока ваша серьезная ситуация не переросла в критическую… Я вот что думаю, Сергей Сергеевич! Я сейчас буду задавать Светлане очень откровенные вопросы и боюсь, что она будет вас стесняться.

– Да, и у меня дела, – заторопился вдруг Павленко. – Я прошу, Света, говори все как есть, все детали. Иначе все может полететь к черту!.. Олег, я буду ждать вас у Игоря. Привет вам, ребята.

После ухода Павленко Олег начал говорить в форме допроса. Доброжелательного, но допроса:

– Когда произошла ваша первая встреча с телефонистом Геннадием.

– Около двух месяцев назад. У меня испортился телефон. Он пришел с узла связи, долго чинил… Мы разговорились. Я была одна в кабинете… Он тоже одинок. Но моложе меня. – Светлана смущенно потупилась, но продолжила: – Ему только тридцать два. Он предложил вечером встретиться – я пошла.

– Когда вы последний раз его видели?

– Вчера… я была у него дома.

– Адрес?!

– Я только … визуально знаю. Это в переулках, на Сретенке.