Мари Юнгстедт - Неизвестный

— Необязательно, но дно было песчаным. На мысе Вивесхольм дно каменистое. Если бы её утопили там, то следы на руках выглядели бы по-иному.

— Ах вот как!

Кнутас усердно записывал каждое слово специалиста. Однако как много может рассказать судмедэксперт, всего лишь осмотрев тело.

— Ещё вот что меня интересует: каким образом преступнику удалось подвесить тело? Он либо использовал какие-то приспособления, либо действовал не один, — продолжал рассуждения судмедэксперт. — На глаз, она весит килограммов шестьдесят, если не больше, и безжизненное тело такой массы очень сложно, даже, я бы сказал, невозможно поднять в одиночку.

— То есть вы считаете, что их было несколько?

— Либо так, либо мы имеем дело с физически крепким мужчиной, подкованным в вопросах подвешивания. — Откашлявшись, судмедэксперт сообщил о другом интересном наблюдении: — Ещё одна деталь заставила меня призадуматься — этот порез на животе.

— Да, а что с ним?

— Он выглядит довольно глубоким для того, чтобы задеть аорту, а значит, жертва должна была потерять много крови, но лужа крови на земле под телом не такая уж большая. Такое чувство, что преступник зачем-то собрал кровь.

— Правда? То же самое сказал Сульман относительно другого нашего дела. Вы, наверное, слышали о лошади, которой отрубили голову примерно неделю назад?

— Конечно.

— Злоумышленник поступил точно так же.

— Я ничего не знал об этом, — удивился судмедэксперт.

— Согласно отчёту ветеринара, кровь тоже собрали. Когда мы сможем получить предварительное заключение по вскрытию?

— Тело сейчас транспортируют к нам в отдел. Я постараюсь успеть сделать всё за завтрашний день и к вечеру пришлю вам заключение по факсу.

— Это было бы просто прекрасно, — с благодарностью в голосе произнёс комиссар. — Ещё один вопрос: вы не заметили признаков сексуального насилия?

— Внешних признаков нет. Имело ли место половое сношение, я, надеюсь, смогу сказать завтра к вечеру.

Кнутас поблагодарил специалиста за информацию и, положив трубку, откинулся на спинку стула. Преступник умерщвляет лошадей и женщин и собирает их кровь. Ритуальные убийства, получается?

Комиссар с болью в сердце подумал о Мартине Флохтен. У неё вся жизнь была впереди. Студентка, увлекающаяся археологией, приехала на Готланд участвовать в раскопках, и вот чем это для неё закончилось.

Получив от полицейских известие о смерти дочери, Патрик Флохтен был просто раздавлен. Кнутас собирался навестить его позже в тот же день. Он боялся этой встречи: общение с родственниками жертв было самой трудной частью его работы, к которой он так и не смог привыкнуть. И хуже всего, когда жертва так молода.

Полиция уже начала прорабатывать версию о том, что происшествия последних недель — убийство лошади и Мартины — взаимосвязаны. Теперь предстояло выяснить, кому понадобилось не просто пролить кровь своих жертв, но и забрать её с собой.

Следует поближе познакомиться с окружением Мартины, проверить других студентов, учителей. Кнутас уже успел просмотреть список участников раскопок: большинство из них люди совсем молодые, поровну шведов и иностранцев. Комиссар изучал имена, рядом с которыми значились год рождения и адрес. Почти всем от двадцати до двадцати пяти, только девушке из Гётеборга девятнадцать, англичанке сорок один, а американцу аж пятьдесят три.

Кнутас в задумчивости покрутился на стуле. Кто окружал Мартину во время пребывания на острове? Студенты, учителя, персонал «Варфсхольма». Вряд ли она успела повстречать кого-то ещё, поэтому начинать нужно именно с них. Как можно быстрее проверить одного за другим, одновременно пытаясь выяснить, с кем она могла познакомиться за две недели теоретического курса в Висбю. Кнутас вздохнул, осознав, что отпуск придётся отложить на неопределённый срок. Лине, наверное, это уже и так поняла. Он знал, ей трудно будет перенести свой отпуск, так что, видимо, жене предстояло поехать в Данию с детьми одной. Он приедет потом, если они успеют быстро раскрыть убийство. Хоть дело и выглядело крайне запутанным, всегда ведь надеешься на чудо.

Пожалуй, стоит не откладывая связаться с Центральным управлением, их помощь лишней не будет. Кнутас тут же вспомнил о Кильгорде — у следователя из Стокгольма были свои странности, но коллеги уже успели так хорошо изучить друг друга, что лучше всего вызвать в качестве подкрепления именно его. Комиссар снял трубку и стал набирать номер Мартина Кильгорда. Облегчение, которое он ощутил, услышав голос коллеги на другом конце провода, изрядно его удивило.

Складское помещение ничем не выделялось: обычная унылая обшивка из гофрированной жести и несколько парковочных мест у неприметного входа. Проходящие мимо и не подозревали, что за этими невзрачными стенами хранятся бесценные сокровища, тысячелетия пролежавшие в земле, преданные забвению, а затем извлечённые на свет. Этими предметами пользовались люди других эпох, и нам, современным людям, сложно распознать в них предметы обихода.

Он приходил туда по вечерам, когда все сотрудники уже разошлись по домам и всё это богатство принадлежало только ему. Каждый раз, когда он отпирал дверь и входил в первую из комнат, его охватывало благоговение.

Он мог бродить тут часами, раздвигая ряды стеллажей, подходя к полкам, где он брал что-нибудь наугад: кость животного, или бусину, или наконечник копья, или гвоздь — не имело значения, поскольку для него все древние находки имели одинаковую ценность. Случалось, он так и оставался сидеть на полу, держа в руках несколько предметов. Всё вокруг теряло контур, и лишь сокровища, уместившиеся на ладони, оставались в центре его внимания. Они обращались к нему, что-то нашёптывали. Ему казалось, он слышит голоса из прошлого — эхо былых времён. Всякий раз, как он приходил сюда, случалось волшебство. Он попытался как-то унести эти ощущения с собой домой, но ничего не получилось — только это место имело магическую силу, вероятно, потому, что здесь была собрана история.

Он был уверен, что духи населяли все предметы, и, находясь тут, он ощущал связь с богами. Они слушали его, а он внимал их голосам. Они говорили, как следует поступить, давали ему утешение и поддержку и не скупились на похвалу, если он совершил то, что пришлось им по вкусу. Они руководили им, и без них он бы не справился. Они сообщали ему о своих желаниях и указывали на вещи, которые он мог позволить себе присвоить. Он был рад угодить им и рассчитывал получить награду, когда для этого настанет время. Их отношения, как и у людей, строились на принципе взаимопомощи: обе стороны давали что-то и получали что-то взамен.

Какие-то предметы он оставлял у себя дома, другие — продавал. Он вынужден был это делать — ответственность, которую он не колеблясь взял на себя. Всё скрытое под землёй и вновь увидевшее свет принадлежало ему и его роду — уверенность в этом лишь крепла с годами. И уж лучше он позаботится о находках, чем их запрут в витрине какого-нибудь столичного музея. Раз им всё равно суждено покинуть остров, он сам решит, куда они отправятся. Он ласково касался кончиками пальцев полок стеллажей. Каждая коробка аккуратно помечена и пронумерована, но редко кто появлялся здесь, чтобы проверить, что её содержимое соответствует надписи на этикетке. Никаких помех на его пути. Он начал заниматься этим пару лет назад и с тех пор так и не смог остановиться. Это был его мир, и никто не посмеет отнять его. Он ни за что не ослабит хватку.