Эдриан Маккинти - Гибельный день

Что там сказала Бриджит? От парня пахло травкой. На что намекнула школьница? Это место — наркопритон. Да. Скорее всего, боевики держат это место под контролем. И прямо сейчас здесь, возможно, сидит парочка боевиков.

Я сел за столик и заказал солодовый напиток.

Кафе стало наполняться школьниками и студентами. Вошли два пилера, взяли бесплатные стаканчики с солодовым молоком и уселись с ними у окна. Бесполезное отребье.

Я снова нашел официантку с косичками:

— Хорошо, давай сюда своего управляющего. Я с ним поговорю.

— Он на совещании.

— Приведи управляющего, — повторил я очень тихо.

— Хорошо, — ответила она.

Появился управляющий: двадцать один год, тощий, с жирными черными волосами. В ухе серьга, бачки и затылок зигзагообразно выбриты. Присел за мой столик.

— Вы полицейский? — спросил он с дублинским акцентом.

— Что это у тебя с лицом? Забыл побриться? — Я намеренно решил его разозлить.

— Это называется «стиль», — ответил он.

— Так теперь пишется слово «дерьмо»? Видел эту девочку? — резко сменил я тему, вынимая фотографию.

— Я уже всем вашим говорил: я ее не видел!

— Слушай меня, недоделок. Тебе удалось обмануть ребят Бриджит Каллагэн, потому что они не местные. Ты смог обмануть пилеров, потому что им все до фени. Но я знаю, что тут приторговывают наркотой. Я знаю, что вас крышуют боевики. И я знаю, что ты видел эту девочку.

Он ничего не ответил и уставился в пол.

— Ты видел ее одну и видел с рыжеволосым парнем. И сейчас ты мне по-быстрому скажешь, как этого парня зовут.

Управляющий угрюмо взглянул на меня. Он прикусил губу, почесал прыщи на физиономии. Я понял, что прав. У него не получится соврать. Он видел ее и должен знать имя парня. Более того, он хотел мне об этом сказать: нервничал, открывал и закрывал рот, вытер губы.

Затем он вдруг передумал. Он не скажет мне ни о чем. Ему обо мне не говорили.

— Он — подсадная утка, торговец наркотой, а на кону — жизнь девочки. Ты должен знать, кто это! — рявкнул я.

— Я его не знаю и никогда не видел девочку, — твердо произнес управляющий, шаря глазами по кафе, не следит ли кто за ним.

Я решил поднять ставки — вынул револьвер и аккуратно положил его на стол.

— Слушай, парень, со мной шутки плохи, — предупредил я.

— Убери от греха подальше, там у окна пара копов, — не сдавался он.

— Видел. Если придется, их тоже кончу. Мне нужно найти эту девочку.

Парень побледнел. Он оказался между двумя дьяволами — уже знакомым ему и новым, причем вооруженным револьвером. Бедняга отпил воды и заявил:

— Никогда не видел девочку и этого рыжего парня. Спроси тут любого, и каждый скажет то же самое.

— Я уже спрашивал местных, и все говорили одно и то же. А это чертовски подозрительно. Кого вы все боитесь?

— Никого.

— Кто управляет этим местом?

— Управляющий здесь я.

— В последний раз спрашиваю, кто в действительности управляет этой забегаловкой?

— Не понимаю, о ком ты говоришь.

— О человеке, которому вы каждую неделю платите за крышу. О человеке, который заставляет вас всех молчать о том, что он продает наркотики в вашем замечательном заведении.

Парень отрицательно покачал головой.

— Он продает тут только травку или что-нибудь покруче? — Я решил зайти с другой стороны.

— Не знаю. Если дети покупают марихуану, ко мне это отношения не имеет, — огрызнулся прыщавый юнец. — Поймите, я очень занят. Мне нужно идти. — Управляющий поднялся из-за стола.

— Сидеть, черт побери. Ты знаешь, кто такая Бриджит Каллагэн?

Он сел, кивнув.

— Знаешь ли ты, что она сделает с тобой, если узнает, что ты помешал ей вернуть ее дочь живой и невредимой?

Он снова кивнул.

— Учти, я говорю сейчас именно о Бриджит Каллагэн.

Он обливался потом, дрожал от страха, но даже сейчас он боялся своих боссов-боевиков больше, чем меня, больше, чем Бриджит и направленного на него заряженного револьвера.

Я оглядел кафе.

В помещение плотно набились школьники и школьницы. У окна сидели два копа. Как это ни печально, я не мог пристрелить ублюдка. Не мог приставить дуло револьвера к его лбу и приказать говорить. Мне оставалось только подождать, когда он закроет заведение и подстеречь сукина сына по дороге домой.

— В котором часу вы закрываетесь?

— Мы открыты до полуночи, — еле выговорил трясущимися губами управляющий.

Не подходит.

— Слушай, а мы могли бы побеседовать где-нибудь с глазу на глаз, в задней комнате, например? — попробовал я его как-то встряхнуть, привести в чувство. Вывести бы его отсюда да поговорить по-серьезному…

— Э-э-э… нет. Я не могу отлучиться, извини, — пробулькал он.

— Даю тебе последний шанс. Имя парня или имя твоего хозяина.

— Я же сказал тебе, не знаю.

Один из копов прошел мимо нас в туалет. Я спрятал револьвер в карман куртки.

— Теперь все? — спросил управляющий.

Будь у меня побольше времени, я бы хорошенько поработал с парнем. Но увы. Я встал.

— Ты еще обо мне услышишь, — пригрозил я ему.

Резко повернулся и вышел из «Молт шоп», тихо ругаясь. Я-то решил, мне удастся добиться успеха там, где копы и Бриджит обломались, а сам оказался в дураках. Уперся в глухую стену.

Я прислонился к витрине.

Бриджит я не сказал всей правды.

У меня не было связей. Я уже не ориентировался в изменившемся городе, не знал людей. Да, я занимался мелким рэкетом в начале девяностых, но с тех пор прошла целая вечность.

Я стрельнул сигарету у проходившего студента и присел в «форд-тандерберд». И что теперь делать? Пару раз затянулся и выкинул сигарету. Кивнул сам себе. Да, тут ловить нечего. Связей у меня нет, но я знаю человека, у которого они есть. У меня осталась всего одна козырная карта, да и та довольно опасная.

За Рубакой Клонфертом давненько числился должок.

В те времена, когда я и Рубака были подростками, мы оба были участниками крупной контрабандистской группы, работавшей по обе стороны границы между Северной и Южной Ирландией. Группа переправляла бензин, масло, женщин, самогон — на север; презервативы, противозачаточные таблетки, кассеты с запрещенным видео и иногда тех же женщин — на юг. Времена тогда были простые: боевики не связывались с наркотой, а пилеры на многое смотрели сквозь пальцы. Но даже тогда наше занятие считалось рискованным. Свой товар мы проносили через разные территории, и, чтобы дела шли как по маслу, необходимы были договоренности между всеми самостоятельными бандами и группировками.

Одним ненастным субботним вечером нас с Рубакой арестовали за управление грузовиком с ящиками виски. Мне-то еще оставалось несколько месяцев до совершеннолетия, поэтому пилеры даже не надели на меня наручники, а вот Рубаку они отмутузили и бросили в фургон. Ему светило пять лет за контрабанду, но, к счастью для него, я пролез в кузов, разбил сотню бутылок, бросил тлеющую сигарету и дал деру.