Сейтё Мацумото - СЕЗОН ДОЖДЕЙ И РОЗОВАЯ ВАННА

Ландшафт этой префектуры достаточно разнообразен: на севере — горы, на юге — морское побережье. Чуть к востоку от моря, в котловине, находится город Мизуо с населением примерно в триста тысяч человек. В окрестностях и двухсот тысяч жителей не наберётся. Однако город процветает. Возник он в давние времена, при феодальном замке, и сразу стал средоточием интересов жителей окружающих деревень. Сюда стекались товары, здесь заключались торговые сделки. В настоящее время Мизуо — центр близлежащих промышленных зон.

Одна из достопримечательностей города — «Винодельческая компания Канэзаки». Производимое ею сакэ «Дзюсэн», может быть, и не считается лучшим в стране, но в этой провинции славится. Глава фирмы Гисукэ Канэзаки, винодел в третьем поколении, с точки зрения обывателей человек не совсем обычной судьбы. Второй сын в семье, в юности он уехал в Токио и поступил в частный университет. Водоворот столичной жизни закружил молоденького провинциала, соблазны, куда более притягательные, чем наука, обступили со всех сторон. В университете Гисукэ продержался только год. О нём ходили самые разные слухи: попал в дурную компанию и пустился в разгул, участвовал в левом движении, примкнул к какой-то сомнительной организации правых и прочее… Короче говоря, что с ним случилось в Токио, было не совсем ясно.

Однако его возвращение в Мизуо не вызвало особых пересудов: его старший брат умер, и Гисукэ должен был наследовать семейное дело. Из Токио он привёз жену. Кто она — никто толком не знал. Её смуглое, явно попорченное косметикой лицо наводило на мысль, что она из ресторанных красоток. Впрочем, красоткой её нельзя было назвать. Кроме хорошей фигуры, во внешности этой женщины ничто не привлекало взгляда. Держалась она в тени, бывать на людях не любила.

Вслед за старшим братом умер отец, и Гисукэ стал директором «Винодельческой компании Канэзаки». Едва заняв этот пост, он основал газету «Минчи-симбун». Поначалу она состояла из четырёх страниц в половину обычного формата и выходила один раз в неделю. Направление газеты было явно демократическим, созвучным тому движению, которое быстро охватило Японию после поражения в войне. Очевидно, в Токио Гисукэ не только гулял и пил, но и интересовался политикой. Говорить он умел, да и писал неплохо. Тематика газеты ограничивалась вопросами городского управления, которые освещались в трёх аспектах: законодательная и исполнительная власть, судопроизводство. Придерживаясь принципа внепартийности, основанного на справедливости и бескомпромиссности, «Минчи» выдвигала следующие лозунги: «Граждане имеют право знать политику тех, кто управляет городом», «Граждане имеют право защищать свою жизнедеятельность в том случае, когда действия отцов города выходят за рамки законности». «Граждане имеют право участвовать в управлении городом».

Редакция и администрация газеты соседствовали с конторой фирмы. Вопрос был решён наипростейшим образом: просторное помещение конторы разделили надвое глухой перегородкой. У входных дверей рядом с огромной, потемневшей от времени вывеской, где на обнажившейся текстуре дерева поблёскивали потускневшие золотые иероглифы «Сакэ высшего сорта „Дзюсэн“», появилась полированная доска с соответствующей надписью, выполненной тушью.

На задворках, чуть сбоку от конторы, стояли два длинных, наполовину выкрашенных в белый цвет здания — винокуренный цех и склад готового сакэ. Часть склада теперь была отведена под закупленную бумагу и нераспроданные экземпляры газеты.

Быт, городские новости, происшествия «Минчи» не интересовали. Эти материалы публиковались в крупных газетах провинции и в центральных местных. Главной задачей данной газеты было разоблачение закулисных махинаций городского управления. В редакционных статьях, занимавших первую полосу, неизменно содержалась критика в адрес мэра, его помощника, председателя и заместителя председателя городского собрания, а также действующих заодно с ними промышленных и финансовых боссов. Тон, как правило, был резкий, а подпись — стандартной: Гисукэ Канэзаки.

Газета оказалась интересной, и тираж её постепенно рос. Озабоченные, мэр и председатель городского собрания попытались уладить дело с помощью денег, но навлекли на себя новые беды. Канэзаки не только не пошёл на компромисс, но и описал в газете, как отцы города предлагали ему взятку.

Председатель профсоюза рестораторов, ставленник депутата городского собрания, решил воздействовать на строптивца иным способом: все рестораны объявили бойкот сакэ «Дзюсэн». В ответ на это «Минчи» поместила сообщение, что в ближайших номерах будут опубликованы данные о связях депутатов с женщинами лёгкого поведения при посредстве занимающихся сводничеством ресторанов. Кроме того, в статье намекалось, что газета располагает полученными от уволенного за растрату столоначальника налогового управления сведениями о том, кто из самых крупных владельцев ресторанов систематически уклоняется от уплаты налогов. Противник дрогнул, перед сакэ «Дзюсэн» вновь открылись двери питейных заведений. Газета в свою очередь пошла на уступку и заявила, что до окончания тщательной проверки никаких материалов по данному вопросу публиковать не будет.

Впоследствии считали, что именно в это время в поведении Гисукэ Канэзаки появились какие-то странности. Впрочем, такое утверждение проверить трудно. Как бы то ни было, нападки «Минчи» на «прогнившее городское управление» продолжались.

Виноторговцы поговаривали, что Гисукэ затеял опасную игру, но среди его знакомых не нашлось никого, кто бы попытался его образумить. Не хотели связываться, зная его непробиваемое упрямство.

К этому времени Гисукэ Канэзаки исполнилось сорок семь лет. Был он худощав, но обладал недюжинной физической силой. По его словам, учась в Токио, он ежедневно ходил в «Кодокан» [1] Спортивный центр древнего боевого искусства в Токио. и овладел мастерством дзюдо третьего дана. Его буйный темперамент был известен всем. Когда он входил в раж, его выступающий кадык ходил ходуном, кожа на острых скулах натягивалась, на широком лбу выступали капли пота. В глубоко сидящих, не затенённых жидкими бровями глазах вспыхивал дикий огонь, они то закатывались, то чуть ли не выскакивали из орбит.

Газете «Минчи» поначалу везло на способных журналистов. Страна бурлила: то кампания против красных, прошедшая ураганом по различным учреждениям, в том числе и по редакциям; то раскрытие уголовных преступлений среди высшего чиновничества. Особенно нашумело в это время дело о сокрытии нефтяных запасов бывшею военно-морского ведомства, в результате чего новоявленные дзайбацу [2] Финансовая олигархия.