Анатолий Галкин - Пятый туз

– Вот он тебе микрофоны и поставил. И они его убрали. Испугались, когда мы на него вышли… Взять их надо.

– Надо – возьмем… Наливайте, товарищ полковник, и ставьте боевую задачу…

– Сержант Дроздов! Выступаем в дозор. Дислокация – твой кабинет. Будем греметь стаканами с минералкой и трепаться. Общий смысл трепа: ты их боишься, денег собрал лишь половину. Сколько они требуют?

– Сто пятьдесят тысяч.

– Так, собрал только шестьдесят, но наличные; готов их передать, но не хочешь переводить на импортный счет, не знаешь, как, опасаешься. Все! Ты готов и ждешь их звонка.

– Приказ понял. Готов заступить на охрану… А что, ты серьезно хочешь минералку захватить, а может… Понял! На службе не пьем.

Савенков начал подведение итогов очередного совещания «Совы» своей любимой фразой:

– Я полагаю, что ситуация значительно хуже, чем хотелось бы, но много лучше, чем могла бы быть.

Мы получили подтверждение, что наш клиент не одинок. Они слушали Дроздова и Масловского. Это подтверждено. И вероятно, Айрапетова и Акмеева. Может, и еще кого-нибудь. Дроздов готов помогать в полном объеме и сидит у себя, ждет звонка… У Павленко мы вчера капкан поставили; при открытом микрофоне он меня убеждал, что готов к очередному скандалу с женой, мол, не в первый раз. Крик, шум, дюжина разбитых тарелок, покаяние, обещания, заверения, и через три часа они мирятся. Я же ему доказывал, что спокойствие дороже, что заплатить полсотни за мир в семье стоит, пусть только гарантии дадут при личной встрече… Жаль, что очень похоже на дроздовский вариант – выводим их на личную встречу.

Савенков заметил, что ребята сидят понурые, мрачные. Действительно, если они не зацепятся в этих двух капканах – впереди тупик. «Телебаны» могли и технику снять, и уже уехать. Однако надо поднимать настроение команде:

– Что-то вы, хлопцы, приуныли. Тупика еще нет. Рогов работает по венгерским счетам: от Павленко и тот, что у Дроздова взяли. Пока безрезультатно, но надежда есть… Все наши версии венграм не объяснишь. Будут твердо стоять – тайна вклада… Так, Актер у нас еще есть. Он тихо сидит, Илья?

– Вчера я с ним разговаривал. Сидит тихо. Нового ничего не вспомнил…

– Разговорить его надо. Ты, Илья, его пугаешь, замыкается он. Пусть Варвара с ним поработает… Спокойно, подробно каждую встречу с телефонистом. Он, я понял, женскую ласку любит. Так ты его, Варя, очаруй, заворожи, размагнить… Договорились?

– Пусть Илья нас сегодня познакомит… Начну разговаривать, – обрадованная реальным заданием, согласилась Варя.

– Отлично! Есть еще два вопроса на перспективу. Первое: хочу я разработать для «Совы» общие моральные принципы, кодекс чести, так сказать… Ну, проще, кому и когда помогать, а кому – нет. Вот был бы Дроздов убийца, а они его шантажировали…

– Ты теоретик, шеф, – ехидно заметил Илья. – Ты ведь аналитиком был? Так и хочешь все по полочкам разложить… Я так понимаю: если мне человек симпатичен, если я понимаю логику его поведения и мне не противно его защищать, надо с ним работать.

– И если у него есть деньги оплатить эту работу, – засмеялся Олег.

– А как же, – продолжил Илья. – Когда много заработаем, будем меценатами. А так мы как адвокаты – возможно, и убийц придется защищать. Главное – самим не нарушать закон.

– Вернее, не нарушать его сильно, в принципиальных моментах, – опять вставил Олег, стараясь говорить глубокомысленным тоном. – Вообще, без нарушений не получится… И заранее каждую ситуацию не определишь. Главное – чтобы по справедливости все было. Вот, скажем, с Актером что будем делать, Илья?

– Трудно сказать, парень он неплохой. Одно слово – актер. Предложили хорошую роль, хорошие деньги. Он о последствиях и не думал.

– Все он думал. Не дитя малое, – возразил Савенков. – Не думал, что попадется – это да. Пусть с ним Павленко сам и решает: сдавать его или нет… Так, с первым вопросом решили: будем жить по совести и по закону. Второе: теперь послушаем начальника электронного цеха. Очень коротко, Михаил.

Марфин медленно встал и попытался поправить волосы. У него внешность типичного программиста: сильные очки, беспомощный, рассеянный взгляд, всклоченные волосы, медленные движения.

– Техника у нас хорошая… Поставил несколько баз данных: карту Москвы, телефонные справочники, адреса фирм, все законодательные базы… Я сейчас обзор для вас готовил с примерами… Есть выходы на крупные базы данных в спецслужбах, в Москомимуществе, у пограничников, в регистрационной палате, у авиаторов. Есть общие договоренности с ребятами. Все, что возможно, они дадут… Все.

– Отлично, Михаил. За две недели большего сделать было невозможно. По текущим вопросам нашим ничего не можешь предложить?

– Я думал… Зацепок у вас мало. Я попробую вытащить фирмы, имевшие связи с Венгрией и Прибалтикой… Попробую выявить людей, заезжавших в эти страны последовательно, попробую привязаться к району Чистых прудов. Одним словом – завтра дам все что возможно.

– Отлично, ребята. Не все так плохо, как казалось еще час назад.

Варя уже два часа общалась с Актером, с Аркадием Липкиным.

Она быстро нашла нужный тон, расспрашивала его о ролях, о театральных интригах, о знакомых знаменитостях.

Аркадий был на два-три года младше Варвары. Они шутили, вспоминали свои студенческие годы и периодически возвращались к основной теме:

– Вы же артист, Аркадий. Вы должны запоминать образы, тексты. Вот как Гена описывал этого Николая Николаевича?

– Да самыми общими словами: хорошие, говорил, мужики. Денежные.

– Вот видите. Мужики. Значит, он минимум о двух говорил.

– Да, но второго он по имени не называл. Он говорил просто «шеф». Николай у них не главный.

– А что Геннадий о шефе говорил? Вспомните, Аркаша, порадуйте меня.

– Я сам себя порадовать хочу… Вспомнил! Он говорил, что шеф – барин, ходит в халате, что пианино у него дома… Нет, на даче!.. Гена еще сказал, что тот целый день фуги наигрывал. Я уж не знаю, какие фуги, – Гена в музыке не был силен, но, очевидно, что шеф с ним не общался, вроде как брезговал… И есть ему на кухне накрыли, а сами и не вышли.

– Сами – это кто? Он и Николай?

– Да нет! Николая там не было. Шеф и его жена… Гена говорил: красивая, но чопорная… Точно, Варя, я образы начал вспоминать и текст. Он так и сказал: чопорная, и еще, говорит, я себя холопом почувствовал… Очень он на такое обращение обиделся. Точно! Мы еще тогда по второму стакану налили – он говорит: «Давай! Обиду мне залить надо.»

– А что он делал на даче?

– Да телефон шефу подвели, и Гена ему проводку по всему дому делал. Сложно, говорил, было. Старый кирпичный дом.

– Главное для нас, Аркадий, где этот дом?